Алла Демченко
Чужие души
Пролог
Мужчина постучал по льду, прислушиваясь, где тоньше, и ударил ломом. Подмерзлая земля легко раскололась. Минут через десять среди опавшей листвы образовался стандартный прямоугольник.
— Ну, так и будешь стоять? — Мужчина постарше распрямил затекшую спину и посмотрел на приятеля.
Тот нехотя сплюнул на ладони и взялся за лопату.
— За час справимся, как думаешь?
— Справимся, а то, — мужчина посмотрел на стоящий возле гроба пакет и глубже вогнал в землю лопату.
Спустя час яма была готова. Осталось малость подправить края и можно опускать гроб.
— Может, по чуть-чуть для согрева?
— Прошлый раз уже согрелись. Или забыл?
— Не забыл, — буркнул молодой.
В прошлый раз оборвалась веревка. Гроб ударился о дно, наспех заколоченная крышка немного съехала в сторону, и они разругались. А потом рассудили — никто ж не видит промаха. Так и засыпали гроб землей.
— Это какая у нас по счету могила?
— С тобой — третья и до тебя, кажись, пять. Всего восемь. За полтора года.
— Что-то много трупов для больницы.
— Никакая это не больница. Как-то по-другому называется. Не вспомню.
— Да без разницы. Все равно — часто мрут. И смотри, все как один ничейные. Кроме нас и помянуть-то некому.
На сельском кладбище вырос новый холм с деревянным крестом. Копачи, не чокаясь, выпили. Затем подошли поближе к могиле, прочитали имя усопшей и еще раз выпили за упокой души…
Москва
Мартовская непогода разыгралась под самое утро. Зима, словно опомнившись, в последний момент решила взять реванш.
— Ты чего не ешь? — Стрельников поставил чашку с кофе и сел напротив Саши. — Чего такая кислая с утра?
— Я не кислая, — ей вдруг стало совсем неудобно перед мужем. — Паша, мне несколько дней снится один и тот же сон, а я все никак не могу его до конца понять.
— И что за сон такой? — Стрельников отпил не спеша кофе и приготовился слушать.
— Какая-то женщина постоянно что-то ищет в дедовых бумагах. Я так отчетливо это вижу. Потом протягивает мне конверт и просит помочь. Я каждый раз собираюсь у нее спросить, чем помочь, и не успеваю. Что-то обязательно мне мешает. Вот такой сон.
— Возможно, в больнице кто-то из пациентов нуждается в твоей помощи?
Уверенности Стрельникова Саша не разделяла. В отделении все было спокойно, каких-то особых больных у нее не было. А будь такие больные, она уж точно знала бы, что делать.
— В том-то и дело, что сон не касается моей работы.
Необычными способностями Саша обладала с детства. Это потом уже умение ощущать время во всех его формах определилось в такое понятие, как дар. А тогда ей казалось, что видеть недалекое будущее могут все. Стоит только захотеть. Она внимательно смотрела поверх головы учительницы и спокойно читала вопрос, который прозвучит в классе. И как была удивлена, когда дед сказал, что такое умение дается не всем. С разговора на старой даче она четко запомнила одно — своим необычным умением никогда не надо хвастаться. Одни не поймут и станут смеяться, а другие, наоборот, все поймут и будут ее использовать в своих целях. И то и другое — плохо.
А потом дар сам пропал. Дед очень обрадовался. Откуда ей тогда было знать, что дар — это не только умение считывать вопросы учителей, а большая ответственность, которую нельзя было переложить на чужие плечи, ибо дар — ее личный тяжелый крест, который суждено нести до конца своей жизни.
То ли биохимия ее нервных клеток изменилась, и она стала сверхчувствительной к чужому неумолимому горю, то ли никому не известные электромагнитные волны ударили по древним подкорковым центрам, и они от этого активировались и стали откликаться на чужую беду. Только радости от своих способностей во взрослой жизни она ни разу не испытала.
Дар вернулся вместе с болью. Болеть начинала душа и болела так упорно, что все краски жизни тускнели. Справиться с ней можно было, только объединив прошлое с настоящим или настоящее и будущее. И хорошо, если бы это все касалась только ее личной жизни, но обычно это касалось чужих людей и чужих судеб. Во сне к ней обращались души тех, кто покинул этот бренный мир, оставив на земле неоконченными свои дела. Она и была, по воле судьбы, тем объединяющим началом времени: прошедшего, настоящего и будущего. Поэтому сон, который снился ей с завидной регулярностью, требовал действия. Только, что делать, она не знала и оттого сегодня утром и сидела, по определению Стрельникова, кислая.
— Давай как-нибудь на выходных съездим на квартиру. Может, ты скучаешь по ней? Вот тебе и сон, — Стрельников прижал ее руку к своей щеке.
Он всегда был сторонником самых прямых путей в решениях любых проблем.
— Может, ты и прав. Я сегодня после работы заеду.
Она обрадовалась такому простому решению. Чего проще — съездить и убедиться, что никакого письма нет и никакой просьбы женщины тоже нет. И приснился ей обычный, ничего не значащий сон, как приснился в эту ночь миллионам людей на планете.
— Павел, когда ты последний раз отправлял письма по почте? — уже сидя в машине, спросила Саша.
— Не помню. Обычно письма отправляет Виолетта.
— Я не о работе.
— Давно. Не помню.
Стрельников выехал на оживленный проспект и замолчал, сосредоточившись на дороге.
— Вот и я не помню. Думаю, никто уже не пишет друг другу писем. Представь, сначала надо написать, потом купить конверт, подписать, затем отнести письмо на почту или опустить в почтовый ящик возле дома. Получается целый алгоритм действий.
— Я не понял, ты получила письмо или хочешь отправить? — Стрельников остановил машину возле больничной проходной. — Мне вечером заехать за тобой?
— Нет. Я сама съезжу на квартиру и сразу домой.
— Боишься, что я узнаю о твоей тайной переписке? — Стрельников улыбнулся, взгляд в золотой оправе остановился на ее глазах, и он нежно поцеловал
