– Вы все слышали, – сказал принц.
– Я не специально, – попыталась оправдаться Серафина. – Я сидела здесь, слушала каури, а потом вы проплыли мимо и… что ж, я не удержалась. Послушайте, мне очень жаль. Я поплыву.
– Пожалуйста, подождите, – сказал Махди.
Потом повернулся к послу и приказал:
– Оставьте нас.
– Ваше Высочество, разумно ли это? Пойдут слухи.
– Оставьте нас, – повторил Махди сквозь зубы.
Посол поклонился и повиновался. Как только он уплыл, Махди взлетел на вершину рифа и помог Серафине перебраться через острые края рухнувшего морского веера. Потом они уселись рядышком на близлежащей скале.
– Это я должен извиняться, – произнес принц. – Мне не следовало говорить такие вещи.
– Можете не извиняться, я вас прекрасно понимаю.
Он повернулся и посмотрел на нее.
– Но я думал…
Серафина рассмеялась.
– Что? Вы думали, раз я девушка, меня все устраивает? Обручиться в шестнадцать лет и выйти замуж в двадцать, да еще за того, кого выбрали без моего участия? Широта ваших взглядов поражает, Ваше Высочество. На дворе сорок первый век, знаете ли, а не десятый. И, если уж совсем начистоту, я бы лучше защитила докторскую диссертацию по истории древней Атлантиды, чем вышла за вас замуж.
После этого она часто ловила на себе взгляд Махди. У него были красивые глаза – темные, выразительные, обрамленные длинными черными ресницами. Когда бы она ни взглянула на принца – во время обеда или пышной процессии, – всегда оказывалось, что он смотрит на нее. Махди сразу же отводил взгляд.
Вскоре они снова оказались наедине, только на этот раз прятался принц, а не Серафина. Она взяла каури по истории и собиралась ее послушать; ради этого ей даже удалось ускользнуть от сопровождавших ее придворных. Вот только оказалось, что ее любимое секретное место уже занято. В зарослях бурых водорослей сидел Махди: в одной руке нож, в другой – какой-то маленький предмет цвета слоновой кости. Услышав, что кто-то плывет к нему, принц попытался спрятать и то и другое.
– Неужели вы не можете оставить меня в покое хоть ненадолго? – устало спросил он.
Серафина отпрянула.
– Простите, я не хотела вас беспокоить.
Услышав ее голос, Махди резко вскинул голову.
– О нет, – пробормотал он. – Извините меня, Серафина, я подумал, что это Акмаль. Он ни на минуту не оставляет меня одного.
– Ничего страшного, Махди. Я найду какое-нибудь другое место, чтобы…
– Нет, Серафина, подождите. Прошу вас. – Принц показал ей предмет, который пытался спрятать. Это оказался крошечный осьминог высотой около трех дюймов, искусно вырезанный из кусочка кости.
– Точь-в-точь Сильвестр! – восторженно воскликнула принцесса.
– Значит, у меня получилось.
– Это так красиво, Махди!
– Спасибо, – смущенно улыбаясь, поблагодарил принц. – Никто не знает, что я занимаюсь резьбой по кости. Мне удалось сохранить это в тайне. Я и сам не знаю, зачем мне это. – Он отвел взгляд. – Просто… иногда хочется иметь что-то… хоть что-нибудь…
– …только для себя, – закончила за него Серафина.
Они посмотрели друг на друга совершенно другими глазами.
– А у меня есть Клио, – призналась принцесса.
– Клио?
– Мой гиппокамп. Мне не разрешается кататься одной, ведь я принцесса и так далее. Если мне хочется прокатиться верхом, нужно брать с собой стражу. Но мне всегда удается ненадолго от них оторваться, и тогда остаемся только мы с Клио. Я слышу лишь шум рассекаемой плавниками воды. Если мимо проплывает стайка дельфинов, их вижу исключительно я, а если проплывает кит, я одна слышу его песню. – Она с горечью улыбнулась. – Конечно, если я свалюсь с Клио и сломаю себе шею, я тоже сделаю это одна.
Когда она договорила, Махди взял ее за руку и вложил костяного осьминога в ее ладонь.
– Это вам, – сказал он.
Несколько ночей спустя Серафина снова почувствовала, что Махди берет ее за руку – на этот раз вокруг было темно, они смотрели световое шоу, устроенное в честь принца. Он взглянул на нее своими темными глазами, как бы спрашивая позволения, и она ответила ему взглядом, показывая, что не против. А потом, как-то вечером, когда они играли в прятки вместе с Дезидерио, Нилой, Язидом и юными придворными, Махди вдруг потянул ее в глубь старых развалин.
– Я нашел тебя, – сказал он.
Теперь они покачивались в воде почти вплотную друг к другу.
– Нет, Махди, это не по правилам. Разве вы в Матали не играете в прятки? Теперь не ваша очередь водить, а Дезидерио, – рассеянно откликнулась она, глядя по сторонам, высматривая брата.
– Я говорю не об игре, – ответил Махди. – Я нашел тебя, Серафина. Ты та единственная, единственная русалка, с которой я могу быть самим собой.
Принц притянул Серафину к себе и поцеловал.
Поцеловал медленно и мягко. Это было очень приятно. Когда принц отстранился, Серафина судорожно вдохнула – и покраснела, вспомнив, что Таласса тоже наблюдает за воспоминаниями.
В следующие несколько дней они еще несколько раз целовались. Украдкой, спрятавшись за колоннами или в конюшне. Если удавалось ускользнуть от вездесущих придворных, они подолгу разговаривали, а если не удавалось – обменивались улыбками и переглядывались. А потом, когда Махди уезжал из Миромары обратно домой, он подарил Серафине кольцо: не золотое, бесценное фамильное украшение из маталийских сокровищниц, а простое колечко, украшенное вырезанным из белой раковины сердечком. Принц сделал его сам, работая в своей комнате по ночам. Когда они официально прощались перед всем королевским двором, Махди склонился и поцеловал Серафине руку. И незаметно надел ей на палец кольцо.
– Это мой выбор, – прошептал он. – Мой, а не их. Могу только надеяться, что и я для тебя стану единственным, Серафина.
Тут струящиеся в воде нити крови растаяли, а с ними ушло и прошлое.
Таласса посмотрела на Серафину.
– И ты еще раздумываешь, любит ли он тебя, глупая девочка?
– Я никогда об этом не думала, магистра, – сказала Серафина.
Она рассказала Талассе о личных каури, которые посылал ей Махди, и о том, как они перестали приходить.
– За последний год я получила только несколько очень официальных посланий, и больше ничего. А теперь… – Она умолкла.
Таласса склонила голову набок и переспросила:
– А теперь?
– А теперь, судя по тому, что говорят, он уже совсем не тот, в кого я влюбилась. По словам Тавии, он стал носить длинные волосы и серьгу в ухе. А Лючия говорит, что у него есть подружка, – несчастным голосом закончила Серафина.
– Лючия скажет что угодно, лишь бы тебя расстроить, уж я-то знаю. Она бы все отдала, только бы увидеть сегодня твой провал, поэтому ты непременно должна преуспеть. Ну же, давай еще поработаем над этой трелью и над…
Их прервал звук с шумом открывающейся двери.
– Серафи-и-и-и-и-и-и-и-и-ина! – пронзительно завопил кто-то.
Испуганная принцесса стремительно обернулась.
В вестибюль вплыла какая-то молоденькая русалка, облаченная в желтое сари. Концы ее блестящих, черных как смоль волос почти касались хвостового плавника, кожа отливала красивым бледно-голубым цветом. Следом за нежданной гостьей плыли слуги, сгибавшиеся под тяжестью позолоченных сундуков, украшенных лентами раковин и мешочков из
