Он положил конец её безмолвным размышлениям, проведя пальцем по спине и посылая по коже сноп мурашек.
— Мои мечты померкли в сравнении с реальностью. Ты красивее, чем я мог себе представить, — пробормотал Доранис.
Веки Кастиль опустились, её способность рассуждать здраво, даже говорить, исчезла с прикосновением его рук к её телу, шепотом Дораниса на ушко.
Охваченная страстью от столь умелого обольщения Кастиль вздрогнула, когда его руки обхватили её бедра и крепко притянули к себе. Все её сомнения относительно его желания к ней испарились. Его эрекция прижалась к её ягодицам, как безошибочное доказательство отчаянной страсти, столь же неиссякаемой, как её собственная. В ответ она раздвинула ноги и потерлась об него. Доранис протяжно застонал, сильней впиваясь пальцами в её плоть.
Дыхание Кастиль стало прерывистым, когда одна из изящных рук скользнула вверх по рёбрам, чтобы погладить одну из грудей. Она судорожно вздохнула, выгибая спину, когда Доранис слегка коснулся соска.
Ах, матушка дорогая! Ей этого не пережить!
Медленными ласками он успокаивал её, не переставая кружить языком по внешнему изгибу ушка.
—Тише, прекрасная Кастиль. Это лишь начало.
Будь то угроза или обещание, Доранис сдержал слово, лаская её до тех пор, пока Кастиль не стала балансировать на грани экстаза, умоляя его о пощаде. Он подхватил её на руки, поднялся по ступенькам и вышел из бассейна. Ковёр под спиной был грубым, но её это не волновало. Доранис навис над ней, большой, возбуждённый. Дикое желание читалось в каждом изгибе тела и в каждой точёной чёрточке лица. Морщинки у уголков губ стали глубже, а бледные серебристые глаза заблестели как раскалённая ртуть. Её губы инстинктивно приоткрылись, стоило ему наклониться к ней, молчаливо приветствуя горячий язык, скользнувший ей в рот, вторгаясь, кружа, лаская, даже когда Доранис прижался своими бёдрами к её.
Кастиль скорее почувствовала, чем услышала, тяжелый стон, исходящий из его груди, когда провела руками по спине Дораниса вниз к ягодицам и сжала напряжённые мышцы руками. Он продолжал терзать её рот, и Кастиль заплутала во влажном, зовущем жаре, стоило ему пососать ей язык и прикусить нижнюю губу.
Доранис прервал крадущий дыхание поцелуй и прижался лицом к её груди. Кастиль застонала, покачиваясь под ним, пока он ласкал языком соски, заставляя её выгибаться на встречу в молчаливом призыве о большем.
Его голос рисовал заклинания на её коже:
— Тебе это нравится?
Кастиль зарылась руками в его мокрые волосы, притягивая ближе к себе.
— Да, — пробормотала она, и это слово превратилось в ритмичное пение, когда он с жадностью стал сосать соски.
Доранис погрузил ее в водоворот неистового желания и сексуального безумия, где не существовало ничего, кроме ощущения стройных мышц, влажного жадного рта и набухшей эрекции, движущейся меж её бёдер.
Медленно отстранившись, Доранис отрывисто и тяжело дышал. Обхватив рукой её бедра, он крепко прижал Кастиль к себе.
— Боги, — выдохнул он, — ты так хорошо дополняешь меня.
Кастиль нашёптывала его имя и молила богов, когда Доранис вошёл в неё, задавая ритм, от которого она лишь сильнее впивалась в его плечи ногтями. Их полные наслаждения стоны вторили друг другу, становясь всё громче, пока его спина не выгнулась дугой, а глаза не закрылись. Доранис не выпускал Кастиль из объятий, даже содрогаясь под силой оргазма. Чувственное трение его таза в правильном месте, и вскоре Кастиль последовала за ним в пучину наслаждения. Её ноги так сильно стиснули его бёдра, что Доранис протестующе застонал.
Задыхаясь, мокрый от воды и пота, он всем весом навалился на неё, прежде чем перевернул их обоих на бок. Кастиль откинула прилипшие ко лбу пряди и попыталась обуздать собственное дыхание. Она провела пальцем по его лицу, впервые заметив, что зрачок настолько расширился, что практически застелил чернотой радужку.
— Думаю, моя горничная, посылая меня сюда, подозревала о таком исходе, — сказала она после нескольких минут приятной тишины.
Усмехнувшись, Доранис наклонился, целуя кончики её пальцев.
— Кто эта служанка, чтобы я мог вознаградить её за мудрость и возвести до статуса знатной дамы?
Фыркнув, Кастиль прижалась к нему, наслаждаясь такой привилегией.
— Это бы заставило судачить весь двор.
Мускулистое плечо поднялось в пожатии.
— Я — король. Это моя прерогатива выбирать подданных, которых я желаю возвести в статусе.
— Быть монархом, безусловно, имеет свои плюсы, — поддразнила Кастиль.
— И минусы. — Доранис сжал её ягодицы и притянул к себе ближе, его лицо посерьёзнело. — Ты разделишь со мной ложе, и этой ночью нам не уснуть.
Она провела пальцем по его тонкой переносице:
— Это просьба или приказ, сир?
Доранис прищурился:
— Что с большей готовностью приведёт тебя в мои покои?
— А ты как думаешь?
Кастиль не сомневалась в ответе. Доранис не был тираном или глупцом.
На мгновение он прикрыл глаза, а когда снова их открыл, она могла поклясться, что увидела в них обещание вечности.
— Ты разделишь со мной ложе, Кастиль-иль-Верас?
— Да, — согласилась она и прильнула к его губам в коротком поцелуе. — Разделю. Эту ночь и все последующие, пока ты будешь приветствовать меня там.
ГЛАВА 4
Ранняя утренняя тьма окутывала покои Дораниса, когда он впервые пробудился от глубокого сна. Он перекатился на бок и потянулся к гладкому тёплому телу возлюбленной. Однако нащупав пустоту, резко распахнул глаза. Вглядываясь в тени опочивальни, он пытался отыскать Кастиль. Возня из уборной убедила его, что она покинула ложе, ведомая зовом природы. Доранис притянул её подушку ближе и прижался к ней лицом, довольный вдыхая аромат любимой и ожидая возвращения Кастиль.
Кто-то мог назвать его одержимым, поглощённым жаждой к простой, ничем не примечательной женщине, в подмётки не годной красоткам хеленриского двора или чужеземным инфантам, соперничавшим за положение второй жены и королевы. Доранис не обращал внимания на их недоумевающие домыслы. Кастиль-иль-Верас стала для него лучиком солнца, прекрасного и тёплого, а порой – болезненно жгучего.
Он ревниво оберегал короткие уединённые часы, отведённые для их посиделок в библиотеке, и вскоре все поняли, что тревожить короля в такие минуты означает вызвать на свою голову леденящий яростный гнев. Кастиль была отличной собеседницей, беззаботной и с лёгкостью смеющейся над его весёлыми историями или едкими, остроумными замечаниями, которые порой заставляли её хохотать взахлёб или задыхаться от смеха. Она уверенно вела себя с его знатью и подданными, так же непринуждённо, как и с каскадианскими боярами.
После страстной интерлюдии у источников их отношения приняли решительный оборот. Не существовало обратного пути к сдержанной, кипящей тоске, сокрытой на поверхности, когда они общались. Доранис знал о её постоянных посещениях
