определенное количество половых актов, а буде кто исчерпает свою норму в молодом возрасте, то ждет его, несчастного Казанову, раннее, необратимое и неизлечимое половое бессилие. Теперь всякий раз, когда Кирилл вступал с женщинами в интимные отношения в не совсем подходящих для этого местах или все заканчивалось слишком быстро, он снова начинал бояться и ругать себя за пагубную невоздержанность. В зрелом студенческом возрасте Кирилл, разумеется, подверг суровой научной верификации эту сексологическую гипотезу, нашел ее тотально некорректной, но все же червячок сомнения оставался где-то в глубине души. А вдруг правда?
Зато в супермаркете настроение Кирилла улучшилось — взяв на вооружение золотую кредитную карточку Кирилла, Дашка от всей души набрала целую тележку всякой вкуснятины, требующей для своего приготовления ловких женских ручек и умелых пальчиков. А неимоверно тороватый Кирилл, укладывая свертки с пакетами в багажник и на заднее сидение, очень живо и вкусно себе представил, как он будет питаться всем этим богатством на природе и дома, куда они собирались вернуться вечером.
За десять минут до назначенного срока они въехали в поместье Хатежино. Его именно так и звали, потому как толстяк Федька вел настоящую помещичью жизнь. Не какого-нибудь сибарита-латифундиста, сонно жирующего на земельной ренте и арендаторах, а деятельного сельского хозяина, собственноручно собирающего со своих нив и пажитей богатый урожай зерном, овощами и скотом. Притом официально кинолог Федор Хатежин значился фермером-животноводом, выращивая не только псовых, но и жвачных парнокопытных семейства полорогих то бишь коров для прокорма собачьего поголовья. Были у него и нежвачные из семейства свиней, и непарнокопытные из семейства лошадиных. Последних насчитывалось немного, иначе бы Федор был ковбоем и владельцем ранчо Хатежино.
Кирилл показывал дорогу, Дашка была за рулем, когда они приехали в поместье Федора Хатежина. Кирилл не раз бывал в хатежинсоком питомнике, поэтому он сначала уверенно направился к щенячьим яслям, где оставил Дашку на попечение знакомого ветеринара, а затем прошел к подростковым вольерам. Федор уже был на месте с миской жирной холодной похлебки и приземистым в меру мордастым ротвейлером. Лобасто-бровастый ротвейлер терпеливо ждал, пока двуногие кончат обниматься и его покормят.
— Кирка! Сколько лет, сколько зим! Здоров, Дербан!
— Здрав будь, боярин! А ты все толстеешь…
— Иначе нельзя, а то клиенты скажут: сам не жрет и скотину голодом морит. Посмотри, какой красавец! Чистый мафиозо, зовут Дон Карлеоне, вылитый Godfather.
По мнению Кирилла, бровастый, несколько рыхловатый ротвейлер больше походил на четырехзвездочного генсека Леонида Брежнева, чем на киноактера Марлона Брандо, проникновенно сыгравшего роль крестного отца в одноименном старом фильме Фрэнсиса Копполы.
Ладно, пусть пса и не зовут Ленькой, но вообще-то экземпляр был очень хорош, весьма хорош. Но надо-таки быть разборчивым покупателем:
— Гоняешь ты его мало, разжирел, лапы коротковаты.
— Тебе, Дербан, с его экстерьера воду не пить. А гонять его будешь сам. Общая у него, будь спок, 'отлично', реакция туда же — на дресскостюм с четырех метров прыгает, притом всегда к руке с оружием. Хотя специальная в самом начале.
— Что же такой отличник боевой и политической подготовки без хозяина-то делает?
— А я его только начал передавать одному козлу, а тот барбос вдруг говорит, что ему на отсидку. На зоне, мол, ротвейлер ему без надобности. Ну что берешь животное?
— Беру.
— Тогда корми.
По команде 'Ко мне' предварительно отдалившийся Кирилл подошел к Федору с ротвейлером, взял миску с похлебкой и поставил ее перед псом. Федор поощрил Кирилла командой 'Хорошо', затем с оттяжкой скомандовал:
— Дон, хорошо, Дон.
Пес с наслаждением принялся хлебать варево, а Федор продолжил инструктаж:
— Сейчас, Дербан, оденешь комбез, и вместе выгуляем Дона на длинном поводке, а ты ему вслед за мной все команды общей дрессировки. Только чур не отлынивать, скажу вместе с псом 'Лежать', будешь лежать, 'Сидеть', так сидеть. Потом на дресскостюм, попробуешь 'Фас'. Вопросы есть?
— Никак нет, господин генеральный директор, будет исполнено, — отрапортовал Кирилл и получил от Федора лакомство: нарезанное небольшими кубиками сырое мясо, предназначенное для поощрения Дона Карлеоне за четко выполненные команды.
Хорошо закрепленные условные рефлексы Дона Кирилл одобрил, и активно-оборонительная реакция была, на его взгляд любителя, ярко выражена. Хотя дурацкий дальний прыжок пса на инструктора, одетого в ватные штаны, куртку и непомерный капюшон, новый хозяин воспринял неодобрительно. Кирилл полагал, что полуторагодовалый ротвейлер с недостаточной массой тела должен нападать внезапно сбоку или сзади. Кирилл на коротком поводке отвел Дона в вольер и договорился с Федором, что приедет на вечернее кормление и выгул. Надо ковать железо, пока горячо: похоже, собачья натура истосковалась по настоящему хозяину.
Дашка без Кирилла тоже скучала. Близко к щенкам ее не подпустили, грубо сказав, что может заразить нежных животных страшными человечьими болезнями. Поэтому она не приняла предложения радушного хозяина остаться в поместье, чтобы пополудни душевно отобедать, чем ему Бог послал и фермерское хозяйство снабдило. Кирилл ее уговаривать не стал, да и Федька был таки доволен, подлец, что гости-клиенты не станут отрывать его от кинологических и сельскохозяйственных дел. Поэтому все пошло по плану, и они отправились за полсотни верст не киселя хлебать, а жарить шашлыки на живописном берегу лесного озера.
На берегу они первым делом разбили палатку, где Кирилл Дербанов позабыл о юношеской мнительности насчет фатального конца своей половой жизни. Затем Дашка принялась хлопотать по хозяйству, а Кирилл, ограничившись разведением костра и подключением антикомариного излучателя, предался отдыху, покою и чтению интернет-новостей с помощью связки наладонник — спутниковый телефон. Через несколько часов, когда нагая озерная нимфа Дашка плескалась и резвилась в холоднющей воде, смывая с себя остатки вожделения и послеобеденных сексуальных утех, усталому, но довольному Кириллу позвонила Вирта:
— Помнишь, ты меня спрашивал, как сделать гомункулуса или голема? Так вот, Франкенштейн — штука, безусловно, нежизнеспособная, но я произвела расчеты по созданию белково-кремнийорганического эффектора.
— Сторожа, что ли, силиконового и злобного у двери поставим? Чтобы взломщиков отгонял? Пожалуй, нам это ни к чему, я уже насчет собаки позаботился…
— Собака — это типичное не то, а я в состоянии создать автономный биологический механизм, при всем при том находящийся под полным контролем моих электромагнитных эффекторов.
— Зачем же дело стало? Давай, делай…
— Шутить изволите, господин хороший. А сырье, материалы? Наконец, что я могу сделать одна?
— Быть по сему, диктуй, чего и сколько тебе из-под меня надо.
— Совсем немного: морская соль, водопроводная вода, кремнезем и пассивная протоплазма.
— Ну, это мы мигом обеспечим. Сколько тебе кремнезема понадобится?
— В зависимости от запланированных размеров голема. Для опытного образца, думаю, хватит 20–30 килограммов.
— То есть мне надо накопать не меньше трех ведер глины?
— Молодец, соображаешь…
— А то! Хотя в моих университетах этому не учили. Теперь протоплазма, говоришь. Пришить, что ли, кого, а труп тебе для опытов предоставить?
— Можно и без мокрухи, подойдет туша животного весом не менее 40 килограммов.
— Считай, завтра-послезавтра все сырье и материалы будут доставлены.
Цели ясны, задачи поставлены. За работу, товарищи! И Кирилл отправился с лопатой и мешком за глиной, пояснив Дашке свои странные действия, тем, что собирается ваять скульптуру. Свиной тушей он собирался разжиться у Хатежина сегодня же вечером после кормления и выгула, но потом передумал:
