электричеством в городе и окрестностях не случались, чему несказанно радовались не только приверженцы доктрины либерализма
Один лишь благородный коммунист Евграф надулся в своем северо-восточном углу. Рейнджеры- восточники помимо того, что полностью очистили от еврографьев-красногвардейцев тридцатикилометровую зону безопасности вокруг АЭС, самого его партноменклатурное благородие обложили ежеквартальной ликероводочной данью, да не сучковатой евграфовкой, а чистейшим, как пшеничная слеза, спиртом этиловым питьевым в экспортном исполнении. Иногда ребятам-демократам не хватало, и тогда они отправлялись на коммунистические земли во внеплановое полюдье, чтобы вести политические дебаты насчет качества водки. Если евграфовка не горела, то загорались лесные спиртогонные фабрики Кима Евграфова.
Огни за рекой Кирилла Дербанова сегодня не интересовали, хотя он подумывал о том, как бы напроситься к ребятам-демократам на рюмку чая и обсудить с их командованием проблему сверхнаглости беспредельщиков-коммуняк, беспардонно лезущих на юг, нарушая границы приличий. Сам Кирилл сложившихся естественных демаркационных линий и неписаных конвенций не нарушал и потому решил, что если он займется когда-нибудь Евграфом и его людьми, то обязательно попросит совета и, возможно, помощи у рейнджеров-восточников. Но пока сержант Дербанов должен оставаться на юго-востоке во исполнение обещания, данного им генералу Хатежину.
На юго-восток дербановский дозор выехал задолго до рассвета с потушенными фарами, соотнося скорость передвижения колонны с темпом движения разведчика Леона, прикрывавшего фланги в течение тридцатикилометрового марша по лесным дорогам. И хотя экстрасенсорное восприятие Кириллу ничего не вещало, легкой прогулки не получилось. Неприятности начались практически сразу на выезде из Царского Села. Вирта не смогла в полевых условиях получить доступ к спутниками связи на геостационарных орбитах. Пришлось изначально выдвигаться с минимальными интервалами между машинами, чтобы все экипажи находились в радиусе действия беспроводной сети. Это демаскировало колонну, тогда как на одиночный 'додж' в разведке едва ли кто-нибудь обратил внимание. Мало ли куда катит ночью фермерский рыдван. Может, за акушеркой-повитухой к роженице? Или мужички на зорьке собрались рыбку половить? А вот приметнейшие 'хаммер' и 'лендровер' — иное дело. Кто-то их обнаружил-таки. И, по всей видимости, двигавшуюся с потушенными фарами колонну, приняли за чужаков. На одном из участков дороги были набросаны доски с трехдюймовыми гвоздями. Пустячок, а неприятно, потому как у всегда сверхосторожной за рулем Вирты слалом между препятствиями не удался. Пришлось останавливаться и менять колесо на штабной машине. А Вирта стала ехать еще медленнее, несмотря на понукания Кирилла. Через пять километров машина Инги угодила правым передним колесом на противопехотную мину на обочине дороги. Подвеска была повреждена, но пока держалась.
Придурки лагерные! Хорошо хоть противотанковую не поставили. Неужто менты уже поработали? Давай шевелись. Время не ждет.
Колесо заменили и стали дальше ковылять во мгле, так как скорость движения колонны еще больше снизилась из-за покалеченной подвески и дышащих на ладан рулевых тяг. Все же отец-командир решил не отступать от первоначальных планов и ломать судьбу-злодейку с помощью неуклонного исполнения предначертанного. Леон по-прежнему рыскал по флангам, выискивая партизан в засаде. А Инга все так же двигалась по дороге зигзагом то по обочине справа, то слева в готовности оказать помощь боковому охранению. Но ни слева, ни справа разведка не находила ни малейших следов присутствия противника. Молчало и предчувствие риска у Кирилла.
Рутина и тоска зеленая. Когда же все это кончиться, мама миа? Неужели эта дурында не может ехать побыстрее? Сама же график рассчитывала.
То, что они не укладывались в график продвижения чудовищно раздражало Кирилла, поэтому он не сразу ощутил угрозу, а когда понял, что им угрожает, то было уже поздно. 'Додж' Инги наехал на противотанковую мину. Счастье, что Вирта в режиме реального времени отреагировала на вопль ментальной тревоги Кирилла и мгновенно вышвырнула вон своего эффектора из машины. За полсекунды до взрыва валькирия Инга, выломавшая водительскую дверцу, уже в полете сообразила, что ей делать, и залегла в кювете на левой обочине, прикрыв голову руками и прижавшись к земле.
От 'доджа' мало чего осталось, как и от РПК и снайперки, лежавших на правом сидении в кабине полугрузовика. О скрытном выдвижении уже не могло быть и речи, а Кирилл впустую перестал раздражаться и преисполнился холодного командирского достоинства, чувствуя себя безмерно виноватым в случившемся. Но меры были приняты. Дальше две машины двигались с включенными фарами, а Леону пришлось вспомнить свои минно-разыскные навыки и умения. И до самой фермы, где дозорных на рассвете встретила тетка Марфута, ни мин, ни противника они не обнаружили. Зато у Кирилла появилось наполняющее душу сладким трепетом предчувствие риска. Он быстро загнал Марфуту с ее присными работниками, чадами и домочадцами в бетонированное подполье большого фермерского дома, а автомобили — в старые силосные ямы или что-то вроде того. Как правильно назвать эти укрытия Кирилл не знал, потому как к сельскому хозяйству не имел никакого отношения. Может, в них фермеры картошку зимой хранят или еще какой-нибудь фрукт-овощ?
Фрукты-овощи вышли из лесу через четверть часа. Вернее, они подъехали на фургоне с надписью 'Овощи-фрукты'. Поначалу Кирилл даже засомневался: те ли это, кого они ждут. Но когда из желтой 'газели' вылезли четверо бородачей с автоматами, сомнения отпали. Мирные торговцы-закупщики с автоматическим оружием в пограничном камуфляже по своим клиентам не ездят с гранатами во всех карманах и с ручным пулеметом в кабине.
Повеселимся и опохмелимся. Работаем. Гасим всех!
Партизанский плодоовощной отряд взяли бесхлопотно и без единого выстрела. Саданул Леон инфразвуковым резонатором, а Вирта сотоварищи гипношоком — и тут же принялись одевать продотрядовцев в заранее припасенные смирительные рубашки, заклеивать рты скотчем и складывать готовеньких в фургон 'Овощи-фрукты'.
Это нам в компенсацию за нашего глазастенького-клыкастенького. У, гады, какую тачку загубили!
Отец-командир был все же донельзя доволен. Вот и у него людишки появились в кое-каком количестве и качестве.
Держись, Евграф! Вот я тебе ужо! И без жмота Хатежина обойдемся
Кирилл нисколько не обиделся на Марфуту, когда та призналась, что не чаяла увидеть у себя хатежинских, да и восточники границу у реки переходить не захотели. Пришлось ей готовить продовольствие, чтобы откупиться малым от лесных разбойников. А у нее, мол, дети мал-мала меньше и работники-дармоеды. В Марфутино положение Кирилл вошел и обещал не сообщать о генералу Хатежину, что она ментовскую беспредельщину приваживает на свою ферму.
— Но если, ты, тетка Марфута, тута и здеся не накормишь сию минуту мою команду горячим завтраком, то я всенепременно передумаю.
Испугавшись, что у патрульных пропадет аппетит, тетка Марфута немедленно пригласила всех, к столу, кроме, разумеется, Леона, оставшегося на часах за порогом. Вдруг еще какие-нибудь овощи-фрукты в гости пожалуют? А он всеядный и может удовольствоваться чисто вегетарианской пищей, пусть даже она вооружена и опасна.
— Тем лучше для нас и тем хуже для наших врагов. Я люблю тебя, Кирилл. Инга тебя тоже очень любит. Ты ее не обижай, пожалуйста.
— Такую обидишь!
Федор Хатежин помощи Кирилла и его команды не просил, хотя плотно завяз под Вересками, нарвавшись на сплошное минирование и солидное прикрытие минных полей. Но генерал бодрости духа не утратил, так как с минуты на минуту ждал поддержки авиацией и артиллерией. Как понял его Кирилл, кое-кто в городе решил: с дикими ментами можно покончить, не оглядываясь на партнеров по тройственному согласию и на отсутствие одобрения из столицы. Тем не менее, Федор Хатежин просил Кирилла не покидать дальний восточный угол до окончательного прояснения обстановки.
— Еще неизвестно, как оно там все сложится. Понял меня, товарищ старший сержант?
— Так точно, ваше превосходительство. Желаю вам, генерал, разбить всех ваших врагов. И нам того же.
