Она снова сунула руку в свой карман и, спустя мгновение достала из него небольшую потрёпанную тетрадку. Она протянула её Павлу и сказала:
— Это записи твоего отца. Он говорил, что здесь есть много того, что поможет одолеть людей Хетта. Но он не успел нам помочь.
Павел взял её в руки. Открыв первую страницу, он без труда смог узнать почерк отца. Аккуратные круглые буквы, сокращения и чертежи. Трёхмерные, в развороте с сечениями и без. Да, Николай Седых был инженером от Бога. Практически все свои идеи он воплощал в жизнь. Его изобретения получили широкое применение не только в космической, но и в других отраслях промышленности и науки. Но в этой тетрадке было то, что сконструировать он так и не успел. Именно это, последнее изобретение инженера Седых и было так необходимо Клиосу.
Свернув тетрадку в трубочку, Павел сунул её во внутренний карман своего серебристого кардигана.
— Как-нибудь почитаю, на досуге, — не придавая особого значения записям отца, сказал Павел.
— Семила, я обещаю тебе, мы сделаем всё, что будет от нас зависеть. Всё, что будет в наших силах, — сказал Макс и на этом их беседа закончилась. Все разошлись по своим комнатам.
Растянувшись на огромной, широкой кровати, Илья уже начал погружаться в чарующий мир сновидений. Но вдруг кто-то решил потревожить его в столь поздний час. Он быстро открыл глаза и зашагал к выходу. Протерев глаза, он машинально надел очки и отворил дверь. На пороге стояла Семила. Она держала в руках какой-то свёрток, похожий на большой конверт.
— Семила? — удивился Илья, — Что ты делаешь здесь, в такое время?
— Я принесла тебе кое-что. Могу я войти?
— Да-да, конечно.
Илья спешно запахнул накидку, похожую на обычный комнатный халат, и пустил свою ночную гостью в комнату. Семила, не мешкая, прошла к низкому хрустальному столику и положила на него свёрток. Сама же девушка села рядом. Илья поступил также. Он сел напротив и вопросительно посмотрел на конверт.
— Что это?
— Это — вещи твоей матери. — Семила приоткрыла сверток.
Илья поправил очки и с осторожностью открыл свёрток полностью. Среди предметов ухода в нём была косметичка Нины Картелёвой, её сумочка с личными вещами и электронная записная книжка — самое ценное, что осталось после его матери. В ней доктор биологических наук Нина Михайловна Картелёва вела свои записи, рассказывала о наблюдениях и открытиях, которые она сделала на Глории. Словом, вся та новая, уникальная информация, которая представляла собой бесценный вклад в развитие науки, была сосредоточена, сконцентрирована в этом маленьком портативном компьютере.
Илья открыл вкладку «Аудиозаписи». Нажав на один из документов, он обомлел. Голос матери рассказывал о новом виде приматов, которых впервые она увидела здесь, на Глории:
«Логидии — так кларианцы называют совершенно уникальный вид паукообразных обезьян. Они, в отличие от земных своих сородичей, имеют шесть конечностей, то есть, лап, на которых передвигаются по земле и деревьям».
Илья нажал на паузу. Он не мог слушать дальше. Сильное переживание накрыло его с головой и на глазах проступили слёзы. Он встал со своего места и подошёл к окну. Картелёв отвернулся от Семилы. Не хотел, чтобы она видела его слёзы. Но дочь жреца решила, будто сама стала причиной того, что землянин огорчился и попыталась его успокоить.
— Я не хотела так огорчать тебя. Я думала, что вещи Нины наоборот, обрадуют тебя, — она подошла к Илье со спины и положила на его плечи обе руки. Картелёв вытер слёзы и повернулся лицом к стоявшей рядом Семиле. Он грустно улыбнулся и сказал:
— Ну что ты. Ты здесь совсем не при чём. Я. Я очень благодарен тебе за то, что ты принесла всё это.
— Это твоё! Оно по праву принадлежит тебе. Я знаю. Нина так хотела, — Семила подошла к столу и взяла записную книжку. Она принесла её Илье и протянула, — Нина говорила, что здесь то, что она хочет оставить после себя, что это — труд всей её жизни.
Илья принял из рук Семилы записную книжку матери и прислонил её к груди.
— Спасибо, — успокоившись, сказал он, — Поверь, для меня это очень важно. Спасибо. И прости мне мою земную слабость. Это от напряжения, от переживаний и нервов.
— Не оправдывай себя, не надо. Я давно поняла: вы люди слишком эмоциональны. Этим вы тоже отличаетесь от нас. На Кларионе мужчины не плачут. Но, — Семила на минутку задумалась и, всё же, закончила свою мысль, — От этого они не сильнее, чем вы!
Илья склонил перед ней голову. Он взял правую руку Семилы и поцеловал её. Но девушка испуганно одёрнула ручку и сделала шаг назад.
— Прости, я напугал тебя? — растерялся Илья, — Поверь, я не хотел тебя обидеть или оскорбить. Клянусь, и в мыслях не было. Мы таким способом приветствуем или благодарим девушек.
Семила смотрела на него круглыми от изумления глазами. Не обиду она чувствовала сейчас, не оскорбление затронуло её до основания. А нечто другое. Не известное, но неожиданно приятное.
— Я обещаю тебе — впредь подобное не повториться. Ты мне веришь? — Илья протянул ей свою руку и Семила положила в его ладонь свою. И они улыбнулись друг другу.
Огромный, величественный город Ислинор уже успел встретить новый день. Территориально он был разделён на четыре основные части. В самом сердце города расположился дворец царя Клиоса, соединявший все четыре части Ислинора. Северная часть его напоминала гигантский слоёный пирог. И вот почему: высокие двадцати-тридцатиэтажные постройки соединялись между собой широкими подвесными мостами, сделанными, скорее всего, из металла и стекла. Одни из них были тоненькими и узенькими и предназначались только для перемещения кларионцев из одного здания в другое. Но были и очень широкие мосты. Они служили для транспортирования крупногабаритных грузов и больших групп горожан. По ним мчались в разные концы, туда и обратно летающие капсулы и другие, незнакомые до этого дня землянам, транспортные средства. Таких мостов было гораздо больше и располагались они ниже узких, примерно на уровне седьмого-десятого этажей. Сами этажи в зданиях были около пяти метров в высоту. Крыши зданий выполняли роль многоуровневых парковок, на которых оставляли свои летающие капсулы кларионцы. Вся жизнь бурлила вверху, над землёй. Словно в огромном неугомонном улее сновали во всех направлениях, различных размеров, форм и модификаций капсулы. Были среди них, в большинстве своём, маленькие, рассчитанные на четырёх клорианцев модели. Но встречались и огромные, вмещающие в себя более тридцати посадочных мест. Они летали обособленно и соединялись, при необходимости, в специальные составы. Это зависело от того, скольких клорианцев нужно было перевозить. Прямо, поезда и автобусы — городской транспорт, так сказать. Но, если вся деловая и рабочая сила сосредотачивалась
