Тара хмурилась, глядя, как я отрабатываю защиту.
– Может, завтра продолжим? – спросила она устало. – Время уже позднее, еще лекции учить.
Я покачала головой, но, увидев понурый вид Вьятт, кивнула ей.
– Иди, я еще потренируюсь.
Тара махнула рукой и зевая направилась к общежитию, судя по всему, никакие лекции учить она не собиралась, просто утомилась от меня, совсем не воительницы.
Я покрепче сжала меч. Лунные блики играли на лезвии. Сделала выпад в воздух. Нет, не пойдет. Слишком слабо.
– Не выходит? – поинтересовались у меня узнаваемым до колик в животе голосом.
Я повернулась. В тени аллеи стоял ректор Риган и смотрел на меня с интересом.
– Выйдет! – бросила ему с вызовом.
Он усмехнулся. Взмахнул рукой. Из темноты напротив меня проявился призрачный клинок, блестящий в лунном свете.
Я не ожидала столь резкого выпада парящего в воздухе оружия.
От удара мой собственный меч вылетел, а руку выбило из плечевого сустава. Я охнула и села, болезненно сморщившись. Ректор подошел, присел передо мной на колени, резким движением вправил конечность обратно. Я снова охнула.
– Терпите, – проговорил лорд Риган, смотря мне прямо в глаза, на которых от боли выступили слезы. И, подняв валяющийся на земле меч, сунул мне его обратно в руку. – Вам необходимо научиться управляться с ним лучше, чем всем остальным студентам института вместе взятым. Врагов у вас хватает. И я вам гарантирую, в будущем будет еще больше. И не всегда вас сможет спасти одно очарование. Слишком много вы способны дать… – Лицо ректора нервно дёрнулось, но на него тут же вернулось непроницаемое выражение. Лорд протянул мне руку, помогая встать. И замер, смотря мне прямо в глаза. У меня пошел озноб по коже от его взгляда, темного, с пугающими воронками тьмы. Но чем больше я смотрела в них, тем сильнее они притягивали. Похожие на черное небо без единой звезды, живое, дышащее, ночное. Зачаровывающее.
– С вами все в порядке, леди Найли? – спросил ректор таким пронизывающим голосом, что я вздрогнула. С трудом отвела от него взгляд, не понимая, что сейчас произошло.
– Да, – выдавила приглушенно.
– Вы не чувствуете своего оружия, – сказал лорд Кейн, указывая на мою ладонь, крепко вцепившуюся в рукоять. – Оно должно стать частью руки. Это не кусок железа. Это ваша плоть и кровь.
Он подошел очень близко. Встал со спины. Мои руки задрожали, дыхание сбилось. Ректор перехватил своей рукой мою ладонь.
– Закройте глаза, студентка Найли. Ваши пальцы слишком напряжены. Представьте, что их нет, а есть оно, ваше продолжение. Меч – это ваша рука. Вы и он одно целое. – Пальцы лорда Кейна скользнули по моим, сжимающим рукоять. – Слушайте, ощущайте, вам не нужно видеть. Напрягите свои органы осязания, у вас они более чем развиты.
Я закрыла глаза. Вот только от дыхания ректора в затылок не только не выходило представить меч собственной рукой и включить то самое осязание, у меня лиловые разводы пошли перед закрытыми веками.
От жара, обдавшего тело, в висках застучало, а по венам побежали горячие струи.
Лорд отстранился.
– Так не пойдет. Студентка Найли, оглянитесь и посмотрите на меня.
Я боялась смотреть на ректора. Он помолчал, внимательно меня разглядывая. Остановился на моем лице, а то пылало. Ректор глухо откашлялся и снова приблизился.
– Попробуем по-другому. Забудьте про меня. Меня здесь нет. Я, как и меч, часть вас, ваша душа, ваше шестое чувство, – снова заговорил тихим голосом, обволакивающим разум. Я буквально ощутила, как меня накрывает тьмой. Успокоительной тьмой. Мое дыхание стало ровным. Жар не пропал, но отступил, позволив разуму наконец очнуться. – Я – это вы… – словно и не голос, а тихий ветер нашептывал. – Вот так, Найли, хорошо. Умница девочка. Шаг вперед, стойка. – Я проваливалась во тьму, чувствовала ее кожей – вибрирующую, шепчущую что делать. И верила ей. – Рядом никого нет, ничего нет, только вы и ваша рука, живая, настоящая плоть.
– Ничего нет, – прошептала я следом, подняла руку, не видя, но чувствуя, как на меня нацеливается призрачный меч.
– Это ваше продолжение, ваша рука, вы можете ею не только писать, работать, но и ранить, убить. Ваша рука – сама смерть!
Взмах. Легкость, с которой я сделала его, просто поразила. Отражающий звон стали.
– Получилось! – вскрикнула я слишком громко и распахнула глаза. Ректор стоял в нескольких шагах от меня и улыбался. В черных глазах плясали вихри тьмы.
– Получилось, – повторила я более тихо от внезапного смущения.
– Замечательно, – внезапно стал серьезным лорд Риган. – Завтра в это же время, здесь.
Развернулся, взмахнул рукой. Вздыбилась земля, открывая портал. Не прощаясь, ректор шагнул в него. Портал исчез. И лорд-ректор вместе с ним.
В комнату я вошла на цыпочках, стараясь не разбудить Тару.
– Да не гладь его, а держи! – гаркнула Вьятт. Я испуганно обернулась. Она лежала с закрытыми глазами, подняв руку и размахивая ею. Ей снились я и мое обучение, в этом можно было не сомневаться.
– Тсс, – подошла я ближе. Погладила ее по рассыпанным по подушке волосам. – Спи!
Тара уронила руку на кровать и засопела дальше. Я поправила сползшее с нее одеяло и прошла к своей постели.
Лежала долго, глядя на копошащиеся в ночнике огоньки. И все не могла закрыть глаза. Едва прикрывала веки, мне казалось, что ректор рядом, дышит в затылок, шепчет: «Я – часть вас, ваша душа, ваше шестое чувство». И я проваливалась во тьму, в его тьму. Вздрагивала. Открывала глаза.
«Завтра в это же время».
Мало кто мог похвастаться, что его обучал искусству боя сам ректор Риган. Я могла. Вот только мне это нисколько не льстило, скорее наоборот, страшило. С чего это вдруг? Сначала он помог мне скрыться, дал собственную фамилию. После чего я видела на его лице то неприкрытую ярость, обращенную ко мне, то глубокое сожаление. Или нет, даже не так. Жалость? В конце концов, теперь у него появилось желание научить меня бою!
Я тяжело вздохнула. Ох, как бы мне снова не попасть в дурную историю! В чем-чем, а в одном ректор прав: главное мое проклятие – влипать туда, куда совсем не нужно. И кто бы мог подумать, что я, хрупкая и совсем не развитая физически, попаду на этот факультет? Я покосилась на поставленный у стены меч. Боевой маг. Если удастся, возможно, доучусь. Если повезет – выживу. Почему если? Я же не виновата! Ректор молчит, ничего о моем деле не говорит. Может, и не ищет никакого убийцу. Мало ли что можно наобещать испуганной девчонке. Испуганной… Так это он меня и испугал! Это он мне сказал, что меня обвиняют в убийстве. А потом в стенах института появился советник Гэйли. Правда ли, что он приходил по мою душу? Правда. Невеселая, пугающая, но правда. Четко виделся мне довольный, пронизывающий взгляд советника. Как же мне хотелось завопить во все горло: «Я никого не убивала! У меня и умысла нет! Я даже не знала вашего сына Алана!» Я не знала, а кто-то знал и ждал его там. Мне вспомнились желтые глаза убийцы в тени капюшона.
Заблестели огоньки ночника, переливаясь, замигали за стеклом, расплылись в моем сознании, расползлись по комнате. Зевала в окно сонная луна.
Желтые страшные глаза. Рука в перчатке, сунувшая мне нож.
Рука вынырнула из темноты комнаты, погрозила пальцем, сверкнули желтые глаза. Огоньки шарахнулись по стенкам ночника. Я вскрикнула, закрыла рот руками и попыталась позвать Тару, но вместо нее на кровати, покачивая ногой и выдыхая морозные клубы, сидел блондин и довольно ухмылялся. Я забилась
