Максим развернул на локте лейтенанта планшет видеокарты.
Экран показал лес сверху: сплошная колючая шкура, расцвеченная во все оттенки желтого и коричневого. Непосвящённому разобраться в ней было бы сложно, однако бойцы группы и сам Ребров имели достаточно опыта по оперированию с дронами и легко читали синтезированную картинку.
До цели напрямую было не больше пяти километров, и дрон преодолел это расстояние за две минуты.
– Поляна, – сказал Матевосян. – Палатки.
– А это что за хрень? – ткнул пальцем в экран капитан Хасан Керзоев (кличка Хасик).
У берега напротив палаток стоял катер. А чуть поодаль, метрах в сорока, приютилась овальная глыба с крестом лопастей.
– «Вертушка»! – хмыкнул Матевосян.
– Про «вертушки» нам не говорили, – проворчал сержант Чубченко (кличка Чуб).
Максим вскинул руку, растопырив пальцы.
– Погнали!
Группа пришла в движение, отрабатывая императив боевой высадки, держа под прицелом береговую линию. Каждый имел так называемый электронный жилет – оптоэлектронный радиотехнический комплекс, распределённый по всему спецкостюму, а также компьютерный интерфейс, персональную рацию и спутниковый навигатор. Но это уже в нынешние времена никого не удивляло. Выраставшие по всему миру, как грибы-поганки, ЧВК – частные военные компании – умудрялись комплектоваться лучшей военной техникой, создаваемой в разных странах мира, поэтому на вооружении боевиков ЧВК были спецкостюмы «Хамелеон» (США) и «Ратник» (Россия), карабины и пистолеты-пулемёты из Европы и Америки, немецкие пистолеты, финские ножи, бронежилеты производства Франции и компьютерные планшеты китайского производства.
Бойцы группы (семь человек, включая командира) бесшумно разбежались вдоль берега неширокой реки, в то время как Максим остался на отмели, дожидаясь выхода в зенит спутника. Вдоль русла реки дул ветерок, но облегчения не приносил. Температура воздуха в месте приземления держалась на уровне двадцати семи градусов. Если бы не специальное шведское термобельё под комбинезоном, бойцы уже не раз облились бы потом, а так только смахивали со лба капельки влаги.
Шлемы фирмы MICH сняли все (откинули на затылок), имея встроенные в воротники костюмов микрофоны, а в ушах – клипсы раций. На головы натянули чёрные, вязанные из нитей углепластика шапочки наподобие балаклав, защищавшие от острых шипов и летающих и ползающих паразитов.
Поскольку группу маскировали под одно из подразделений известного во всём мире ЧВК Багнера, то и экипировка бойцов представляла собой «сборную солянку» (с миру по нитке, как говорил друг Максима Хасан Керзоев), и оружие у каждого было своё. По нему невозможно было вычислить, посылала группу какая-то государственная спецслужба или нет.
Так, пистолеты у бойцов ДРГ были бельгийские и немецкие. Новейшие российские «удавы» брать не разрешало командование, во избежание упрёков при (не дай бог!) потере за рубежом.
Максим на все задания брал пристрелянную «беретту М9» под девятимиллиметровый патрон. Взял и на сей раз.
Микролазерные дальномеры у всех были японские.
Рации AN/PRC‐154 с закрытым протоколом радиосвязи (недоступные для прослушивания) – штатовские, поддерживающие связь на расстоянии до семи километров.
GPS-приёмники – английские.
Комбезы – американские «Хамелеоны», экваториальный вариант.
Рейд-рюкзаки – шведские.
Броники – австрийские.
Берцы – немецкие.
И так далее, и тому подобное.
А ещё у Максима был «шёпот смерти» – дальнобойная снайперская винтовка российской фирмы Lobaev Arms под патрон 40LWM, превосходящая по своим параметрам все существующие снайперские комплексы других стран. На дальности до километра у противника не было шансов остаться в живых при попадании в него пули, пробивающей на этом расстоянии и каску, и бронежилет.
Так как масса переносимой «спецухи» – собственно костюма, жилета-разгрузки, рюкзака, оружия – достигала двадцати пяти килограммов и таскать её, да ещё по пересечённой местности в условиях влажной жары мог далеко не каждый, парни в группе Максима были рослые, жилистые и выносливые, способные выживать там, где большинство отдало бы богу душу.
В ушах пискнуло: появился спутник.
Максим вытащил из плеча усик антенны, дождался ответа.
– Я Маугли, сел на маршрут.
– Удачи, Маугли, – ответили ему. – Пока всё тихо. Видим лагерь плюс два борта: один катер и одна «вертушка». Движение отсутствует.
– Ждите доклада.
Максим прижал к губам дугу маски.
– В том же темпе!
Группа устремилась прочь от реки по заранее рассчитанному маршруту. Можно было идти вдоль реки, на изгибе которой и располагался лагерь экспедиции, но речной меандр увеличивал путь вдвое, и решено было пройти от места высадки до лагеря кратчайшим путём, по прямой, минуя неизбежные переправы, завалы и особо густые лиановые крепи.
Максим хорошо знал джунгли в силу специфической подготовки и проведения операций в Африке, Бразилии, Центральной Америке и на Мадагаскаре. На языке хинди и маратхи словечко джунгли (джангал) как раз и означает непроходимый лес, густые заросли. Воздух под пологом его густых крон горяч и насыщен водяными парами до почти предельных значений в девяносто процентов. В результате гниения опавшей листвы и влажной почвы содержание углекислого газа в приповерхностных слоях воздуха значительно возрастает. Кроме того, он насыщен испарениями муравьиной кислоты и микроскопической пылью из волосков, чешуек, волоконец и спор. Поэтому дышать в таком воздухе трудно, не говоря уже о какой-то работе или физической активности. Именно на этот случай каждый боец группы имел маску с запасом кислорода, которой мог воспользоваться в случае необходимости.
Но и почва джунглей мешала движению не меньше, чем спёртый воздух. Присесть на кочку или на подстилку и отдохнуть было невозможно не только из-за сырости и рыхлости, но и из-за наличия насекомых – муравьёв и термитов. Даже практически герметичные спецкостюмы с отталкивающим насекомых (в том числе летающих) слоем не всегда защищали людей от укусов, отчего отдых в джунглях превращался в особую операцию по удалению москитов, пауков, термитов и змей.
Не отстаёт в деле организации препятствий и растительность джунглей. Она многоярусна. Первый ярус формируют одиночные многолетние деревья-гиганты высотой до шестидесяти-восьмидесяти метров с широкой кроной и лишёнными сучьев стволами, такие как секвойи и гинкго. Второй ярус образуют деревья высотой в двадцать-тридцать метров: дубы, гевеи, эбеновые и красные деревья. Третий ярус – это сравнительно невысокий подлесок из бамбука, кустарников и папоротников, перекрывающих чуть ли не
