– Помни, может встретиться главарь боевиков, – предупредил он лейтенанта.
– Зря ты его отпустил, – сказал Редошкин с сожалением.
– Я не палач, – отрезал Максим. – Пусть живёт. Ему ещё аукнется его презрение к чужой жизни. Вероника, садись.
«Берёзовая» роща осталась внизу. Под аэробайком раскинулось необозримое море вселенского леса, живущего своей неторопливой жизнью.
Максиму захотелось подняться повыше, о чём он и сообщил пассажирке, крепко обнимавшей его за поясницу.
– Только держись крепче! – добавил он, подумав: не отказал бы двигатель мотоцикла! Не может же он работать бесконечно долго?
– Вцепилась, как клещ! – весело отозвалась девушка.
Поднялись на пару километров, потом ещё выше, за лёгкие перистые облака, плывущие куда-то на юг. Облака потихоньку набирали цвет, собираясь в облачную пелену. Дожди в этом мире шли регулярно, что подтверждало, во‐первых, идею Максима о регулировке климата самим лесом, а во‐вторых, наводило на мысль о наличии больших водоёмов, озёр или морей, игравших на Земле роль аккумуляторов водно-воздушного обмена.
Небо над головами байкеров сгустило цвет до тёмно-синего, с фиолетовым оттенком. Максим надеялся увидеть звёзды, как бывало на Земле после подъёма самолёта, но единственным источником света над лесной равниной был желток солнца, начинавшего своё путешествие к ночи.
– Боже мой! – проговорила Вероника низким голосом. – Я летала над Сибирью, но даже наша тайга имеет территориальные пределы. Этот лес бесконечен!
– Да, впечатляет, – согласился майор, уловив приближение какого-то призрачного облака, всплывшего из лесного пространства. – Ничего не чувствуешь?
Вероника замерла.
– Воздух… вибрирует…
– Давай-ка сядем…
И тут его накрыло!
Солнце растворилось в темноте! Небо стало чёрным, как слой антрацита! Бесконечная лесная равнина налилась красным свечением, будто раскалённая плита! Затем потеряла цвет и стала прозрачно-зеленоватой, как слой желе, в котором призраками росли деревья без листьев! В невероятной дали вырос над этим «желе» чёрно-багровый ажурный пузырь, напоминавший кровавый струп на теле человека, на загнивающую рану!
Длилась эта метаморфоза несколько мгновений, после чего судорога свела шею Максима, он пришёл в себя и услышал, что пассажирка за спиной корчится, всхлипывая:
– Макс… мы падаем… Макс…
Никуда они не падали. Аэробайк надёжно держал заданную высоту. Но ощущения были как при прыжке с парашютом – полная невесомость! – и лишь тренированная психика не позволила Максиму поддаться панике и наделать глупостей.
– Держись, девочка! Сейчас пройдёт! Мы не падаем!
Невесомость прошла.
Видение багрово‐чёрной опухоли стало таять. Панорама леса приобрела прежнюю расцветку, объём и форму. Вибрация костей черепа, близкая по воздействию лесному гулу, втянулась в позвоночник, в мышцы шеи и плеч, стихла.
– Живая?!
– Не уверена… что это было?!
– Не знаю. – Максим вспомнил слова Кости. – Возможно, метаконтакт. Лес каким-то образом передаёт нам свои мысли и переживания. Я уже видел нечто подобное во сне.
– Ты рассказывал… я видела чёрно-багровый волдырь, будто там когда-то бушевал страшный пожар, оставив после себя выжженную землю.
– Я видел то же самое. Но мне показалось…
– Что?
– Будто эта чёрная пустыня заросла колючками.
Вероника передёрнула плечиками.
– Ужас!
– В принципе ничего особо страшного мы не увидели. Ну, где-то что-то горело. С другой стороны, лес не станет ради прикола пугать нас пожарами, он о чём-то предупреждает. Время у нас есть, не хочешь поискать эту пустыню?
– Я не твой начальник, решай сам.
– Но ты не побоишься?
– С тобой – нет!
– Хорошо, попытаемся определиться.
Аэробайк поднялся ещё выше, отодвигая границы горизонта в необозримые дали. Стало окончательно понятно, что здешний мир не является планетой, а если и расположен на ней, то планета имеет невообразимо гигантские размеры. Что Земля – круглая, можно увидеть из иллюминатора самолёта, способного подниматься в небо до высот в десять километров. Но в этом мире даже с большей высоты (Максим оценил её километров в десять), на которую взобрался аэробайк (дышать стало труднее, да и температура воздуха значительно упала), не было видно никаких скруглений горизонта. Края равнины уходили всё дальше и дальше, пока не терялись в сгущавшейся дымке атмосферы и становились недоступными зрению, по крайней мере, на расстоянии в десятки тысяч километров. На этой равнине могли бы уместиться несколько таких планет, как Земля.
Вероника поёжилась.
– Холодно… – Голос девушки тоже изменился, стал глухим из-за падения давления на этой высоте.
– Потерпи минуту.
Он внимательно изучил горизонт, воспользовавшись пока ещё работающим комплексом визуально-оптического наблюдения шлема (мигающая красная искорка предупреждала о нужде в подзарядке), заставил напрягаться не только зрение, но и нервную систему. Показалось, что в одном месте – «на севере», если верить движению солнца, цвет равнины темнее, чем по остальным сторонам света.
– Посмотри на лес правее солнца… ничего не видишь?
Вероника приставила ко лбу козырёк ладони.
– Небо и земля сливается… тёмная полоса?
– Проверим? Или возвращаемся?
– Я бы посмотрела…
Снова мелькнула трезвая мысль: сядут аккумуляторы байка – и вернуться назад будет проблематично! – и ушла. Душу охватило нетерпение, подстёгиваемое налаживающимся контактом с лесом. Отмахнуться от его предупреждений было бы неправильно, лес хотел что-то подсказать попаданцам доступным ему языком, и отступать Максим не хотел. «Да и где наша не пропадала?» – вспомнил он русскую пословицу. Научен жить в экшн-режиме – не расслабляйся!
Аэробайк снизился до высоты в пять-шесть километров и помчался к горизонту, отмеченному тёмной полосой.
О том, что его решение было скорее эмоциональным, нежели рациональным, Максим понял, когда давление встречного ветра стало сбивать дыхание. Аэробайк не имел защитного ветрового стекла, и увеличивать скорость полёта до предела было нельзя. Уже на скорости около пятидесяти километров в час Вероника съёжилась, пытаясь укрыться от ветра за спиной пилота, и он вынужден был притормозить.
– Замёрзла?
– Терпимо… – неуверенно ответила девушка.
– Можем повернуть назад.
– А сколько ещё лететь?
– Километров сто… а то и больше.
– Долго…
– Разворачиваемся. – Максим накренил аппарат. – К рейду надо будет
