— Кайло, Рен, — громко подумала она, надеясь, что братья услышат, — спасибо вам. За все-все.
Вдохнула впервые за много лет полной грудью и принялась за работу. Оказалось, что Рен написал для неё под каждой строкой главных джедайских догм расшифровку — по памяти. Это значительно упростило ей работу. Слово за словом первый фолиант поддавался. Впервые в жизни она пожалела, что не гуманитарий — имей она склонность к языкам, смогла бы по аналогии в общих чертах разобраться о чем текст. Но Рей с математической дотошностью расшифровывала каждый символ.
Братья вернулись, как и вчера, после полудня, и так же, как и вчера, оба буквально светились. Но сегодня Рей наплевала на бумажки и бросилась им навстречу. Сложно обнимать одновременно двух крупных мужчин, но она справилась. Без слов, без стеснения, без мыслей даже — поцеловала, куда достала, дотронулась где смогла, и отпустила. Почти. Взяла каждого за руку и, потупившись, прошептала:
— Спасибо.
— Сила, Рей! Похоже тебе нужно проветрить мозги! — Кайло схватил её за руки и закружил, Рен только отскочить успел.
А покружив, пока она не взмолилась мысленно (вслух не могла — хохотала), остановился и прижал к себе на секунду, поднял на руки и передал Рену. У Рей кружилась голова, и она просто прижалась к Рену, вдыхая запах, мысленно бормоча благодарности.
Потом они ели и обсуждали произошедшее за день. Рей рассказала, что приступила к расшифровке текста о создании меча. Братья засыпали её вопросами, на которые она пока ответить не могла. Они, в свою очередь, сообщили, что ходили медитировать в Храм джедаев — самое светлое место на острове. А завтра пойдут в самое тёмное. Рей забеспокоилась, но они принялись её отвлекать, и в конце-концов закончилось все очередной партией в шахматы, но уже с Реном и без лишних телодвижений — просто игра.
Рей выиграла, хоть и была уверена, что Рен поддался. А потом они втроем улеглись спать — рядом, но не в обнимку.
Утром Рей снова проснулась одна. Еда, книги, записка. Она снова вышла на улицу, но работать не могла, — беспокойство грызло. Она даже не стала дожидаться, пока братья вернутся — пошла навстречу, будто ее вело что-то.
И чем ближе она подходила, тем сильнее беспокоилась. Наконец она увидела их и обомлела — братья дрались. Она бросилась к ним со всех ног, и буквально растолкала собственным телом. Хватала за руки, била по щекам, целовала невидящие глаза.
Ярость и гнев циркулировали вокруг них, но ни один не поднял на неё руку. Утянула на землю, прижала к себе, как могла, обоих. Было страшно — за них. За себя не боялась. Сколько времени прошло — не знала: их гнев переполнял её, выжигая изнутри, а потом все закончилось, постепенно сошло на нет. Они поднялись, пошли, как дроиды, молча, домой. Рей едва с ума на сошла, пытаясь вернуть их в чувство — кормила, поила из последней бутылки алкоголя, тискала, гладила одновременно и по очереди, пока не почувствовала, что их начинает отпускать. Братья заснули, а Рей не сомкнула ночью глаз — так боялась отпустить их, страшилась, что тьма вернётся, когда она уснёт. В этот раз она не дала им уйти утром. Заставила рассказать, где они были. Оказалось, в пещере, полной тьмы. И нет, братья не помнили, что было между тем, как они спустились в пещеру и моментом, как они пришли в себя в объятьях Рей.
Рей пыталась вытрясти из братьев обещание, что они больше не пойдут туда, но они не давали прямых ответов, отшучивались и возились с ней и книгами до самого вечера, а когда Рей проснулась на следующее утро, их не было. Записки тоже. Рей плюнула на работу — нужно найти их! — но не знала куда бежать. Её будто разрывало пополам. И тогда она просто пошла туда, где нашла их в прошлый раз, но встретила только Кайло. Он, казалось, перешагнул грань безумия. Плакал, кричал. Рей видела убитых Силой птиц вокруг него, вырванные куски почвы, видела кровавые полосы на лице — от его собственных ногтей, порванную одежду.
Как и вчера, она бросилась к нему, и он не тронул её, замерев в руках, кусая до крови губы, безумно вращая глазами. Рей держала его, разделяя его бессмысленную агонию, жгучий гнев, безумную обиду, пока не пришёл Рен. Он буквально светился, и его свет исцеляющим облаком окутал обоих.
Рей очнулась уже в хижине. Плакала, обвиняла братьев — и на следующий день они никуда не ходили, а остались с ней и терпели все претензии и выговоры, не возражая. Но засыпая ночью, Рей знала, что утром снова проснётся одна.
Она уже понимала, что они делают: сначала вдвоём медитировали в светлом месте, потом в тёмном, а потом по очереди — один в светлом, другой — в тёмном. Она проснулась и сразу же пошла по следу тьмы и боли. У самого края утеса она нашла Рена. Если Кайло разрушал все вокруг, то Рен разрушал сам себя — шёл, просто шёл вперёд, не разбирая дороги, и только по безумным глазам да по разодранным ногтями ладоням, с которых капала кровь, она поняла что Тьма и его ослепила.
Догнала, обняла, усадила на землю — Рен тоже не навредил ей, несмотря на свое состояние. Рей делила его одиночество, страх, отречение, пока их не нашёл Кайло.
В этот раз она не ругалась, не просила, хоть братья, придя в себя пытались, её отвлечь, как могли. Рей молчала, закрывая от них мысли. А утром поднялась до света и сама пошла туда, где их так калечило.
***
Было темно, но Рей легко нашла дорогу. Она не знала, зачем делает это. Всегда считала дурами баб, которые пытались перевоспитать мужчин своим примером, дескать, смотри, как я страдаю из-за тебя. Рей была уверена — это не работает. «Перевоспитуемым» обычно плевать с высокой орбиты на чужие проблемы.
Вот только Кайло и Рену не плевать на неё, хоть они и ходили в это страшное место, несмотря на все её просьбы. Оставляли как клушу корпеть над книгами каждое утро и шли, а ей потом — страдай вместе с ними! Рей злилась. И чем ближе она подходила к пещере, тем злилась сильнее. Разошлась настолько, что в сердцах пнула ногой камень на краю утеса, поскользнулась и полетела вниз.
Мелькнуло осознание, вялая мысль, что вот сейчас она расшибется
