— А что там про страшные места? — с беспокойством уточнил Яр.
— Не стоит волноваться, — беспечно откликнулся Финист, похоже, совсем не удивившись говорящему посоху. — Главное, ей не перечить да говорить ласково, совсем уж в чащу непролазную или болото какое не выбросит. А в остальном нам все равно, куда перемещаться, главное, чтоб подальше отсюда. И там уж разойдемся. Вы своей дорогой пойдете, я — своей. Благо от Соловья беду отвел, пора и честь знать.
А вот, кстати, интересно, каким образом Финист оказался рядом с Соловьем так вовремя?
Я искоса посмотрела на блондина. Ведь без него мой побег вряд ли бы вообще состоялся. И если разбойник, судя по всему, часто наведывался в торговый город, чтобы заранее разузнать, кого из купцов обобрать можно, то Финист… с Финистом ясности не было. Неужели простое совпадение?
— Спасибо тебе за помощь, — поблагодарила я, прикидывая, как бы разузнать все получше. — А вы с Соловьем, значит, друзья хорошие? Часто встречаетесь?
— Не часто. — Блондин тряхнул головой и улыбнулся каким-то своим мыслям. — Но приятельствуем, это да. Так что, как напел мне ветер, что беда над Соловьем неминучая нависла, обернулся я соколом да полетел в Китеж.
Та-ак, вот теперь ситуация проясняться стала.
— Получается, беда неминучая со мной связана была, что ли? — задумчиво пробормотала я. — Ведь Соловей мне и без тебя постарался бы помочь, но против двух ведьмаков не выстоял бы.
— Получается, так, — подтвердил Финист спокойно. — Но все обошлось. Пока, во всяком случае.
— А как вы с Соловьем познакомились? Он же того, ну, разбойник вроде как, а ты на разбойника не похож.
Финист ухмыльнулся:
— То история забавная. Повстречались мы на самой границе Тридесятого и Тридевятого царств. Соловей там мзду брал с путников. Говорил, что это, мол, как его… — он нахмурился, вспоминая, — а! Консульский сбор, вот! Где слов-то таких чудных набрался?
Я постаралась не засмеяться. Чувствую, дай Соловью волю, он и полноценную таможню на Руси введет. С собственным прибытком, естественно.
— Ну а я страсть как не люблю, когда с меня сбор какой-то требуют, — продолжал между тем Финист. — В общем, повздорили мы. Засвистел Соловей, да только ветры-то мне подчиняются. Я и ответил. Погорячились мы тогда знатно, чего уж таить. Лесок один под корень смели да пару оврагов заровняли, пока выдохлись. Нам потом местные мужики спасибо говорили. У них и пашня ровная, и дрова на десять лет появились. А Соловей нормальным мужиком оказался, компанейским. А как в кости играет! — Финист завистливо вздохнул.
— Жульничает? — понятливо фыркнула я.
— Еще как, — подтвердил колдун. — Самозабвенно. Я тоже не без греха, что уж. Но супротив Соловья тяжко приходится… — Он неожиданно замолк и сбавил шаг.
Вглядевшись вперед, я увидела, что между деревьями что-то белеет, и на всякий случай шепотом уточнила:
— Печка?
— Она самая, — тихо подтвердил Финист и, посерьезнев, добавил: — Так, запомни, Марья, Печка, хоть оплаты за свои услуги не требует, путников всячески накормить пытается. И весьма настойчиво. Пирожки печет, сдобу разную, да только люди говорят, что странное печево это.
— Странное? — не поняла я.
— На организм влияет своеобразно, — пояснил он. — У кого видения начинаются, словно от грибков особых. Кто в ярость впадает, будто белены объелся. Временно, конечно, но на всякий случай лучше вообще ничего не есть. Ты, конечно, бессмертная, да и я не простой походник, но рисковать не будем. Не хватало еще животами маяться. Так что берем печево, не отказываемся, но ни крошки в рот, поняла?
Я кивнула, и мы вышли на небольшую поляну.
Печка была… печкой. Такой большой, когда-то тщательно выбеленной, с удобным лежаком и широким зевом темного горнила, закрытого неплотной заслонкой.
— А и кто там в гости пожаловал? Путник аль зверь лесной?
Неожиданно раздавшийся голос заставил меня вздрогнуть и остановиться, но Финист уверенным шагом приблизился и почтительно поклонился.
— Путники, матушка Печь. Идем по собственной надобности, да уж больно путь далек. Ни конца ни края не видно, уж ноги все посбивали.
— Так за чем дело стало? — ответила Печь. — Отдохните, люди добрые, да пирожков моих отведайте али печенья. Горячие, с пылу с жару. Хошь с рыбой, хошь с луком да яйцом, ну а коль желание будет, так и с вареньем справлю.
Я невольно сглотнула, так как пирожков захотелось неимоверно. Но, помня наказ Финиста, промолчала.
— Ох, и благодарствую, матушка Печь, — снова поклонился Финист. — Да не голодны мы сейчас. А вот с собой возьмем сдобу твою да благодарить будем искренне.
Тотчас перед горнилом прямо из воздуха появился большой противень, и чего на нем только не было! И пирожки, и ватрушки, и печенье сахарное! Одуряющий аромат горячей выпечки ударил в нос, и я шагнула вперед.
— Ну уважила, матушка, ну и мастерица! — восхищенно произнес Финист, осторожно беря несколько пирожков и опуская их в свою дорожную сумку. Да и я, поддержав его, с трудом, но запихнула пару печенюшек в кошель. — А не поможешь ли нам еще в одном деле?
— Это в каком же, мил-человек? — осведомилась Печь.
— А не пустишь ли нас на Тропу тайную? Слышал я, что можешь ты сотворить подобное.
Печка хмыкнула, но ничего не сказала. Молчание стало затягиваться.
— Уважаемая Печь, нам очень надо, — попросила и я.
— А попробуй, дева, спервоначалу пирожков моих, — вновь предложила Печь.
Но я твердо решила устоять перед вкусным искушением и вежливо отказалась:
— Обязательно. Чуть позже. Мы сейчас очень спешим…
— Отведайте. Уважьте чужой труд, — продолжала увещевания Печь и пригрозила: — Голодными на Тропу не пущу!
Вот дотошная, а!
Мысленно ругнувшись, я напомнила:
— Но мы не голодны…
— Вот
