Вздрогнув, я поняла, что пока раздумывала над ситуацией, слишком задержалась в отдалении от основной толпы и тем самым невольно привлекла к себе внимание.
— Я-то? Я ничего. Просто стою, — залепетала я. Как назло в голову не лезло ничего правдоподобного.
А стражник тем временем направился ко мне.
— Эй, Дубыня! Опять по девкам пошел? — бросил ему вслед кто-то из караульных. — Мало тебя в прошлый раз муж обиженный оглоблей отходил? Еще хочешь?
Стражники расхохотались, глядя на нас в общем-то беззлобно и не прерывая своей работы. Дубыня подошел почти вплотную и широко, щербато улыбнулся.
— Ну, чего стоишь, спрашиваю? — спросил он, не переставая ухмыляться. — Одна, что ль, пришла? Коль торопишься, так я и пропустить могу. Без очереди. Вот только обыщу и сразу пропущу.
— Эй, милок! Меня лучше обыщи, да и пропускай! — вдруг закричала та же вредная полная тетка из очереди. — Чай, у меня-то есть чё обыскивать! Не то что у этой тощей!
Кто-то хохотнул. А стражник, внимательно оглядев толстуху, что превышала его весом по меньшей мере вдвое, в ответ крикнул:
— У меня, бабонька, рук, боюсь, не хватит! Тебя по меньшей мере втроем смотреть надобно!
Люди в толпе засмеялись сильнее, а тетка лишь подбоченилась:
— Втроем не втроем, а ты службу давай сполняй! Обыскивай, кому говорю!
Однако Дубыня лишь рукой на нее махнул, вновь поворачиваясь ко мне:
— Ну так что, дева, есть чего запрещенное?
— Слушай, давай я тебе просто за проход заплачу? — предложила я, глядя, как к толстой тетке и в самом деле подходят трое его сослуживцев. — Сколько там билет стоит?
Он непонимающе посмотрел на меня, но смысл вопроса уловил:
— Для всех неместных плату в связи с особым положением втрое подняли.
— Это с каким положением? — заинтересовалась я, доставая Василисин кошель и собираясь развязать плотные тесемки.
— С особым, — со значением пояснил стражник и неожиданно просто взял и забрал кошель у меня из рук.
Я, несколько оторопев от такой наглости, и сказать ничего не успела, как кошель оказался развязанным, а стражник потряс его над открытой ладонью:
— Да не боись ты! Лишнего не возьму. Заодно проверю, вдруг ты там чего колдовское прячешь, дабы честной народ на сторону черной магии склонять… а это что? Печенье?
Дубыня поднял на меня недоуменный и даже слегка обиженный взор.
На его ладони и впрямь лежали лишь два засохших кругляша, которые я когда-то из вежливости взяла у Печки. Больше ничего. Ни единой монетки.
— Ага, — механически кивнула я, не менее растерянная. — Бери и переходи на нашу черноколдунскую сторону.
И нервно хмыкнула.
Стражник шутку оценил. Гоготнул и бросил кошель обратно мне.
— Так бы и сказала, что денег нет. За печенье благодарю, конечно. Да только без платы в Китеж не пропущу, уж извини.
И, захрустев этими самыми печеньками, отправился обратно к своим.
Я же вцепилась в кошелек, пытаясь понять, что сейчас вообще такое произошло.
— Как так-то, Яр? — пробормотала я. — Там же деньги Василисины были…
Я осеклась, потому что рука, сжавшая кошель, почувствовала твердость монет и острые зубчики гребня. Быстро открыв кожаный мешочек, я убедилась в том, что все и впрямь на месте. Но почему тогда стражник их не нашел?!
— А кошель-то Василисин непростой. — Яр тихонько хмыкнул. — Все ценное защищает. Хорошо, что вы близняшки, иначе б ты денег в нем тоже не нашла.
— Да уж, — согласилась я. — Надо же какая полезная штука! — И, высыпав на ладонь немного серебра, закричала Дубыне вслед: — Эй! Стражник! Есть у меня деньги!
В общем, в город я вошла, провожаемая шуточками стражника про места, в которых одинокие девушки деньги прячут.
Правда, стоило мне чуть отойти от ворот, смех за спиной почему-то вдруг сменился тревожными выкриками. Обернувшись, я увидела, как Дубыня отчего-то схватился за голову, словно пытаясь с нее что-то сорвать.
— Рога! Рога оленьи! — донесся его испуганный голос.
«Никак печеньки подействовали!» — сообразила я и припустила вперед, стараясь затеряться в толпе, пока стража не опомнилась и не сообразила, кто может быть виновником внезапных глюков Дубыни.
Следуя короткому приказу Яра, я быстро нырнула в какой-то переулок, пробежала его и вышла на соседней улице. Перешла на скорый шаг, снова завернула в переулок, потом еще в один…
Простые горожане не обращали на меня внимания. Спешит девица по своим делам, и пусть ее!
Так, кружными путями и вышла к дворцовой площади.
А потом меня, всю такую собой гордую, аккуратно взяли под локоток с двух сторон, да так крепко, что не вырваться, не убежать. Одновременно на посох накинули какое-то плотное покрывало, и я ощутила легкое покалывание на лице. Моя маскировка спала.
— Тише, девонька, тише, — убедительно прогудел в ухо мужик справа. — Не дергайся, поранишься еще. Нехорошо будет. А посох твой пусть пока поспит.
— Послушайте, я только приехала… — попыталась испуганно отговориться я, но тут же была перебита.
— А и хорошо, что приехала! Мы тебя тут, почитай, уж целый день ждем, Марья, дочь Кощеева.
«Но как?! — забилась в голове единственная мысль. — Маскировка, меры предосторожности… а они тут весь день ждут?!»
— Пойдем, царевна, — подтолкнул меня в спину второй.
— Куда? В темницу? — Я приготовилась звать Наволода.
— Зачем в темницу? — удивился голос. — Ты ж сестра Василисина. Вот к ней и доставим.
Та-ак, а это уже интересно. И по факту совпадает с целью моего прибытия в Китеж.
Я немного успокоилась и, отложив вызов жениха на потом, зашагала вместе с конвоем во дворец. Меня провели по череде знакомых коридоров и лестниц, и вот я уже в заново отремонтированном кабинете Василисы.
Сама сестренка мрачно взирала на меня, уперев руки в бока.
— Явилась, не запылилась, — взмахом руки отпуская стражников, произнесла она. — Я ждала тебя раньше.
— И тебе привет, — откликнулась я, одновременно с облегчением сбрасывая с Яра покрывало. — Откуда ты…
— Узнала о твоем появлении? — перебила она. — После вести
