– Возможно, я изменю это, – мягко сказал я ей. – У тебя есть время, и за несколько сотен лет многое может произойти. Заговор «Когтя» и Ордена, не может продолжаться вечно. Все это превратится в критическую массу, и затем, кто знает, что произойдет? Возможно, однажды ты своими глазами увидишь, как война подойдет к концу. – Тем или иным образом.
– Возможно. – Эмбер посмотрела на меня, и сейчас в ее взгляде появилось нечто другое. Вспышка осознания, мрачной перспективы. – Ты правда считаешь это возможным? – спросила она. – Что мы увидим окончание этой бессмысленной бойни?
– Ты – наверное, – сказал я. – Но не думаю, что я увижу.
Она склонила голову, разглядывая меня любопытными драконьими глазами.
– Почему нет?
– Потому что солдаты Святого Георгия долго не живут. – Я бросил взгляд на тела мужчин, окружающие нас. – Даже если они на другой стороне.
Она выпрямилась, крылья затрепетали, когда Эмбер осознала, что я имею в виду.
– Гаррет…
С металлическим скрежетом когтей Райли спрыгнул с грузовика и побрел к нам, осторожно перешагивая через тела и оружие. Его поза не выглядела слишком дружелюбной, пока он приближался, но в ней читалась тревога. В том, как его взгляд скользнул между Эмбер и мной, возможно, слегка покровительственный, и в том, как раздувались ноздри, словно он втягивал воздух для клубка пламени.
Вздрогнув, я осознал, как неправильно вел себя до этого. Читать драконий язык тела, наблюдая за поведением, за отражением эмоций и мыслей, было довольно просто. Это не сильно отличалось от распознавания языка человеческого тела, правда, когда ты знал, куда смотреть. Или, возможно, я просто узнавал больше. Там, в Ордене, мы обстоятельно изучали, как наши противники ведут бой, распознавая малейшие изменения, которые сообщали нам, что драконы собираются атаковать, отступать, улетать прочь и – вероятно, наиболее важное – выдыхать огонь. Но дальше этого никто не продвигался, поскольку считалось, что драконы не выказывают настоящих эмоций. Но проведите с ними некоторое время, и их эмоции становятся ясными, как день. Был ли я единственным членом Ордена Святого Георгия, кто это заметил? Настолько ли Орден слеп, что просто не видит этого, или их неведение умышленно, ведь факт того, что драконы – кровожадные монстры, а не люди, принять легче?
– Нам нужно убираться с открытого пространства, – сказал Райли, когда подошел ближе. И хоть я и не был до конца уверен, но подумал, что видел, как Эмбер содрогнулась, когда синий дракон присоединился к нам. – Мне некомфортно стоять здесь, где любой случайный человек может нас заметить. – Он взглянул на беспорядочно валяющиеся трупы и скривил губы. – Есть идеи насчет того, сколько времени у нас есть, прежде чем Орден снова объявится, солдат?
– Не много, – устало ответил я. – Кто-то, вероятно, радировал в главный офис, как только началась атака. Они сопоставят случившиеся события и вернутся даже в большем количестве, возможно, уже завтра. Нужно отбыть как можно скорее, и монахи также должны убраться отсюда. Если мы сможем убедить их.
– Да, так я и думал. – Райли с ухмылкой покачал головой. – Надеюсь, наша азиатская подружка сможет уговорить их бежать, а не сидеть там, рискуя стать решетом от пуль. – Фыркнув, он кивнул мне и отступил прочь. – Вперед, Искорка. Нам стоит вернуться, найти Уэса и остальных, подготовить их к отъезду.
– Вы двое идите. А я здесь приберусь. – Два дракона замерли, и я жестом указал на грузовики и валяющиеся по всей дороге тела. – Мне нужно спрятать тела и грузовики, на случай, если горожане будут проходить мимо и увидят это. Если тела обнаружат, органы правопорядка окажутся здесь повсюду.
– У нас нет времени хоронить их, орденец, – нетерпеливо возразил Райли. – Мы должны двигать отсюда. Через несколько часов Орден уже будет дышать нам в спины.
– Я их не похороню. – Я отложил винтовку и направился к одному из солдат, лежащему на спине и безучастно уставившемуся в небо. – Просто положу в грузовики и отвезу в монастырь. Нет необходимости прятать их хорошо или надолго. – Мой голос звучал как-то странно безучастно и методично, когда я взглянул вниз на солдата и увидел знакомое лицо, смотрящее на меня в ответ. Не Тристан, слава богу, но тот, кого я знал. Некто кого опознал. Я проигнорировал тошноту и склонился, взяв его за запястье. – Когда Орден Святого Георгия выяснит, что налет провалился, после того, как обследуют местность в поисках драконов, они пришлют команду и сделают так, чтобы все исчезло. Орден любит внимание не больше чем «Коготь».
Драконы хранили молчание, когда я перекинул тело через плечо, стиснув челюсть. Я чувствовал, как они наблюдают, пока я направляюсь к грузовику и бережно укладываю тело на спину. Голова перекатилась набок, глядя на меня обвиняющим взглядом. Солдат был всего на пару лет старше меня. Я устало вздохнул.
– Мне жаль, Эдвин, – тихо прошептал я и закрыл ему глаза.
– Ты знал его? – спросил голос у меня за спиной. Я оглянулся через плечо и увидел Эмбер. В человеческом обличии, в своем костюме гадюки, она смотрела на меня из-за края кузова. Ее зрачки все еще светились зеленым в сумраке, когда она легко запрыгнула внутрь. – Знал кого-то из них?
– Да, – просто ответил я. – Некоторые из них из других казарм, но… – Я посмотрел назад на тела, вспоминая далекий монастырь, монахов в коричневых робах с суровыми глазами, лица моих приятелей-новобранцев. – Его звали Эдвин Джеймс, – пробормотал я. – Мы вместе проходили базовое обучение.
– О, Гаррет. – Девушка опустилась на колени сбоку от меня, положив свою теплую руку на мое колено. – Это… Мне так жаль.
– Все в порядке. – Я отвернулся от нее, приказав себе оставаться отрешенным, не чувствовать ничего. – Это больше не он. Мы… Орден верит, что, когда солдаты умирают в битве, их души двигаются дальше к своей заслуженной награде. Это просто оболочки, которые остались позади.
Внезапно я задумался, где находятся все остальные мои школьные приятели. Нас разослали по разным капитулам после выпуска, и с тех пор я видел только пару из них, и то каждый раз времени хватало только на то, чтобы поздороваться. Питер Мэттьюс, мой старый мучитель, был переправлен в Восточный капитул Ордена Святого Георгия на другой край страны. С момента выпуска я не видел его и ничего о нем не слышал. Я размышлял, жив ли он все еще. И если да, гадал, что он сказал
