Упаковав содержимое в компактный узел, Трэш торопливо повесил результат работы на первом попавшемся дереве и бросился дальше, в направлении, куда до этого умчался Коньяк. По пути сделал крюк мимо стоящих бок о бок боевой машины пехоты и грузовика с зениткой на кузовной платформе. Пробегая рядом с техникой, изувечил ударами меча тонкие пушечные стволы. Жаль, конечно, такое оружие в хозяйстве могло пригодиться, да только сейчас не о трофеях думать надо, он сюда не за ними заявился.
Впереди, среди кустов, промелькнул нехороший силуэт. Вот оно, то, что Трэш ищет. Танк, вкопанный в землю. За ним начинается расчищенное от зарослей пространство, которое и контролирует боевая машина. Должно быть именно оттуда к берегу болота тянется упомянутая Юргеном дамба.
Логично, что орудие наведено именно в ту сторону. И туземцы, успевшие забраться в танк, спешно разворачивали башню назад, намереваясь поразить элиту артиллерией.
Честно говоря — зряшная идея. Полностью наивная. Трэш по прошлой жизни помнил, что танки против крупных монстров играют только если их задействовать сразу несколько и обеспечить сопровождением из машин с малокалиберной автоматической артиллерией. Элиту давят количеством, а не точечным попаданием единственного снаряда.
Но эти или не знакомы с азами выживания в здешнем мире (что вряд ли), или с перепугу в голове та ещё каша сварилась. Да и выбора особо нет. В общем - крутили башню с похвальной быстротой.
Вот только Трэш оказался быстрее.
Согнуть лапой ствол танковой пушки не получилось. Может тот и деформировался от усилия, но незначительно, незаметно на глаз. А экипаж так и продолжал крутить башню, не осознавая, что достать Трэша теперь нереально, он ведь в мёртвой зоне.
А тот неспешно вытащил меч, размахнулся, и врезал по стволу плоской стороной клинка. Вот теперь точно согнулся. Несильно, но согнулся. И дёрнулся ощутимо, будто в механизме оружия что-то сломалось, поддаваясь натиску элиты.
Ударил ещё раз, потом ещё. Дальше сломал ствол спаренного с пушкой пулемёта, из которого экипаж, в панике, начал постреливать. Огонь прекратился, и Трэш без помех доломал пушку до такого состояния, что дуло уткнулось в землю и начало оставлять за собой круглую борозду. Башня ведь так и продолжала крутиться, хотя смысла в этом уже нет.
Заслышав где-то справа, по другую сторону острова, как завёлся мотор, по звуку похожий на лодочный, Трэш оглянулся. Не увидел Юргена и всё осознав ринулся на шум, костеря себя последними словами.
Ну разве можно было упускать этого гада из виду!
Мчался быстро, но увы, пленник оказался быстрее. Выскочив на берег, Трэш увидел, что здесь тоже оборудован мостик, причём куда солиднее первого. И от него, ускоряясь, отходит катер.
Юрген при виде Трэша скорчил злорадную гримасу и вскинул руку, показав неприличный жест. Трэш, изобразив такой же, дополнил его пантомимой, изображающей жестокое лишение зрения через задний проход. Ну и на удаление гланд заодно намекнул. Таким же противоестественным способом. Урод на это только рассмеялся и весьма довольный собой направил катер в узкую протоку. Секунда, и скрылся в густых камышах.
Да уж, неприятно получилось. Ну да ладно, что уж тут поделаешь. Глядишь, и когда-нибудь этот гадёныш ещё раз попадётся.
Трэш заставит его пожалеть и о былых прегрешениях и о нынешней наглости.
А пока что придётся выбросить Юргена из головы и быстро возвращаться. Надо собрать в одном месте разбегающихся туземцев и выбрать из них тех, кого надо.
Всех собрать, увы, не удалось. Так уж принято, что туземцы не страдают поголовным избытком храбрости. За исключением нескольких, бросившихся к танку, все прочие попытались быстро удалиться в разные стороны. Перехватить удалось не всех, с экипажем, под угрозой сожжения извлеченным из танка, набралось десять человек, вместо озвученных Юргеном семнадцати.
Но Трэш по поводу разбежавшихся не расстроился. Ведь те, ради кого он всё это затеял, оказались среди схваченных.
Коньяк – туземец со странноватым прозвищем. Впрочем, это у них – обычное дело, любят друг друга по всякому обзывать. Мужик необычно крупной комплекции с полностью заросшим неряшливой бородой лицом, из которой, помимо глаз, почти ничего не проглядывает. Из танка ему чуть ли не вывинчиваться пришлось, – широченные плечи едва в люк вписывались.
Второй – знахарь по прозвищу Лопух. Тоже высокий, но вот в ширину безнадёжно уступает Коньяку. Даже не худой, а откровенно тощий, будто его изнутри солитёры доедают. Лицо чисто выбритое и нездорово-бледное, глаза слегка ненормальные и сильно злые. И если вожак туземцев плен принял молча, то этот ругается без умолку. Возможно, стресс от пребывания в мешке, сотворённом из палатки, негативно отразился на настроении. Но это вряд ли, по всем признакам заметно, что он от природы склочный.
Прохаживаясь перед усаженными на голую землю пленниками, Трэш наконец не выдержал:
– Ты заканчивать не собираешься? Я о том, что тебе заткнуться пора. Мне надо вам кое-что сказать, так что я не тороплюсь. Если ты не заметил, уже ночь наступила. Я могу спокойно неделю простоять, а вот вы скоро начнёте замерзать.
– И что будет, если я замолчу? – злобно спросил знахарь. – Ты нам сразу по пуховому одеялу выдашь?
– Я скажу пару слов, ради которых вас здесь собрал.
– Ну охренеть! Да у нас тут, оказывается, сбор! А я и не знал. Слышь, ты знаешь кто? Да ты самый тупой кваз из всех квазов. Как ты вообще разговаривать до сих пор не разучился? Ну да ладно, молчу. Очень интересно, что за хрень ты нам рассказать хочешь.
– Вот и помолчи, – подытожил Трэш. – Я так понимаю, вы все знаете, кто я такой. Вам должны были что-то рассказать. Но всё же уточню. Я тот, кого называют Форс-мажором. Не буду объяснять – почему. Сами догадаетесь. Так получилось, что у меня конфликт с вашими... гм... внешними друзьями. Я о внешниках. К вам претензий нет, если перестанете соваться на мою территорию. Но всё равно мы с вами не друзья, потому что вы помогаете моим врагам. Поэтому через тебя, Коньяк и твоих подчинённых должен предупредить всех ваших, что я буду и дальше их уничтожать. Вас убивать проще, чем внешников, такая война для меня вроде разминки. А вот вам придётся терять своих людей. Многих людей. И так будет продолжаться до тех пор, пока все мои требования не выполнят. Передайте внешникам, что после сегодняшнего цирка мои требования ужесточаются. Граница моей земли переносится на десять километров к северу. И принести
