А они умирали – умирали целыми лодками во время переправы через озеро, особенно когда они проплывали последние руины у Золотого Человека.
Ралину передернуло от воспоминания об этом. Наверное, думала она, ей никогда не забыть этого жуткого зрелища: грызла и гримасники роятся вокруг перевернутых лодок и утягивают визжащих молоков под воду.
На озере они потеряли почти половину армии Смерти – но даже теперь молоков оставались сотни, и все они как один пялились на горизонт затянутыми белой пленкой глазами, обмениваясь странными обрывочными фразами.
Охотники и Воины Тадеуса, напротив, потеряли только одну небольшую лодку в начале пути. Тадеус был трусливым чудовищем, но в хитрости ему не было равных. После первой катастрофической переправы через руины он пристраивался за огромной лодкой Смерти всякий раз, когда на горизонте показывалось водное препятствие.
Жнецы тоже пережили переправу с малыми потерями и держались поближе к своему Богу.
Смерть отпустил Тадеуса, и тот, как рыба, хватал воздух ртом.
– А теперь спроси меня, почему мне не нужен рысий проводник, – спокойным, почти отеческим тоном сказал Смерть.
Для себя Ралина давно решила, что одной из самых пугающих вещей в Смерти была Его способность казаться сострадательным. Правда заключалась в том, что у Смерти начисто отсутствовало понятие о морали. Единственная причина Его показного сочувствия крылась в том, что оно доставляло Ему удовольствие или было выгодно.
– П-почему тебе не нужен проводник? – послушно просипел Тадеус.
– А! Как хорошо, что ты спрашиваешь, а не утверждаешь, – сказал Смерть, словно это не Он только что чуть не придушил Тадеуса. – Мне не нужен проводник, потому что он у меня уже есть.
Тадеус нахмурился и бросил взгляд за спину Смерти, где покачивался на воде флот молоков. Псобратья уже вытащили свои лодки на берег вслед за Жнецами, но молоки оставались на воде и не отрывали глаз от Смерти в ожидании команды.
Смерть проследил за взглядом Тадеуса, откинул огромную голову и расхохотался.
– Не молоки, хотя ты отчасти прав.
Смерти достаточно было всего один раз услышать, как Ралина называет ожившие трупы молоками, чтобы перенять это название. Ралина была удивлена. Она ожидала, что Он накажет ее – в конце концов, они были Его верной армией, – но Богу прозвище пришлось по нраву. Он рассмеялся и похвалил Ралину за изобретательность. С того самого дня они официально стали «молоками».
Смерть повернулся к своему Клинку.
– Железный Кулак, пока я призываю нашего проводника, вели молокам причалить. Пусть бросят лодки поближе к берегу, чтобы не промочить припасы во время разгрузки, а потом вернутся к лодкам и наделают дыр. Утопите их. А потом, когда Жнецы разгрузят припасы, – Смерть кивнул на судно Жнецов и вытащенные на берег лодки, в которых приплыли Тадеус и его Охотники и Воины, – подожгите лодки.
– Да, Господин. И твою лодку тоже?
Лодка Смерти, самая большая и роскошная из всех, стояла на песке в нескольких ярдах впереди остальных. Жнецы были заняты тем, что переносили гарем из Помощниц на берег и выгружали припасы, которые Он и Его армия похитили у Салишей после того, как поглотили их, подобно рою насекомых.
– И мою тоже. Все лодки! Включая эти. – Смерть указал на лодки, которые Ник и его люди аккуратно выставили на берегу, чтобы их могли использовать другие. – Никому не уйти от Смерти. И никто не заберет эти лодки, чтобы попытаться сбежать от меня.
– Да, Господин! – сказал Железный Кулак и кинулся к воде, выкрикивая распоряжения Смерти.
– Тадеус, я хочу, чтобы ты пошел со мной и стал свидетелем происходящего. – Смерть отыскал взгляд Ралины. – И ты тоже, маленькая Сказительница. Такое тебе пропустить нельзя. Впрочем, можешь взять с собой своего юного любовника. Я начинаю думать, что временами ты излишне впечатлительна. Возможно, тебе понадобится поддержка твоей игрушки. – Смерть отвернулся от них и зашагал к горной тропе.
Мысли роились в голове у Ралины, и она зашептала Дэниелу:
– Спрячь нашу лодку. Сделай вид, что тащишь ее к лодкам Ника, а сам укрой ее в кустах.
– Сделаю, что смогу, – кивнул старик.
Смерть оглянулся и сурово посмотрел на Тадеуса, который все еще сидел на земле, потирая горло.
– Поднимайся! Серьезных ран у тебя нет. Иногда я жалею, что с тобой нет твоего маленького пса – он был куда сильнее тебя. Пошли! Да поскорее, Сказительница. Мне не терпится начать последний этап нашего путешествия. – Смерть развернулся и направился прочь; Ралина кивнула Дэниелу и взяла за руку Ренарда. Сопровождаемые Медведем и Конгом, они торопливо нагнали Смерть, а отец ее любовника, на которого не обращали внимания ни Жнецы, ни Псобратья, потащил их маленькую лодку по песку.
Проходя мимо Тадеуса, Ралина заметила, как тот смотрит в спину Смерти. То была неприкрытая ненависть – и в Ралине робко шевельнулась надежда. Она знала, что Тадеус никогда не станет ее союзником, но, быть может, он послужит отвлекающим маневром, пока она придумывает, как одолеть Бога.
– Пошли! Да поживее! Я желаю начать путь через горы немедленно, – проревел им Смерть.
Тадеус кинулся вперед мимо Ралины и Ренарда, сознательно толкнув Воина плечом.
– С дороги, игрушка.
Ренард сдавил руку Ралины, а его огромный пес, Конг, ощетинился и угрожающе зарычал.
– Тс-с, Конг, – шепнул Ренард спутнику. – Не сегодня. Но, обещаю, когда-нибудь Тадеус получит свое.
– Сполна, – согласилась Ралина, сжимая руку Ренарда.
Ирония заключалась в том, что в честном бою у Тадеуса не было ни единого шанса против молодого и сильного Воина. Но Ралина, Ренард и Тадеус – особенно Тадеус – знали, что Смерть не простит нападения на своего ручного Охотника даже любовнику Ралины.
«Когда-нибудь я уничтожу Тадеуса, и Ренард станет этому свидетелем, – пообещала себе Ралина. Медведь поднял на нее глаза и согласно заскулил. – О да, мой храбрый Медведь. Ты тоже это увидишь».
Дорога поднималась все выше, пока они наконец не нагнали Смерть, круто повернув налево и выйдя к первой из долин, через которые проходил перевал, на дальнем конце которой дорога еще круче уходила в горы.
– Вот вы где! Тадеус, у тебя есть с собой нож? – спросил Смерть.
– Есть.
Смерть протянул руку, и Тадеус, вынув из ножен на поясе острый нож, передал его Богу.
– Смотри внимательно, Сказительница. Я хочу, чтобы из этой части моей истории ты сложила балладу. Я хочу, чтобы ее пели веками.
– Да, Господин, – машинально отозвалась Ралина, вздрогнув, как от удара. Много месяцев назад Сказительница поняла: Бог не осознает, что истинные герои не требуют баллад, сказаний и историй о себе. Истинные герои не прославляли себя – за них это делали другие.
Смерть повернулся к долине. Сложив ладони рупором, Он заревел. Такого зова Ралина от Него еще не слышала. В отличие от Его обычного свирепого рычания, этот рев был мягким и колебался в
