Зато руки, поднимающие её и перемещающие, почувствовала сразу. Реагировать никак не стала. Не до этого.
— Умаялась, маленькая?
— Есть немного.
— Спасибо. Ты, кстати, молодец. Не ожидал.
Катя улыбнулась, закрыв глаза.
Всё, она розовый мокрый трупик. Просьба не беспокоить минут десять-пятнадцать.
А лучше — часа два.
— И ты — само искушение. Опасную игру ты затеяла, Катя.
— Я не играю, Руслан.
— Ты говорила.
Катя почувствовала его дыхание совсем рядом. Оно едва её касалось. Значит, и Коваль совсем рядом.
— Чем займемся, Генерал? — лишь бы не молчать. Хотя тело всё равно, несмотря на определенную расслабленность, достигнутую благодаря пару, вытянулось в струнку.
Рядом хищник, вопили инстинкты, против которых Катя не могла ничего поделать.
— Провокационный вопрос, — хрипловатые нотки, как никогда ранее соответствовали ассоциации Коваля.
— Я имела в виду, может, нарды? Шашки. Или карты.
— Катя, не шути так. Мы с тобой голые, на пологе, какие на хер карты?
— А, можно, я с закрытыми глазами полежу? И ещё… Я, наверное, перегрелась, но я скажу. Небольшое откровение… Можно?
Тишина, пусть всего на несколько секунд, резанула по нервам.
— Тебе можно всё.
Чеееерт…
Когда ты слышишь подобные слова, мир начинает меняться. Сдвигаются рамки, границы. Появляется надежда. Абсолютно ненужная. Ты забываешь, где ты и с кем.
И создается иллюзия, что ты в бане с тем самым единственным, дорогим, любимым.
— Провокационное заявление, — отзеркалила она его слова и быстро продолжила, пока Коваль ни вставил своё решительное слово. Или пока он что-нибудь ей куда-нибудь ни вставил. — Меня смущает твоё тело. Твоя близость рядом. Я не знаю, говорили ли тебе девушки, но ты очень большой. Крупный. И я сейчас не про твой детородный орган. Мне сложно… — нервно сглотнула. — От твоей комплекции. Вот.
Сказала.
— Ты сегодня смешная, — его реплика последовала сразу же, и на этот раз чужое дыхание коснулось её щеки. Значит, он нагнулся и приблизил лицо к её. — Я бы даже подумал, что ты выпила. Так отличается твое поведение.
— Не нравится?
— Ещё не определился.
Горячие, влажные губы всё же дотронулись до её виска, и Катя сама не заметила, как короткими ногтями заскребла по пологу.
— Тихо… тихо… и сразу суетится… Зачем, маленькая? Ты сегодня, как храбрый Воробушек у меня, — к губам присоединилась и рука, тяжестью опустившись ей на живот. — Повторюсь, твоя затея с баней чертовски опасна для тебя же. Я обещал, слово сдержу. Но ты хотя бы понимаешь, что я на грани?
Катя всё же не выдержала и открыла глаза.
Руслан нависал над ней. Локтем одной руки он опирался о полок, второй трогал её.
Короткие волосы блестели от влаги, слиплись, в глазах — поволока. И Катя отчего-то не сомневалась, что причина этого — вовсе не пар.
Она.
— Понимаю, — облизнула она пересохшие губы.
— Зачем смазку просила?
— Думала…
Она замолчала, не зная, что сказать.
Руслан покачал головой, разводя пальцы в стороны по её животу, чуть надавливая, наверное, таким образом, проявляя своеобразную ласку.
— Если бы ты была чуть поопытнее, я решил бы, что ты решилась на анал. Тихо, я сказал, чего ты дернулась — немного повысил голос, и от того, что это было впервые, у Кати сердце едва не скатилось к животу. Одно она знала теперь точно: что угодно, но не злить генерала. Мало не покажется. — Я же не полез к тебе в попу.
Хотя хочется. Готов поспорить, что ты сейчас покраснела ещё сильнее. Жаль, не вижу. Мне нравится, как ты смущаешься. А твоя бабушка права, Воробушек, чертовски права. В бане открываешься. Я предлагаю компромисс. На хер твою затею со смазкой. Я хочу, чтобы ты текла от меня. Слышишь, Воробушек? Но пока такое сложно представить. Ты напряжена, хотя и стараешься. Вон что сегодня придумала. Я оценил. Я хочу тебя трогать. Везде.
Его признания шокировали, выбивали почву из-под ног.
Кате доводилось сталкивать с пламенными речами в прошлом. Мужчины хотели её, каждый раз она оставалась равнодушной к тому что ей говорили. Даже брезгливость испытывала.
Коваль — иное. Тут и сравнивать было нельзя. Опасно не только для душевного спокойствия, но и физически.
Катя попыталась представить, каково это быть объектом увлечения вот такого мужчины. Сильного. Властного. Доминанта по своей природе. С бешеным огнем в глазах. Тут две стороны одной медали. Если ты испытываешь к нему взаимные чувства, наверное, всё будет шикарно. Будешь счастлива. С тебя будут сдувать пылинки. А если нет… Как сама Катя. Она не утверждала, что стала объектом влечения генерала, возможно, на физическом уровне, и то лишь потому, что ей сейчас нельзя. Удовлетворит страсть и отпустит её. Но если на долю секунды предположить, что не она, пусть другая девушка, окажется в ловушке его желания?
Коваль не отпустит. Запрет, посадит под замок. Катя не сомневалась.
Девушка поспешила выкинуть из головы лишние мысли.
Она в его доме гостья.
И только.
— Я не против, чтобы трогал, — Катя не узнала свой голос. Он охрип, приобрел низкие нотки. — Наверное, даже надо, чтобы трогал… Потому что…
Она не договорила. Ей сложно было разговаривать на тему секса конкретно с ним.
Молодежь сейчас не обременена моральными принципами, и. порой, такие темы поднимали, что уши повяли бы у видавших виды взрослых пар. Катя участия не принимала в обсуждениях. Не до этого было. Но относилась к подобным разговорам лояльно.
Сейчас же не могла.
— Что «потому что», Катя?
— Ты сам сказал…
— Что, Катя? — с нажимом повторил он.
— Что хочешь, чтобы я от тебя возбуждалась, Руслан. Поэтому надо, чтобы ты меня трогал. Как тогда, в камере, я не хочу…
Последнее предложение сорвалось с губ нечаянно. Катя сразу же напряглась, испугавшись, что сболтнула лишнего. Не слишком ли она откровенничает? Не перешагнула ли невидимую черту?
Катя перестала дышать. Смотрела на Руслана, не моргая.
— Снова замерла, — усмехнулся мужчина, наклоняясь над ней ещё ближе. — Мне нравится, когда ты немного язвишь. А повторение, как в камере… Зависит от тебя.
От того, как ты мне позволишь себя трогать.
Его слова звучали двусмысленно, и оба понимали это.
От неё мало, что зависело. Но он давал понять, что у неё есть пространство для маневрирования.
Катя, чувствуя, как наливается тяжестью её рука, оторвала её от полога и накрыла сверху ладонь Руслана. Сжала чуть-чуть и повела вниз, скользя по влажной коже живота. Коваль не препятствовал, лишь смотрел. И дышал. Тяжело, протяжно, отчего его мощная грудная клетка поднималась и опускалась. Волосы на груди намокли, прилипли, ещё сильнее потемнели.
— Ты хочешь, чтобы я потрогал тебя здесь?
Катя упустила тот момент, когда он перехватил инициативу. Теперь его пальцы остановились на её лобке, прикоснулись к немного отросшим волосикам.
Запутались в них, потянули.
Она не успела ответить, как последовал следующий вопрос:
— Или ниже?
— Ниже…
Она не хотела. Вернее не так — она заставляла себя хотеть.
Иначе никак.
Катя сама себе дала установку на привыкание. Нечестно с её стороны? По отношению к кому? Глупые, никчемные принципы
