Пальчики на ногах поджала, точно они замерзли. На неё шел хищник.
Растравленный, взъерошенный. Внутри которого клокотала черными сгустками ярость. Она просматривалась в каждом плавном движении, рубашку Руслан расстегнул до их встречи, хорошо, что под ней оказалась уже привычная для Кати майка-борцовка. И черные волоски, покрывающие грудь темной плотной порослью.
Катя беспрекословно выполнила указание мужчины. Нельзя противоречить, когда от него на версту разит не только спиртным, но и опасной энергетикой, с которой нельзя не считаться, если не хочешь попасть под замес.
Руслан подошёл к Кате едва ли не вплотную. Навис над ней, уперев одну руку в столешницу с другой стороны от её. Он заключил её в ловушку, видимость свободы оказалась иллюзорной. Да и куда Кати бежать от разъяренного хищника? Догонит, и будет только хуже.
Катя, борясь с внутренними бушующими и стонущими эмоциями, постаралась сосредоточиться на дыхании. Если она не будет дышать, как загнанная жертва, есть шанс, что все обойдется.
Руслан поднял свободную руку и дотронулся до скулы Кати, обвел её пальцем.
Прикосновения оказались едва ощутимыми и сильно диссонировали с пылающим взглядом, который грозился сжечь Катю дотла. Поразительное сочетания нежности и огня.
— Воробушек… Смотрю я на тебя и думаю, — от его низкого гопоса мурашки всё же побежали по спине, а Кате никак не удавалось сохранить невозмутимость и показное спокойствие. Слишком много было Коваля_ — На хера я тебя берегу?
Сюсюкаюсь с тобой… Трахал бы и трахал тебя в своё удовольствие, — сильные пальцы перемещаются, обхватывают уже обе скулы и ощутимо сжимают. Не до синяков, но едва ли не намертво фиксируют её лицо, чтобы не имела возможности ни отвести взгляд, ни отвернуться. — Нет же… Вожусь с тобой… Не от доброты душевной, точно. Сломать боюсь? Херня собачья. И всё же…
Катя смотрела на Коваля не моргая. От его правдивых, слишком откровенных именно по-мужски слов, её пробрало. Что-то новое всколыхнулось в душе, совершенно непонятное. Катя должна была испугаться, её должно было скрутить, если не вывернуть наизнанку, а она стояла и смотрела на уставшее лицо Коваля.
— Не дрожи. Сейчас не трону. Иначе точно не сдержусь и порву к чертям собачьим.
Ног потом не сведешь. А мне твои ножки нужны… Буду закидывать их себе на плечи. Готовься. Вечером приду. И надень бирюзовое белье, что вчера купила.
Руслан отпустил её лицо, напоследок проведя большим пальцам по её припухшим после сна губам, развернулся и нетрезвой походкой вышел с кухни, оставив Катю одну.
Она кое-как заставила себя отцепиться от стола, засыпать зерна в кофемашину и запустить её. Девушка смотрела, как темно-коричневая, местами черная жидкость стекает тонкой струей в чашку.
Сегодня…
Что ж, она будет готова.
Коваль к этому времени проспится. Она не сомневалась.
— Ой, ты уже тут? Готовишь кофе? А на меня не будет?
Шаги Юли она тоже не услышала. Катя улыбнулась — пора привыкать.
— Будет.
— Отлично. А то я что-то никак не проснусь. Сяду пока, посижу, хорошо?
— Конечно. Зачем у меня спрашивать?
Юля пожала плечами.
— Не знаю.
Она села за стол и подперла подбородок руками. Выглядела молодая женщина заспанной.
— Плохо спала?
Вроде бы Катя задала простой, ничего не значащий вопрос, а на лице Юли отразились сомнения. Потом она наигранно громко вздохнула и ответила:
— Катюш, я же из военных бывших… Воевала. Кошмары вот периодически и мучают.
Катя не смогла скрыть своего удивления:
— Воевала?
— Ну да.
— Даже не знаю, что сказать… Я догадывалась, что ты из военных, но тех, что в штабе или в округе.
— Нет, — девушка качнула головой. — Я глаз на войне и потеряла. Сильно меня тогда приложило. Реабилитацию проходила, а что толку. Кошмары, сволочи, никуда не деваются. Снотворные не помогают. Иногда напилась бы с большой радостью, но Руслан Анатольевич сразу погонит взашей.
Кате подумалось, что себе-то он позволяет расслабиться. Но не ей его судить.
— Прямо таки погонит?
Она разлила кофе, добавив кипятка. Взяла сразу две чашки и пошла к столу.
— Погонит, Катюш. Он давал мне время прийти в себя.
У Кати десятки вопросов роились в голове. Ей вроде бы и хотелось больше узнать про Руслана, и блоку неё стоял, железный такой, прочный. Интуиция нашептывала, что не надо ей лезть туда, куда её не приглашают. Откат может быть таким, что мало не покажется.
— Слушай, Юль, а конфеты есть? Я очень сладкого хочу.
— Есть. В соседнем шкафчике с кофе.
— Отлично.
— И мне белый шоколад прихвати, пожалуйста.
Катя открыла шкаф и мысленно охнула. Около десяти коробок с конфетами, фирм и названий которых она даже не знала. Снова продукция не для простых смертных, но как же соблазнительно! Катя тоже любила белый шоколад, поэтому они обошлись одной коробкой.
— Будем толстеть, — вынесла вердикт Юля, закидывая в себя третью конфету.
А Катя боялась взять даже первую.
Когда она последний раз ела сладкое?..
— Тебе поправиться не грозит, — Катя осторожно взяла конфетку. Наверное, очень вкусная. На вид — нереально.
— Да, я люблю спорт. А ты?
— Как-то не сдружилась.
— Ничего, у тебя всё впереди.
Катя не обратила внимания на её фразу — слишком поглощена была шоколадом.
Она отправила сразу всю конфету в рот и, не устояв, негромко застонала.
— Вкусная?
Ответом Юли послужил ещё один стон.
— Ты забавная. Катюш, и такая…
Юля не договорила, оборвав себя на половине фразы.
И то, что Юля замолчала, всё же оторвало Катю от вкусового оргазма, заставив быстро разжевать конфету и сделать глоток кофе.
Лицо собеседницы изменилось, какая-то минута, и на нем появилась задумчивость, туманность во взгляде.
— Юля? — Катя даже поставила чашку на стол. — Что-то не так?
ЕЙ очень не хотелось портить отношения с молодой женщиной. Она была Кате очень симпатична, а их беседы превратились для неё в настоящую отдушину. И резкая перемена в лице Юлии не могла не взволновать Катерину. Вроде бы и не сделала, и не сказала ничего лишнего.
— Давай я сразу кое-что проясню, Катюш, а потом задам тебе один вопрос, — ровным, но более холодным тоном сказала Юля. — Я не люблю Руслана Анатольевича. Это раз. Никакого романтического, сексуального влечения к нему не испытываю. У нас с ним отношения командира и подчиненного. Я всегда буду для него капитаном, он для меня генералом, благодаря которому я всё ещё жива. Да-да, Катюш, он спас мне жизнь, в прямом смысле вытащил меня из-под обломков. Поэтому, как ты понимаешь, я ради него пойду на всё. И даже чуть на большее. Эй-эй, а ну не напрягаться. Ты чего сейчас удумала? Я ни в коем случае тебе не угрожаю. Просто я хочу, чтобы ты знала про моё отношение к нему. Никакого влюбленного интереса. ещё раз повторюсь. Теперь, собственно, вопрос, который я хочу задать: ты в доме Руслана Анатольевича надолго?
Вопрос не понравился Кате. И в чем причина, она объяснить не могла.
— Я поняла тебя.
