Тщеславию Себастьяна льстило, что Эш так похож на него. Себастьян думал, что вот, наконец, тот, кого он всегда хотел получить: кто-то похожий на него. Он обнял Эша и разрешил Янусу сделать то же самое. Некоторое время Себастьян играл с Эшем, пытался его чему-то учить, но вскоре устал от его игрушек и все их переломал.
Себастьян вообще терпением не отличался. Однажды он тренировал Эша, тот сделал какую-то ошибку, и Себастьян набросился на него с плетью.
Как же удивился и оскорбился Себастьян, когда Янус кинулся между ними и руками поймал плеть, раскроившую ладони так, что кровь закапала на землю.
– И почему же я не должен его сечь? Отец делал это со мной! – голос Себастьяна бил больнее кнута. – И я стал сильным. Тебя он не бил, и ты был слаб, пока не попал в мои руки. Я должен сделать для моего мальчика лучшее, что могу.
Янус в душе был согласен – оставалось только отпустить плеть и позволить Себастьяну и дальше мучить Эша.
Но слова обогнали мысль, будто у нее не было над ними никакой власти.
– Ну, конечно. Но у тебя и так много других дел. Тренировать мальчишку – дело генерала, а не главнокомандующего. Ты выше этого. Сам знаешь, я хочу только одного: служить тебе, и никогда тебя не предам. Позволь мне заняться им, и если результат тебе не понравится, пусть дальше мальчика учит плеть.
Он чувствовал, что Себастьяну тренировки уже наскучили. В следующее мгновение тот отшвырнул плеть в одну сторону, мальчишку в другую, и вышел вон. Эш проводил его взглядом.
– Хуже отца не придумаешь, – проворчал он.
– Не смей так говорить, – велел Янус.
Эш изменился в лице, когда перевел взгляд с Себастьяна на Януса и увидел окровавленные ладони. Когда он смотрел не как обычно – жестко и настороженно, – в нем было что-то от Клэри. Так она когда-то глядела на Саймона или Люка… еще до того, как Клэри и Люк умерли, а Саймон исчез. Когда Себастьян пришел за матерью Клэри, Люк попытался встать у него на пути.
– Я сделаю, как ты скажешь, – неожиданно сказал Эш. – Раз уж теперь ты – мой учитель. Вот увидишь, ты будешь гордиться мной.
С тех пор Янус действительно стал тренировать Эша… но зря он вообще вмешался. Себастьян заметил, сколько часов они теперь проводят вместе, и пожелал ознакомиться с результатами тренировок.
Под полом «Психопомпа»[29] (своего любимого ночного клуба) он держал яму с демонами: отличное шоу, а заодно удобный способ избавляться от предателей. Короче, Себастьян велел, чтобы Эшу выдали меч и бросили в яму.
Тот не протестовал, не сопротивлялся. Он позволил Янусу подвести себя к самому краю, шагнул вперед, в воздух – и упал.
Темная волна демонов сомкнулась над ним.
Себастьян и Янус наклонились вперед: Янус – мучаясь болью, природы которой не понимал, а Себастьян – с нежной улыбкой ангела-хранителя. Они увидели, как голова Эша показалась над клубком демонов – будто пловец поднимался из глубин ночного моря. Он восставал… восставал… восставал… – и взмыл в воздух на распахнувшихся за спиной черных крыльях.
– Ага, – в голосе Себастьяна прозвучало удовлетворение. – Это все-таки произошло.
– Что это? Что с ним? – спросил Янус. – Что это такое?
– Он стал большим, чем был, – негромко сказал Себастьян. – Неблагой Король наложил на него чары, к тому же в мальчике есть наследие Лилит. Это ангельские крылья, крылья падшего ангела. Они всегда были у него, но Туле сумел вытащить их наружу.
Себастьян аплодировал и хохотал. Эш развернулся в воздухе и полетел, разя демонов серебряным мечом, срубая по дюжине голов за раз. Стены ямы окатило ихором.
У Януса зачесались руки.
Он ведь побил Себастьяна однажды, очень давно… когда был кем-то другим.
Нас обоих тренировал Валентин. Но я больше старался, потому что любил отца и отчаянно пытался понравиться ему. Потом были Роберт и Мариза, и Изабель, и Алек… Всегда этот Алек… Они учили меня всему, что знали сами, чтобы я мог себя защитить. Потому что любили меня. Я ведь был лучше Себастьяна. Я был лучше…
Он и с Клэри тренировался, несколько раз – хотел научить ее всему, что знает, чтобы она могла себя защитить. Чтобы они могли… сражаться вместе. Эш был такой же бесстрашный и решительный, как она. Янус и его мог бы всему научить, чтобы мальчик был в безопасности. Неизвестно почему, но это было действительно важно – чтобы мальчик всегда был в безопасности.
Наблюдая, как дерется Эш, Янус думал, что когда тот вырастет, он и Себастьяна, вероятно, сможет побить. Нет, он, конечно, тут же гнал эту крамольную мысль прочь, но все равно, глядя на Эша, едва заметно улыбался про себя.
Эш поднял верхнюю губу, обнажая зубы: это был отцовский оскал, отцовское презрение, на сей раз обращенное на Себастьяна. Взгляд зеленых глаз с полным равнодушием скользнул по Себастьяну и остановился на Янусе. На губах расцвела улыбка.
Янус похолодел.
Голос Себастьяна тоже был холоден.
– Отец, – задумчиво сказал он, – потом сестра…
– Нет, – взмолился Янус, – пожалуйста, не надо.
Он не мог говорить о Клэри. Но Себастьян никогда не отличался милосердием.
– Отец, сестра, а теперь сын. Они всегда были мои. Но ты им был нужен больше. Милый малыш Валентина. Золотой принц Клэри. Ангел-хранитель Эша.
Никто кроме него больше не решался произносить имя Клэри вслух.
– Хотя тебе следовало знать: ничто из твоих чувств к Эшу не реально. Неблагой Король наградил его многими дарами: крылья – только внешнее выражение этого. Он может вызывать к себе совершенную любовь и совершенную верность. У тебя просто нет выбора – ты должен хотеть его защитить.
Янус остолбенел. Сердце медленно, вязко билось в груди. Ему никогда даже в голову не приходило усомниться в словах Себастьяна. Он помнил, как вела себя с Эшем Аннабель: да она бы бросилась на битое стекло у него под ногами!
Вот почему… Так вот оно все почему. Его чувства к Эшу не были реальными.
Себастьян приказал закрыть яму. Эш взлетел, прямой и темный, как стрела, и преклонил колено на краю: в лезвии меча отражалось гаснущее пламя, крылья тихо били в неподвижном воздухе Туле.
– Ну, что, Джейс, злишься? Слышать правду мучительно, – сказал Себастьян.
– Нет, – Янус покорно покачал головой. – Я живу лишь ради того, чтобы служить тебе.
Это была правда. Себастьян сильнее. Что бы Янус ни сделал, чего бы ни достиг, Себастьян все равно его обыграл.
– Да, – задумчиво подхватил Себастьян. – Ты – мой. Как и весь
