Не надо давать мальчику пустых обещаний. Эш должен оставаться под защитой. Если понадобится, Янус разберется с любым, кто представляет опасность для Эша… или для его планов на Эша. Этот новый Неблагой Король может оказаться большой проблемой, но еще хуже были слухи, о которых Королева не пожелала говорить. Янус все равно слышал: явились потомки кого-то, кого называли Первый наследник. Кто бы это ни был, если они рискнут поднять руку на Эша… если кто-нибудь посмеет снова ему угрожать, Янус выследит их, загонит и принесет мальчику их головы на блюде.
Далеко внизу синие волны бились о камни, белый утес лежал под ногами. Янус вспомнил стихи о море в мире фейри…
Что бы ни было утрачено в одном месте,Прилив принесет в другое;Ибо ничто не теряется, что может найтись,если хорошенько искать.– Там красиво, – ответил он наконец. – Думаю, я повяжу на него бант и подарю тебе.
Скоро Янус получит в дар Клэри, а Эш – этот мир. Нужно только немного подождать.
Эш улыбнулся. На зеленом дне его глаз мелькнул хищник, словно тигр, скрытый листвой.
– Мне это понравится, – сказал он.
* * *Днем Тесса укладывала Мину поспать. Джем лежал под дубом в высокой траве; на груди у него свернулся кот. Он и сам почти заснул. Черч положил усатую плоскую морду на то самое место, где стучало сердце. Мурлыканье отдавалось в груди, сердце человека и урчанье кота слились в одну мелодию.
– Много же времени нам понадобилось, чтобы стать счастливыми, – сказал Джем. – Но мы стали. Думаю, оно того стоило. Ты согласен?
Черч замурлыкал, соглашаясь.
Солнце катилось по небу вниз. Все терпеливо ждали, когда Кит прекратит совершать и отражать ложные выпады, сосредоточенно сражаясь с пустотой, и заметит, что он тут не один.
– Ой, привет, Джем! – сказал наконец Кит, опуская меч и вытирая лоб о загорелое предплечье. – Привет, злой кот!
– Вообще-то, это очень добрый кот, – заметил Джем. – Просто нужно знать, что ему нравится.
– Я знаю, – возразил Кит. – Ему нравится, чтобы ты его гладил. Он только и ждет, чтобы нассать в мои кукурузные хлопья! – Он обвиняюще наставил меч на кота. – Помни, я слежу за тобой!
На Черча это не произвело ни малейшего впечатления.
Для тренировок Кита расчистили площадку в глубине сада. Это была его первая просьба – нерешительная, сопровождавшаяся заверениями, что если это неудобно, то ничего, он и так обойдется. Однако Тесса немедленно пустила в ход магию, а Джем – косу, и лужайка появилась в мгновение ока. Теперь Кит тренировался там каждый день.
– Я видел, как ты нарезаешь круги на рассвете, – сказал Джем.
– Вот ужас-то! Взять и сказать такое человеку, – поежился Кит, словно пытаясь избавиться от чего-то неприятного. – Я… не слишком одарен по этой вашей Охотничьей части. Блэкторн… и остальные – они родились в Институтах, росли со всем этим, а мой папаша учил меня в основном карточным фокусам. Вряд ли этим удастся произвести впечатление на демонов. Хотя фокусы отличные.
– Ты не обязан становиться Сумеречным охотником, – сказал Джем. – Я вот, например, не Охотник. Но был им – когда-то я очень этого хотел. Я знаю, каково это, когда ты чего-то хочешь так сильно, что это ломает тебя.
Сражаться. Быть парабатаем Уилла. Убивать демонов и защищать невинных, вести такую жизнь, которой гордились бы отец и мать… когда он снова их увидит. И еще одна мысль помогла Джему пережить худшие ночи взросления – мечта найти любовь, как у родителей, преображающую, освящающую. Надо только дотянуть, дожить до этой любви.
Любовь стоила того, чтобы ждать.
– Если ты думаешь, что я пытаюсь справиться со страданиями путем суровых физических нагрузок, – сказал Кит, – то скажу тебе мое мужественное да. Хотя я, конечно, надеялся, что врубится перемотка вперед, как в кино, и заиграет рок-музыка, а я быстренько обрасту мускулами. Но, кажется, во всех супергеройских фильмах и в том, что про боксеров, бессовестно врут.
– А, по-моему, у тебя уже гораздо лучше получается, – заметил Джем.
– Я все еще легко устаю, – поморщился Кит.
– Когда я учился драться, я умирал от медленного яда, – сказал Джем. – Но и тогда был быстрее тебя.
Кит расхохотался. У него были глаза Эрондейлов, но смех был его собственный – лукавый, циничный, и в то же время невинный.
– Давай тренироваться вместе, – сказал он.
Джем улыбнулся.
– Что? Ты… не хочешь? – встревоженно спросил Кит.
– Когда-то и я сказал кое-кому эти самые слова, – объяснил Джем. – Очень много лет тому назад. Он согласился. А теперь соглашаюсь я.
– Уиллу? – спросил Кит, помолчав.
Джем кивнул.
– А ты… – Кит прикусил губу. – Ты до сих пор часто о нем думаешь?
– Я любил его больше, чем себя самого. И люблю до сих пор. Да, я думаю о нем. Каждый день.
Кит быстро заморгал. В его взгляде отразилась боль, затаенная, глубокая. Такую долгие годы носил в себе Уилл – вместе со всеми своими тайнами. Джем не знал причин, но чувствовал ее.
– Кого бы и как бы ты ни любил, – сказал Джем, – им очень повезло.
Кит упорно смотрел на пыль под ногами. Мы лишь пыль, пыль и тени, говорил когда-то Уилл.
– Таких найдется немного, – пробормотал Кит, но все равно поднял подбородок, с вызовом глядя боли в лицо. – Тесса говорит, меня любила мама. Но я ее не знал, а она не знала меня. Отец знал, но ему было наплевать. И не говори, что это не так. Я знаю, что был ему безразличен. Но судя по всему, он любил маму, так что нельзя сказать, что он вообще никого не мог любить. Просто меня не любил. И… и больше… больше никто не любил. Я всегда был недостаточно хор… В общем, меня всегда было недостаточно – ни для кого… И я пытаюсь, но не уверен, что когда-нибудь смогу.
Джем не знал точно, что случилось тогда в Лос-Анджелесском Институте, где они с Тессой оставили Кита, надеясь, что уж там ему ничего не грозит. Понятно, что мальчик получил жестокую травму, пока был там с Эммой и Блэкторнами. Джем знал, что сердца у Блэкторнов добрые и открытые, но в то время они и сами сильно пострадали, а когда люди страдают, они часто ранят других и даже не замечают этого. Они все были очень молоды, а Кит провел с ними совсем немного времени.
Зато Джим знал достаточно, чтобы понять: Джонни Грач вел себя с сыном совершенно неправильно. У него была целая жизнь, чтобы убедить Кита в своей любви… но он так в этом и не преуспел.
– Я любил своих родителей, – сказал Джем. – А они – меня.
– Повезло тебе.
– У меня было счастливое
