Из чёрта сделали кота. Добавила картонные ушки на резиночке, подрисовала усы, намалевала чёрный нос, а хвост и так имеется. Эликот был доволен собой и ещё долго крутился перед зеркалом.
Над Арахаром я смеялась, за что он обозвал меня ведьмой. Ну как из тролля сделать что-то? Ну не в платье же его наряжать, в самом-то деле?
– Может, всё-таки тролль? – с надеждой спросила я в который раз. Ребята расселись на диване, заучивая слова песни.
– Не-а, – упрямо покачал головой сосед. – Я всю жизнь тролль! Хочу быть зайчиком!
Я повалилась на кровать, держась за живот.
– Зелёный зайчик, – прошептала, утирая выступившие слезы. – Ну, прости! – смеясь, проговорила я. – Давай лучше ёлочкой будешь?
– Ёлочкой?
– Ага, – хитро прищурилась я.
– А она красивая?
– Как зайчик, – клятвенно заверила, стараясь не ржать.
– Ладно, – согласился тролль, махнув рукой.
Я выдохнула и пошла по квартирам: игрушки искать, ёлочку делать…
Первый дом, первая квартира: собраться тяжело, мы все слегка волнуемся. Но алкоголь строго знает свое дело, и я жму на звонок.
Чёрная дверь приоткрывается: на пороге показывается упырь. Очень похож на нашего юриста, только этот лысый и чуть старше на вид.
– Вы кто?
– Мы занимаемся пожертвованиями, уделите нам пару минут, – выпалила я, вставляя черенок своей метлы, так чтобы упырь дверь закрыть не смог. На талант полагайся, да не плошай. Лучше перестраховаться.
Мои актеры переглянулись и уныло затянули мотив:
– Кабы не было шатра
В резервации и поле,
Никогда б не знали мы,
Что такое воля.
Мы б не жарили шашлык,
Не тушили рыбу:
Не скакали, не плясали,
А от скуки погибали.
Кабы не было шатра,
В этом нет секрета,
Не видать нам счастья,
Надоело б это…
Не пришло бы к нам веселье
На денёк хотя бы,
Не взошло бы солнце,
Кабы, кабы, кабы!
– Ай нэ-нэ-нэ-нэ, – а это уже я, стараясь добавить красок и весёлости. Пока упырь недоумённо хлопает глазами и готов креститься, в дело вступает ведьма.
– Мы чертёж нарисовали
И придумали проект.
Инструмент почти собрали,
Материал весь заказали,
Шапитолием обозвали,
Только денег не собрали!
Вот за помощью пришли:
Сколько можешь, заплати!
Э-эх-х!
Отпеваю на манер частушек и тяну шляпу для сбора средств.
– Внесите свой вклад в общее дело. Не пожалеете! Мы гарантируем развлечения, вкусные угощения, спортивные мероприятия и многое другое.
– Совсем охренели? – осипшим голосом выдаёт упырь. – А ну, пошли! И швабру свою заберите! – орёт рассерженный чем-то хозяин дома. Неужели песня не понравилась? Ребята мои совсем поникли, наверное, от стыда сгорают.
– Если хотите, чтобы ваша квартира осталась чистой, – жертвуйте! – нагло и даже дерзко заявила я, не давая убрать метлу.
– А что вы мне сделаете? – ядовито произнёс упырь. Ну и мерзкий же у них характер.
– Слушай мою команду! – повернулась к ребятам с воинственным видом. – Приготовить «гороховый обстрел», – соседи переглянулись и полезли в набедренные мешочки за крупой, что я им раздала. Девиз хорошего полководца: «Всегда имей запасной план!», – а лучше два. – По моей команде начать обстрел вражеской территории! Огонь…
– Стойте! – воскликнул упырь, кажется, осознав, что его ждет. – Стойте, – уже спокойнее выдохнул он. – Кажется, у меня была мелочь.
– Отлично! – радостно оскалилась я, обнажая зубы. – Знала, что вы щедрый мужчина.
Упырь обречённо ушёл вглубь квартиры. Ребята переживали, но глаза уже загорелись предвкушением.
– Приглашаем вас на открытие, следите за объявлениями! – крикнула, когда упырь вынес деньги и постарался скорее спрятаться за дверью.
Хохоча, мы вышли на улицу, обсуждая произошедшее. Нам следовало отдышаться перед следующей квартирой.
– Ну вот! А вы говорили: «Зачем крупа, зачем крупа. Ты сумасшедшая!» – покривлялась, седлая метлу.
– Всего три единицы дал, – проворчал тролль.
– Да ладно, это ведь начало. Вы, главное, пойте, а не скулите. А то мне самой захотелось спрятаться в квартире этого упыря.
Ребята рассмеялись, не обидевшись.
Дальше пошло веселее: артисты осмелели, голоса звучали чётче, громче, мелодичней, да и я подпевала, подплясывала. А денежные единицы придавали уверенности и заряжали энтузиазмом.
После пятой квартиры мы остановились заправиться горючим. Чёрт протёр стаканчик и плеснул наливки.
– Ну, за успех! – отсалютовала и залпом выпила. На трезвую голову я бы в жизнь на подобное не решилась. Ну, может, только в аду…
После третьей заправки и четвёртого дома – квартиры щёлкали как орешки. Чёрт пустился в пляс с цыганкой, я стучала ложками, подпевая, уже неважно что: любую песню. Существа улыбались, за больных нас принимали, но деньги давали. Мы смеялись после каждого дома: счастливые, разгорячённые и с полной шапкой денег.
– Пойдём домой? – предложила я, пытаясь отдышаться. – Больше не могу.
– Я тоже, – призналась Ранира, вытирая слезы.
– А я уже хочу посчитать, сколько мы собрали, – произнёс Кот.
– А я есть хочу. С вашими танцами – аппетит разыгрался, – уставшим голосом произнёс тролль.
– Единогласно! – объявила я.
***
Мы забурились к троллю, потому что у него была еда. Сил переодеваться и отмываться ни у кого не было. Мы устроились в комнате на полу, разложив тарелки, стаканчики, и рассыпали мелочь. Я чувствовала приятную усталость. Ранира положила мне голову на плечо, ребята считали деньги.
– Спасибо тебе, – пробормотала оборотень. – Я сто лет так не веселилась.
– Ты такая старая? – лениво изумилась я.
– Дурочка, – хохотнула она, шлёпнув меня по плечу.
– Я тоже… – призналась я. Стало немного грустно, захотелось домой. Наверное, это всё действие алкоголя. За сегодня я выпила больше, чем за всю жизнь.
– Всё равно не хватает, – сокрушённо произнёс тролль. Чёрт нахмурился, разливая наливку. С этого дня я ненавижу смородину.
– Забейте, – устало отмахнулась я. – Завтра будет вечеринка, соберём ещё, а если не хватит, устроим в субботу танцевально-песенный концерт. Я объявления расклею, чтобы больше народу пришло, программу за неделю придумаю. Выкрутимся.
– И откуда это берется в твоей голове? – поразился Арахар, подпирая спиной кровать. – Я столько за всю жизнь не смеялся, даже голос сорвал, – прохрипел тролль. Мы переглянулись и рассмеялись. Не говорить же ему, что его голос всегда такой.
– Ну вас! – обиженно пробормотал зелёненький.
– Ты обижайся, а мы выпьем,
