– Я бы не пропустил такое веселье, – поддразнил мужчина, целуя в губы. – Может, задержимся? – игриво протянул он, держась за ремень моих брюк.
– Потом, – отмахнулась, соображая, что ещё взять. – Там уже народ собирается, а организатора всё нет.
– С тобой просто невозможно, когда ты занята делом, – пожаловался сам себе мужчина и пошёл одеваться. Правильно, нечего бухтеть зря.
На самом деле друзья уже сами всё подготовили к открытию. И закуски, и алкоголь, и музыка играла на всю резервацию: огромные колонки надрывались. Арахар с Эликотом заняли место за стойкой, выполняя роль барменов. А вообще под крышей соорудили шведский стол, чтобы гости могли сами себя обслуживать. Разноцветные лампочки приятно мигали в сумерках, создавая атмосферу веселья и чего-то особенного.
Мне оставалось только толкнуть пафосную речь и перерезать красную ленту.
Гостей собралось много – половина из них знакомые, и все в костюмах и масках. Я нацепила красные мигающие рожки чёртика; времени на что-то серьёзное уже не было. Такие же рожки выдала Дэну и Варину.
Лариан и Ранира не стали пугать народ своей сущностью и сделали себе одинаковые пушистые хвосты, лохматые ушки и кошачий грим – получилось симпатично. На парочку было приятно посмотреть.
Очень много женщин пришли в бальных платьях, а мужчины в старинных костюмах. Я смотрела с умилением.
– Это всё твоя заслуга, – шепнул Повелитель, прижимая меня к себе за талию.
– Не только, – отмахнулась, – наблюдая, как народ веселится, общается и даже танцует.
Потом мы объявили конкурс на лучший парный танец, и победила парочка в белых масках. Мы торжественно вручили им статуэтку: такую же танцующую парочку. Потом были ещё конкурсы, но к середине празднования открытия Шапитолия уже никому конкурсы не нужны были. Народ танцевал, веселился и хором подпевал уже знакомые песни.
– Пойдём, Рыжик, – позвал меня Лариан. Дэн хитро подмигнул и повёл следом.
– Мы тут для тебя сюрприз сделали, – шепнул рядом идущий Варин.
Я не понимала, что происходит, но была неимоверно рада, что это вообще происходит. Все такие милые, добрые, родные… сердце защемила грусть, но я не успела ей поддаться, как мне закрыли глаза.
– Три! Два! Один! – прокричал Лариан, и мне открыли обзор.
Всей толпой мы образовали круг на площади, а в центе стояли коробки с фейерверком, который по команде стали запускать, усеивая небо разноцветными мигающими огнями.
– Ура! У-у-у-у!.. – мы радостно кричали и хлопали, а я смотрела на распускающиеся в небе цветы и глаз отвести не могла.
– Это великолепно, – прошептала я.
– Рад, что понравилось, – шепнул Дэн и, развернув меня, поцеловал.
– А теперь ламбада! – радостно объявила я, воспользовавшись подходящей музыкой и тем, что мы на площади. – Цепляйся!
Дэн хохотнул и положил руки мне на талию, следом за нами – Ранира с Ларианом, там и Варин с Арахаром подтянулись, а глядя на нас, и все остальные.
– Я-я-е ко-ко джамба, я-я-е, – напевая, я двигала бёдрами и руками, ведя зигзагами наш паровозик.
Мы смеялись, пели: кто громче, а потом, когда музыка умолкла, поаплодировали друг другу.
– Ты знаешь, я счастлива, – обратилась к Даниэлю, который ещё секунду назад стоял рядом. – Дэн? – недоумённо обернулась, но Повелителя не было видно, только море гостей в масках…
Сильные руки обняли меня со спины: я сразу поняла, что эти руки чужие, и хотела закричать, но мне зажали рот, а через мгновение сомкнулась темнота. Казалось, я потеряла сознание.
14.
Глава четырнадцатая. Для кого-то хорошая, для кого-то не очень
Если я в коме, тогда почему же так больно? Вроде ведь не пила вчера, под поезд не бросалась… а чувство, словно меня в комбайн засунули, а потом в центрифугу положили. Хотя это, скорее всего, последствия той штуки, из-за которой я ушла в бессознанку.
Воспоминания вечера ворвались разрушительным вихрем, заставляя сердце стучать галопом, отдаваясь в висках. Все стенания по поводу самочувствия мигом отошли на второй план. Царица пришла в себя и жаждет мести! Раздражение, ярость, обида – чувства душили, укрепляя желание схватить похитителя и долго, со вкусом, отравлять его существование. И много ума не надо, чтобы догадаться, кто мой похититель и у кого, собственно, руки лишние.
Мои глаза всё ещё закрыты, но я ощущаю присутствие рядом. Запах чужого парфюма раздражает, как и тихое, размеренное дыхание.
Резко открываю глаза и бью ладонью, стараясь дотянуться до наглого лица в качестве отвлекающего манёвра.
Я никогда не занималась единоборствами, да и с мальчиками не дралась, поэтому не могу объяснить, откуда такая кровожадность. Может, чувство самосохранения проснулось? А может, взбесил тот факт, что меня лишили романтичного вечера с Повелителем, на который я рассчитывала?
Не знаю что, но меня толкнуло наброситься на ангела, словно разъярённая фурия. Я дралась, как умеет женщина, а именно: царапалась, кусалась, рычала и даже таскала мужчину за его шевелюру. В какой-то момент я повалила его на кровать, обмотав галстук вокруг шеи, и вполне вероятно, задушила бы, если бы ангел не вышел из ступора.
В этот момент я поняла, как это было глупо: драться с мужчиной, да ещё бессмертным. Адам легко скрутил меня и спеленал простынёй. А чтобы я не визжала, как поросёнок, которого живьём пускают на бекон, оторвал край наволочки и затолкал мне в рот на манер кляпа.
Я сердито пыхтела, но в душе ликовала, глядя, как мужчина нервно пытается привести себя в порядок: трогает расцарапанное лицо, приглаживает волосы, поправляет рубашку.
– Ты… – прошипел мужчина, едва сдерживая злость. – Неблагодарная дрянь! – выплюнул ангел. Я бы рассмеялась, если бы не кляп. Он что, реально рассчитывал, что я ему спасибо скажу?
– Рафаэль! – пытаясь совладать с собой и, видимо, не убить меня, позвал кого-то пернатый.
В комнату вошла одна из статуй Адама. Бледное непроницаемое лицо без эмоций. Холодные серые глаза, средневековый белый костюм: вряд ли он поможет мне сбежать, даже если я напеку блинчиков. Нет, драться больше нельзя. Необходимо понять, где я нахожусь хотя бы примерно, разведать обстановку и попробовать связаться с кем-то из своих. А для этого необходимо временно стать пай-девочкой. Ну, или наполовину.
– Отнеси её в камеру, пусть посидит, подумает, – успокоившись, приказал этот принц напыщенный.
Рафаэль молча поднял меня, словно пушинку, и перекинул через плечо. Встретившись с Адамом взглядом, я попыталась вложить в выражение лица всю свою кровожадность и обещание сладкой и изощренной мести. Надеюсь, он разобрал мой мысленный посыл.
Как только мы оказались в узком каменном и, судя
