– Ещё как! Вот смотри: в те времена слова «люди» и «человеки» имели другое значение и не обозначали биологический вид, – продолжил я рассказ.
– Интересно. А что тогда? – спросил он.
– Уровень морального развития: низший уровень – «жители», это эгоисты, которые заботятся только о себе; следующий уровень – «люди», это клановый тип, заботятся о себе, семье и друзьях, остальные – чужие, у них уже появляется такая моральная ценность, как «честь». Ты, кстати, тоже относишься к этому уровню. Следующий уровень – «человеки», заботятся обо всех, невзирая на родственные связи или личные предпочтения, у них «честь» перерастает в чувство «совесть», такими были предки русских, и мои тоже, – начал я его грузить уже по полной.
– То-то я смотрю, что-то знакомое, ты же говорил, твои предки жили без законов и чувство судьбы сформировали, – вспомнил он предыдущий наш разговор.
– Так вот, после катаклизмов или войн из истории эти данные были удалены, большинство знаний и способностей утеряно. Совесть потеряла чистоту и стала ошибаться. Поэтому ввели законы и придумали религии, которые с помощью страха управляли обществом, не давая ему скатиться в дикость, – стал рассказывать я дальше. – Но постепенно наука начала развиваться и отвоёвывать позиции у религии, которая стала выглядеть с точки зрения науки очень неприглядно. И тогда в стране, где жило большинство потомков этого древнего народа, над населением провели глобальный социальный эксперимент. Попытались восстановить моральный уровень до человеческого с помощью воспитания молодёжи и обучения более взрослого населения. Получалось не только почистить совесть у тех, у кого она была, но и привить другим народам, у которых её изначально не было. Не везде всё так хорошо и гладко получалось, где-то вообще никак, но главное в том, что это сработало, и очень эффективно. То есть даже малая часть совести сильно меняла мировоззрение населения страны. Деньги для них стали не главным, и это очень испугало остальные государства, которые жили исключительно по страху перед законом и силе денег. Они уже на втором поколении народа страны усилили подрывную деятельность. Кого манили властью, кого богатством, а кого и потаканием различными слабостями. В итоге эксперимент развалился изнутри, я застал самый его конец, поэтому и мне досталась частичка совести, чему я очень рад. Развалу также способствовал так называемый «железный занавес», информационная блокада. Она, конечно, была призвана защитить людей от вредоносной информации, например о всяких извращениях и тому подобном, преподносящемся как «свободы». Но люди из-за него стали доверчивыми и перестали критически осмысливать данные, поэтому их стало легко обмануть. Не было уроков противостояния лжи.
– И кто из них русские? – совсем потерялся Троашк.
– То самое большинство потомков древнего народа, – горько усмехнулся я. – Потом, правда, словом «русские» стали называть всех, кто жил в данном государстве до его развала, вместе с экспериментом.
– Тогда ты тоже, получается, русский? – сразу подловил он меня.
– В какой-то мере да, но частично. Я застал самый конец эксперимента, перед распадом, буквально несколько лет, – продолжил я отмазываться от «страшной» славы русских, мало ли, пригодится. – До человека мне ещё очень далеко, хотя и ближе, чем тебе. Русские уже почти доросли морально. Соответственно, энергетически они выше и поэтому развиваются быстрее. И что самое удивительное, помешать вы им не сможете, придётся приспосабливаться.
– Это ещё почему? – снова удивился он.
– Элементарно. – И чуть не добавил на автопилоте: «Ватсон». – Судьба на их стороне, так как они кармически и морально чище.
– Да-а-а, это проблема, – согласился он и стал разводить меня ещё на порцию знаний. – Ну хорошо, а дальше ведь ещё, наверное, есть уровни морального развития?
– Есть, причём не только вверх, но и вниз.
– Куда уж ниже-то? – не понял он. – Это уже в минус получается.
– Всегда есть куда, просто мы ещё мало знаем. Я, например, знаю семь положительных и семь отрицательных уровней морального развития.
– А отрицательных – это как? – всё ещё не понимал меня Троашк.
– Ни разу не встречался с чистым злом? – прищурился я. – Когда противник пытается уничтожить всех, кто не похож на него. Когда он не может не вредить из-за своей сути, или, точнее, из-за отрицательного морального развития.
– Так вот, значит, кто он? – тихо пробормотал он.
– Кто? – автоматически спросил я его.
– Не важно, – быстро спохватился Троашк. – Так ты расскажешь о других уровнях?
– Возможно, позже, – начал юлить я: когда он узнает у меня всю нужную ему информацию, я стану уже не нужен. – Сначала узнаю реакцию судьбы на эту информацию.
– Тогда ответь на такой вопрос: вот судьба нам дана, чтобы мы морально и энергетически развивались, так? – решил он зайти с другой стороны.
– Так, – согласился я.
– Так, может, тогда лучше умирать молодыми, а в будущем изобретут способ быстрее морально и энергетически прогрессировать, – предложил он совсем бредовый вариант, чтобы хоть как-то зацепить меня.
– Во-первых, если все умрут, изобретать будет некому? – усмехнулся я. – Во-вторых, с чего ты взял, что переродишься именно в будущем? Морально и энергетически развиваться можно и в прошлом.
– А при чём тут прошлое? – совсем уже запутался он.
– Ты забываешь об уровне создателя судьбы, а именно она определяет, когда и где ты переродишься, плюс-минус пять тысяч лет, насколько я знаю.
– Почему столько?
– Наверное, чтобы, если вдруг твоя память не обнулится, ты не смог бы повлиять сам на себя, – постарался объяснить я.
– Но ведь даже если память стереть, то прошлое ведь изменит будущее, – стал он рассказывать мне «эффект бабочки»[25].
– У вас что, нет теории параллельных вселенных? – поинтересовался я.
– Есть, но она не доказана, – ответил он и снова попросил: – Расскажи подробнее.
– Да что тут рассказывать! Вместо изменения истории при попадании в прошлое ты отслаиваешь изменившийся мир в параллельный. Мои предки это знали, а возможно, и управлять могли, теперь вряд ли узнаем, всю историю стёрли и переписали враги уникального эксперимента по очеловечиванию русских. Единственный способ ускорить своё развитие, кроме обучения, конечно, это – после смерти сжигать тело. При кремировании душа уходит на перерождение быстрее. При закапывании в землю, например, минимум через год, – ответил я и решил закруглить разговор: – Долго там ещё Ахрет? Я ещё перед сном хотел просмотреть документацию.
– Устал? Ну хорошо, Ахрет уже ждёт в коридоре, он проводит тебя в твою комнату, – согласился Троашк.
Пока шли с Ахретом назад, я сначала задумался о разговоре: всё ли так прошло? Затем заметил, что идём мы куда-то не туда. Я на всякий случай достал из складки орихалка и «оделся» в живую броню.
– Документы где? – спросил я у Ахрета.
– На, – отдал он мне планшет. – Только они тебе сейчас вряд ли пригодятся.
– А куда мы идём-то? – спросил я и спрятал планшет в складку, сделав вид, что убираю его в карман.
– Ты слишком запудрил мозги Троашку. Он верит тебе больше, чем мне, – начал он объяснять
