стонал не переставая, я его не только в губы целовал, в шею тоже, в грудь, гладил его везде, возбуждало так, как он стонет и выгибается, теперь я уже не сомневался, что ему нравится. Он меня тоже целовал, я думал, с ума сойду, пока его кое-как раздел и уложил на спинку, сам едва разделся, руки дрожали, и начал трахать мою девочку. У него стояло, я чувствовал животом его член, Джеки ко мне изо всех сил прижимался, чтобы тереться об меня, и тогда уж, не знаю как, я его член нащупал, обхватил ладонью и стал двигать туда-сюда, в такт тому, как его трахал. Господи, по нему просто судороги пошли, он даже кричать не мог, голову запрокидывал, вцеплялся в меня ногтями, но я даже боли не чувствовал, ничего уже не видел, только любил его, как последний раз в жизни, и когда я в него спустил, он вдруг закричал, и в руку мне выплеснулось горячее и влажное, я понял, что заставил его кончить, в первый раз. Он дышал тяжело, обнимал меня и шептал мне в ухо: «Витя, Витя…» Мы оба были как будто не в себе. Мне хотелось сгрести его и отрубиться, но парни же тут были, так что я вытер руку о простыню и пошел в ванную, умыться. Когда вернулся, Фил уже подлез к Джеки, стал к нему приставать, Джеки вдруг заорал со злостью: «Да отъебись от меня, мудак, не трогай меня!» Тут Фил сказал: «Мы же договаривались, малыш Джеки, скажи ему, Босс!» Тут Джеки его опять матом послал, у него как бы истерика случилась, он начал кричать, что в жопу наш договор, в жопу нас всех, он больше не будет этим заниматься, что ему плевать на кассету, плевать на все, потом лег на кровать и разревелся. Я велел им всем быстро одеваться и выметываться, и сам тоже ушел, не знаю, странное со мной что-то творилось, я хотел остаться, но испугался, что я тоже разревусь, как Джеки, так что я его покрывалом прикрыл и ушел. На улице Фил меня спросил, типа что теперь будет, а я его по морде смазал и заорал, что все, ничего теперь не будет, на хуй все, хватит, повеселились. Мы с Филом чуть не подрались, нас Шварц и Конь растащили, я вопил, что видеть их больше не могу, мудаков таких, а я ведь даже не пьяный был, ни грамма не выпил, не знаю, что на меня нашло. Так мы и разошлись, и все, мы больше вообще никогда не собирались, и в школе даже не разговаривали почти, не знаю, я их видеть уже правда не мог, тошнило от их рож уже, неинтересно было с ними, наверное, просто не нужны мне стали, после Джеки-то… Ну, это же еще не конец истории.
На следующий день я полдня прослонялся по квартире, как идиот, ничего делать не мог, а потом пошел к Джеки. Он мне открыл и смотрит как-то испуганно, и молчит, ждет, что я скажу. Я кассету достал, кинул ему под ноги. Говорю: «Я хочу, чтобы ты со мной был без всяких кассет, понял?» И тут уж я не знаю, как, нас будто кинуло друг к другу, тоже как в кино, то мы стоим в метре друг от друга, а следующий кадр — уже я его к стене прижал, и мы целуемся как сумасшедшие. Мы никак друг друга отпустить не могли, потом кое-как дошли до спальни, я только там ботинки и куртку снял, и легли на кровать. Я еще какую-то чушь нес, кажется, так сказал: «Я тебя буду за четверых теперь трахать, понял?» Он засмеялся: «Я не твоя девочка, Босс», — взял руку мою и положил себе на член, у него уже стояло, про себя я вообще молчу. «Ну значит, мальчик, мне плевать, все равно ты теперь от меня никуда не денешься, мой ты, понял?» «Я еще такого признания в любви не получал», — он мне на ухо прошептал, промурлыкал, как котенок. Я так ему и сказал: «Джеки, котенок, ты меня с ума сводишь», и потом еще сказал: «Ты от моей любви неделю сидеть не сможешь». Мы занялись любовью, опять все было просто не передать как здорово, я такого еще не испытывал, это как-то не просто трах, ну, не секс, по-другому все совсем, он опять мне в руку кончил, я даже попробовал потом на вкус, оказалось, он сладкий. Совсем головой съехал, да? Когда мы с ним уже рядом лежали в обнимку, я спросил, не сердится ли он, что все так получилось. Джеки ответил: «Мне нравится, как все получилось». Я сказал, что мне тоже, и еще сказал, что педиком, оказывается, быть не так плохо, как я думал. Он засмеялся и поцеловал меня, потом сказал: «Ты еще многого не знаешь». Очень это по-взрослому прозвучало, и я как-то понял, что я о самом Джеки многого не знаю, до сих пор в голову не приходило узнать его получше. Я тогда еще ему ответил: «Мне семнадцать лет, вся жизнь впереди, времени дофигища». Я еще хотел сказать, что я его люблю, но не стал, это же было и так понятно. Вот так эта история и кончилась, то есть, конечно, ничего не кончилось у нас с Джеки, просто началось другое, вот и все.
Эпилог
***************
24/01/2001 В чате: Bergman
(19.45) К нам приходит YOHJI
YOHJI: Привет. Я тебе отослал кассету, это последняя, так и скажи своему гансу.
Bergman: А чего так? он предложит цену поднять
YOHJI: Скажи ему, что команда распалась, кассет больше не будет.
Bergman: Этот твой Бред больше не хочет ни с кем делится?
Bergman: Еджи ты где?
YOHJI: Здесь. Сколько раз говорил, не извращайся над моим ником. Я БрЕда-то еле терплю.
Bergman: Ну Йоджи ладно. что там насчет Бреда
Bergman: то есть брэда
YOHJI: Сижу и думаю, так заметно, что ли?
Bergman: Я не все кассеты смотрел но видно что он к тебе не ровно дышит. слушай немец и с вами вдвоем возмет он сказал что Брэд ему нравиться. Где такого красавца откопал?
YOHJI: Мы с ним за одной партой в школе сидим.
Bergman: Да ладно тебе конспиратор.
YOHJI: Какие вопросы, такие и ответы.
Bergman: Слушай так он ведь не гей?
YOHJI: Кто?
Bergman: Брэд
YOHJI: Нет.
Bergman: как ты его в такой экстрим втянул?
YOHJI: Какой ты любопытный сегодня.
Bergman: подумал что раз кассет больше не будет так хоть тебя расколю.
YOHJI: Оно тебе надо?
Bergman: Интересно. ты раньше вроде так не увлекался ни кем.
YOHJI: ^_^
Bergman: это что?
YOHJI: Смайлик такой.
Bergman: и как все таки?
YOHJI: Вот пристал. Хочешь, чтобы я тебе всю свою кухню выдал?
YOHJI: Ладно, подавись. Записывай. Слух, вовремя распущенный, одна штука. разговор на определенную тему, полчаса примерно. Пиво и коньяк, в общей сложности двенадцать бутылок. Порнокассета, одна штука. Запланированная и отмененная вечеринка с бабами, одна штука. Остальное — природное обаяние и артистизм.
Bergman: Йоджи ты прелесть
YOHJI: И почему у меня такое чувство, будто ты меня полапал?:о)
Bergman: я бы и полапал если ты тут был. слушай приходи в студию субботу самарцев такую серию собирается отснять офигеную ему как раз блондин нужен.
YOHJI: Ну его, твоего Самарцева, он опять будет приставать.
Bergman: А тебе не все равно тебя в четвером имели в хвост и гриву и ничего.
YOHJI: Я люблю молодых и накачанных жеребцов, а твой Самарцев старый пузатый педрила: о)
Bergman: ну ладно буду считать ты в творческом отпуске надоест тбе твой мускулистый жеребец приходи
YOHJI: Посмотрим.
Bergman: можешь прямо с ним приходить у него фактура хорошая и темперамент
YOHJI: Бергман, отстань. Имею я право на личную жизнь?
Bergman: ты еще папочке своему про личную жизнь расскажи
YOHJI: Ты будешь смеяться, но папочка был моим первым любовником.
Bergman: Ой опять душещипательный рассказ как меня отец изнасиловал когд мне было девять лет. ты будешь смеятся но его 70 % проституток рассказывают.
