Поневоле я прислушалась к его разговору. Но Владимир отошёл на приличное расстояние. Ничего не было слышно.
Я повернула голову в его сторону, разглядывая мужской профиль и улыбку, изгибающую губы. Потом поспешно отвела взгляд, чувствуя себя воришкой, когда Владимир повернулся в мою сторону.
— Так что ты решила? — невозмутимо спросил он, вернувшись за столик.
— Насчёт чего?
— Да насчёт всего. Я же предлагал тебе работу. Вдруг передумала?
— Нет, не передумала. Я и так обязана тебе очень многим. И Славка…
Владимир махнул рукой.
— Нет, подожди! — сказала я, внезапно для себя накрыв его руку своей. — Я на самом деле благодарна тебе за всё, что ты сделал для нашей семьи.
Владимир накрыл мою руку, похлопав по ней:
— Слишком много спасибо для одного вечера, Янина.
Он перевёл взгляд на часы. Сейчас они были у него другие. Не те, что он носил обычно.
— Время пролетело незаметно. Можем возвращаться в аэропорт. Если не хотим задержаться здесь надолго.
— Да, конечно.
Я поспешно встала и оделась. Владимир же не торопился, расплачиваясь по счёту.
— Не суетись. Успеем. Я всегда отсчитываю время с запасом.
Он окинул меня горящим взглядом.
— Не люблю опаздывать. Каждый раз как ножом по сердцу.
Глава 39. Янина
Я безумно волновалась, поднимаясь по трапу самолёта.
Но присутствие Владимира успокаивало. И в то же время его близость влияла на меня так, словно горячее мужское дыхание щекочет сзади кожу шеи.
Места нам с Владимиром достались не рядом. Но может быть, это было и к лучшему. Мне нужно было немного привести мысли в порядок. Потому что я путалась и в своих эмоциях, и в поведении Владимира.
Он то вёл себя так, словно ничего не было, и мы просто родственники, то вдруг случайно брошенное им слово или взгляд обжигали кожу, заставляя мысли бежать не в том направлении.
Но за всё время полёта я так ни к чему и не пришла. Ясно было только одно: наши сложные отношения запутываются тем больше, чем дольше мы находимся рядом.
Я считала, что возненавидела Володю всей душой за ту ночь, когда он прикинулся Славкой. Он как будто протащил меня по грязной, липкой похоти — так мне казалось тогда.
Но прошло уже довольно много времени. На него наслоились события всех последующих дней.
Я кощунственно часто вспоминаю о том, как хорошо нам было вместе на Рождество.
Мне становится жутко стыдно за тот первый раз. Даже не за измену. А за те чувства, что я испытывала и продолжаю испытывать.
Мне совестно за горячее Рождество, за каждый стон, вздох и жадный поцелуй.
Ситуация ужасно неправильная. После смерти мужа прошло очень мало времени, а его родной брат своим голосом способен свести меня с ума и заставляет бурно кончать даже на расстоянии.
Каждый раз, когда Володя помогает мне, он делает это не из чувства гуманности, но надеется на ответные чувства.
Но самое страшное, что этот ядовитый плющ уже разрастается внутри меня.
Мы прилетели в город уже ночью, но спать мне не хотелось совершенно. Я была странно взвинчена и взбудоражена, хоть и смертельно устала от переживаний за прошедшие сутки.
— Заглянешь ко мне? — предложил Володя. — Родители передали тебе подарок.
— Сейчас?
— Да, извини. Уже поздно. Если хочешь спать, я провожу тебя. Просто у меня будет очень загруженная неделя, мне не хотелось бы держать у себя твой подарок. Вдруг он будет очень важным для тебя?
Я поколебалась всего мгновение. Но Володя держался отстранённо сейчас. Поэтому я согласилась прийти к нему, стараясь не думать о том, что видели и слышали эти стены.
Брат мужа держался спокойно и уверенно, распаковывая чемодан и шутя. Но у меня то и дело начинали гореть щёки. Неуместные воспоминания лезли в голову. Я боялась подойти к Володе ближе, чем на метр.
Я боялась случайной вспышки. Не с его стороны, но теперь уже со своей. Потому что в аэропорту мне стало так хорошо и тепло рядом с ним, что не хотелось даже разжимать объятий.
Получив заветный подарок, я даже не стала открывать его. Мне хотелось уйти поскорее на свежий воздух и немного остыть.
— Я пойду, наверное.
— Хорошо, я тебя провожу.
— До дома идти недалеко и…
— И я всё равно тебя провожу, — терпеливо возразил Володя. — Ты уже потеряла свой чемодан. Вдруг потеряешь ещё что-то?
Володя опять был прав. Мы оделись и вышли на улицу. В нашем городе тоже начал идти лёгкий снежок.
Я шла, медленно растягивая шаги. На улице было светло и морозно. Снег приятно поскрипывал под ногами.
— Хочешь прогуляться? Янина?
— Уже поздно. Проводи меня до подъезда.
— Я не спрашиваю, поздно или рано, — перебил меня Володя. — Я спрашиваю, хочешь ли ты прогуляться? У тебя вид ребёнка, которого гонят домой родители против его воли.
— У тебя будет загруженная неделя, сам же сказал. Тебе надо выспаться.
— Коза упрямая! — выругался Володя, подцепив меня под локоть.
Я замерла рядом на мгновение, но потом он потянул меня в сторону. Мне пришлось подстроиться под его шаг, чтобы не семенить рядом с ним.
Володя немного замедлил ход, улыбнулся, поглядев на меня.
— Наконец-то. Оттаиваешь, Янин.
Я проглотила ком в горле: какое-то ощущение мимолётной радости, как в детстве.
Когда делаешь то, что хочешь, не задумываясь о последствиях.
Так и сейчас: мы бездумно топчем свежевыпавший снег, оставляя цепочки следов. А когда мы повернём назад, нового снега навалит столько, что не будет видно, откуда мы пришли.
— О чём-то хочешь попросить? — спросил Володя.
— Откуда ты знаешь? — удивилась я.
— Выражение лица у тебя меняется, вот и всё.
— И да, и нет. Мне ужасно неловко. Я чувствую себя так, словно я к тебе на шею забралась и ножки свесила, — честно призналась я. — Ты не должен…
— Я не делаю и половины из того, что обязан делать. И намного приятнее делать именно то, что не должен. Понимаешь? — спросил Володя.
Мы уже дошли до небольшой парковой зоны. Я стряхнула снежинки со скамейки. Володя сел рядом, но не стал прижиматься: между нами было достаточно свободного места.
— Это касается бизнеса Славки, так?
— Я расплатилась по долгам. Но фирма осталась. С ней надо что-то делать. Я…
Я перевела дыхание, признавшись:
— Я прекрасно понимаю, как это выглядит со стороны. Я просто сижу, хожу, ем и сплю. Кто-то скажет, что я не делаю ничего и не предпринимаю ни одной попытки жить самостоятельно. Кто-то назовёт меня эгоисткой. Я всё это понимаю. Но я так себя чувствую сейчас. Я ничего не могу с этим поделать. Я рада за тех, кто может перемахнуть через пропасть одним прыжком. У меня не получается. Я иду понемногу. Я перейду через всё это. Но не сразу. Понимаешь?
Я посмотрела на Володю. Мне хотелось, чтобы он понял: мои слова в большей степени относятся к нему и к нашей ситуации. Может, слегка запутанно, но я
