Стас почесал бороду.
— Ты ему говорила?
— Говорила. Но Володя долго ждал, и сейчас ему тормоза срывает. Он как будто останавливается, но потом всё только хуже становится. Ни одного свободного вздоха. Я себя ненавидеть начинаю. И его — тоже. А я не хочу ненавидеть… — Я выдохнула и махнула рукой. — Это тяжело — потерять так много сразу. Мне нужно время, чтобы внутри перестало болеть, — я сглотнула слёзы. — Ты не понимаешь, наверное, считаешь, что это просто мои капризы.
— Почему же не понимаю? — усмехнулся брат.
Он обнял меня за плечо и поцеловал в голову.
— Я-то понимаю. Боюсь, этому твердолобому твою позицию будет тяжело объяснить. А я тебя понимаю! Когда папку нашего на заводе током прибило, ты ещё совсем мелкая была. Ничего толком не помнишь.
Я смахнула слёзы:
— Я мало чего помню, но сейчас ты — вылитый папа.
— Да, мелкая. Наверное, так и есть. Тебе, можно сказать, повезло ещё. Ты можешь себе позволить вот так сорваться и попытаться все свои потери как-то пережить по-другому. Смена обстановки пойдёт на пользу, или что там ещё психологи советуют.
Брат задумался, вспоминая что-то. Потом он пристально на меня посмотрел.
— Всё-таки хорошо, что ты ничего не помнишь. Когда папки не стало, нас тогда у мамки уже двое было. Руки нельзя опускать, надо домом, детьми заниматься. Ты — мелкая, дрыхнешь ночью, а я слышу, как мамка воет, когда думает, что мы оба видим десятый сон. Тихо так воет, не переставая. А утром встаёт и начинает жить заново. За скотиной посмотрит, на работу сходит. К вечеру дома всё убрано и пожрать приготовлено. Потом она садится за стол, на отцовское место и молчит. Подойдёшь, спросишь что-то, она в ответ тебя молча по голове гладит. А ты рук её не чувствуешь. Она словно сама мёртвая, и глаза у неё пустые-пустые. Жуть…
Стас замолчал, потянулся за ещё одной сигаретой.
— Мамка горе в себе схоронила и за правилами спряталась. Она до сих пор в трауре. Я не хочу, чтобы ты такой же стала. Если нужно время, чтобы отболело, пусть отболит. Потом решишь, чего ты хочешь.
Стас покрутил сигарету в руках, но не стал раскуривать, раздавил её в пепельнице целой, веско добавив:
— Давить на тебя не позволю. Ты погорюешь столько, сколько нужно, а через некоторое время снова начнёшь улыбаться жизни. Я не дам превратить тебя в запуганную тень.
Глава 48. Янина
Я с опаской поглядывала на телефон. Думала, что Володя начнёт названивать и заранее приготовилась к тому, чтобы поставить телефон на беззвучный режим или купить новую сим-карту.
Но вопреки моим ожиданиям Володя не звонил.
Прошло несколько дней, а телефон молчал. Я чувствовала себя странно: мне было намного легче, когда голова была полна всем, чем угодно, но только не пустотой. Но стоило признаться себе: втайне я ждала звонка Владимира.
Я чувствовала себя неловко, и мне было стыдно за мой побег. Мне хотелось, чтобы Володя понял меня, а не просто решил, что это прихоть и женские капризы.
Стас вызвался помочь мне с поисками квартиры. Он ездил со мной, не отпуская меня одну. Алёна была не очень довольна, что я свалилась к ним как снег на голову. Поэтому я хотела как можно быстрее съехать от брата.
Через неделю мне удалось найти квартиру, которую я начала снимать. Нужно было налаживать быт заново.
А я убежала с одним небольшим рюкзаком, поэтому приходилось целыми дня заниматься хлопотами. Я не оставляла себе времени думать и сомневаться о чём-то.
Тем более я не хотела думать о начавшихся выделениях, коричневато-красных. Это означало только то, что моя отчаянная и сумасбродная попытка завести ребёнка провалилась с треском.
Может быть, оно и к лучшему. Ребёнок бы ещё больше запутал наши отношения с Владимиром и стал бы поводом для того, чтобы он привязал меня к себе ещё сильнее. Я просто постаралась не думать об этом.
Не сейчас. Не время для ребёнка. Хотя мне очень сильно хотелось его…
На новом месте жизнь закрутилась вихрем. Я едва успевала подумать о чём-то, как надо было уже делать.
Когда я более-менее устроилась на новом месте, я позвала к себе в гости брата с его женой.
Алёна обмолвилась за ужином, что одна из её постоянных клиенток ищет подменного бухгалтера, который выходил бы на работу два-три раза в неделю.
— Не хочешь пойти? Ты же вроде на экономическом училась? — предложила она.
— Да, училась. Я была бы не против.
— Позвонить? Замолвлю за тебя словечко. Конечно, всё будет зависеть от того, как ты покажешь себя. Но думаю, тебе будет это по силам. К тому же, обретёшь независимость…
Последнее предложение было из разряда «тонких намёков». Алёна так сильно беспокоилась, что младшая сестрёнка усядется на шею своему старшему брату, что расхвалила меня, как высококлассного специалиста.
Мне было даже боязно идти на собеседование. Я подрабатывала, конечно, но большого опыта работы у меня не было.
Но вопреки опасениям, собеседование прошло гладко, а объём работы был небольшой. Я могла с ним справиться. Конечно, и заработная плата соответствовала. Но это был мой шанс зацепиться на новом месте и как-то зарекомендовать себя.
Поэтому я не стала воротить свой нос, а согласилась работать.
От Володи так и не было вестей. Я решила, что он смирился. Оказалось, он просто затаился на время, чтобы потом приехать без предупреждения.
В тот день я забежала к Стасу, мне было по пути. От работы до дома Стаса было всего несколько минут ходьбы. Я проведала брата и его жену, а потом собралась обратно.
Но, не дойдя до остановки, поняла, что забыла в квартире у брата перчатки. Мороз был кусачий, и пальцы мёрзли даже в карманах зимней куртки. Мне пришлось возвращаться.
Я постучала в дверь:
— Стас, это я. Перчатки у тебя дома оставила…
Дверь распахнулась сразу же. На пороге стоял Владимир. Он резко повернулся, глядя мне прямо в глаза.
Меня словно прошило током насквозь от его пронзительного взгляда. Володя немного осунулся. Глаза лихорадочно блестели.
Мне стало не по себе от его взбудораженного вида. Он как будто не спал или был пьян. Судя по запаху алкоголя, последнее оказалось верным. Володя сильно выпил.
Сердце забилось в бешеном ритме.
Я не понимала, чего во мне больше: радости, потому что я каким-то невероятным образом соскучилась по Володе, или страха, что всё опять начнётся сначала.
А я только начала засыпать спокойно, не мучаясь по
