— Тебе нужно помочь. У тебя кровь… — едва слышно сказала Янина.
— Мне от тебя не помощь медсестры нужна, а кое-что другое.
— Стас, пусти в дом. Нужно помочь. Зачем ты руки распустил? — недовольно сверкнула глазами Янина.
— Напросился сам, — ответил Стас, не двигаясь с места.
— Ха… Поговорить сможешь, Ян, или это тоже выше твоих сил? — спросил я.
Проклятая кровь не желала останавливаться.
— Пару слов, не больше. Я уже понял, что ты меня не желаешь ни видеть, ни слышать…
Я прошёл к лестнице, спускаясь по ступенькам. Оглянулся.
— Я немного прошу. Пусть твой громила-охранник рядом постоит, если ему так хочется.
Я вышел на улицу, остановившись у подъезда. Янина почти сразу же вышла следом, а брат встал в дверях. Даже не оделся. Вышел на улицу в мороз в той же домашней футболке и шортах.
Янина раскрыла сумочку и достала сухие салфетки, протягивая мне.
— Вытри кровь, Володя…
Я отмахнулся. Сейчас мне её забота была как кость поперёк горла. Я скатал снежный ком, прикладывая к разбитой губе.
— Вернёшься? — спросил я, не желая ходить вокруг да около.
Задолбало. Я не футбольный мячик, чтобы меня пинали без перерыва.
— Нет, — покачала головой Янина и спустилась, отойдя подальше от подъезда, чтобы брат не услышал нашего разговора.
Я немного помедлил, но подошёл к ней, катая холодный, подтаявший снежный ком по губе.
— Володя… Я хочу пожить сама. Мне это надо. Ты наверняка слышишь только моё «я»…
— Да, так и есть. Ты — эгоистка. А ты не подумала, как херово я себя чувствую, беспокоясь за тебя, думая, что ты можешь носить моего ребёнка?
Янина покачала головой.
— Нет никакого ребёнка. У меня месячные точно в срок. У нас ничего не вышло. И может быть, так даже лучше. Нельзя было просить тебя об этом…
— Но ты попросила. Я согласился, надеясь, сама знаешь, на что.
— Прости меня, пожалуйста, — голос Янины дрожал. — Но я не могу оправдать твоих надежд.
Янина смахнула слезинку. Её пальцы покраснели от мороза. Я автоматически потянулся к рукам Янины, согревая их между своих ладоней. Наклонился, обдавая горячим дыханием.
— Не сейчас… — услышал я.
Я посмотрел ей в глаза: не ослышался ли я?
— Я не могу сейчас. Я не стану врать тебе. Я не могу остаться равнодушной к тебе, ты меня волнуешь, заставляешь чувствовать себя не в своей тарелке, — Янина перевела дыхание, решительно продолжив: — Я знаю, что ты — это ты, не твой брат. Вы сильно отличаетесь, но я, как одержимая, ищу сходство. Я не понимаю, нравишься ли ты мне из-за того, что вы со Славой на одно лицо, или из-за другого. Я запуталась.
— Мы идеально совместимы, дурочка.
Янина усмехнулась.
— Это может оказаться просто тоской по любимому, подменой, самообманом. Я хочу разобраться. Я прошу тебя. Дай мне время…
Я рассмеялся. Опять пришлось катать снежный шар, чтобы приложить его к губе.
— Время? Сколько? Что я буду делать со своим временем? Сидеть, как попрошайка, ожидая, пока ты копаешься в себе?
— Пожалуйста…
— Хочу, чтобы ты была моей! — резко перебил я её. — Заебался бегать вокруг тебя, боясь подышать в твою сторону слишком шумно или резко. Давай не сходя с этого места решим?
Я отчаянно и безумно надеялся на положительный ответ. Несмотря ни на что.
— Да или нет? — с напором спросил я.
— Не сейчас, Володя! — побледнев, ответила Янина. — Неужели ты меня не слышишь?
— Какая же ты коварная и жестокая дрянь! — в сердцах выплюнул я. — Хочешь на двух стульях усидеть? Спокойно, в стороне, но чтобы пёс ручной был готов кинуться к тебе по первому зову? А я не пёс, ясно? Я мужчина. Если не сейчас, то значит, никогда.
Янина прикусила губу, часто моргая. Её глаза казались озёрами в половодье. Слёзы текли без перерыва. Больше всего на свете мне хотелось осушить её слёзы, но она делает один и тот же выбор снова и снова: прочь от меня.
«С этим нужно научиться жить…» — внезапно понял я.
Так некоторые люди живут с болезненной опухолью на протяжении всей своей жизни и умирают от несчастного случая.
Чувство, выгрызающее меня изнутри, никуда не денется. Но надо смириться с ним и понять, что эта дорога не приведёт никуда.
— Нет значит нет. Я тебя услышал. Желаю счастливо прижиться на новом месте, — я заставил себя улыбнуться. — И не думать обо мне тоже желаю. Ты всё равно остаёшься частью моей семьи, моим родным и близким человеком, несмотря ни на что. Если у тебя что-то случится, ты всегда можешь обратиться ко мне за помощью. Но лучше, чтобы этого не произошло. Потому что я не уверен, что не запрошу за помощь слишком высокую цену. Для тебя.
Я заставил себя сделать несколько шагов прочь от Янины, застывшей, как фигурка в ледовом городке. Такая же хрупкая и холодная.
— Мои часы остались у тебя? — внезапно спросил я, развернувшись.
Янина молча кивнула.
— Продай их. Они дорого стоят. Не смей хранить моё время, потраченное впустую.
Я ушёл.
Потом наступило молчание.
Мне казалось, тишина никогда не закончится.
Но Янина, моя персональная мучительница, снова вклинилась в мою жизнь поздней осенью.
Хватило одного сообщения, чтобы мне захотелось вырвать память о ней из себя с корнем.
Одно короткое сообщение. Минимум слов, гораздо больше цифр.
«53 см, 3270 граммов»
Глава 51. Янина
Конец сентября
«53 см, 3270 граммов»
Это было первое сообщение, отправленное мной Владимиру. Первые слова, обращённые к нему почти за целый год молчания.
Последний раз мы разговаривали в конце января.
Владимир уехал тогда. Больше я его не видела и не слышала.
У всего есть предел. В тот день Володя достиг своего предела терпения.
Оглядываясь назад, я понимаю, как чудовищно жестоко и несправедливо я себя вела по отношению к Володе.
Мои чувства были ослеплены. Я видела только себя и персональное горе. Больше ничего.
Мы всегда эгоистичны в горе. Моя ситуация осложнялась тем, что рядом появился мужчина, отчаянно желающий прибрать меня к своим рукам. Мужчина, желавший меня на протяжении более двух лет.
Володя заставлял меня чувствовать и выводил на предельный уровень эмоций. Мне было и отрадно, и страшно рядом с ним.
Я боялась, что чувства, которые он во мне будил, это лишь отголоски привязанности к погибшему мужу. Они были разные, но на тот момент я ещё не полностью отпустила Славку и боялась утонуть в Володе.
Получив желаемую свободу от него, я впервые поняла, как много места он занимал в моей жизни. Он всегда незримо присутствовал рядом раньше.
После нашего болезненного разрыва у меня появилось ощущение, что рядом со мной всегда гуляет прохладный ветер. Мне нужно было научиться жить самой. Я прикипела к своему месту работы и вскоре на те деньги, что взяла с собой, купила однокомнатную квартиру. Новоселье мы отпраздновали втроём: я, Стас и Алёна,
