Кирилл сжимал ее руку и, казалось, не хотел ее выпускать. Они стояли молча, держась за руки, и пусть весь мир подождет!
— С днем рождения, Кирилл, — сказала Маша и коснулась губами его губ.
Как ему хотелось продлить это мгновение! Он со всем желанием прижался к ее губам и щеке.
— Спасибо тебе за все… Ты подарила мне новую жизнь, что может быть лучше, — прошептал он.
Домой Кирилл вернулся в наилучшем расположении духа. У порога его встретил маленький Оливер, который, обнюхав ноги, тут же принялся прыгать от радости и лизать руки хозяина. Кирилл присел на корточки и гладил пса с улыбкой на губах.
— Ну тихо-тихо, Оливер, я дома, — приговаривал он.
— Проводил Машеньку? — выглянула из кухни мать.
— Да. Все хорошо, мам, — Кирилл нагнулся к щенку и взял его.
Оливер ерзал на руках у хозяина, обнюхивая его лицо и пища от радости, а Кирилл прижимал его к груди и думал о Маше. Людмила Степановна стояла в коридоре и наблюдала, как сын играет с псом, а сама плакала. Только тихо, без всхлипов. А когда Кирилл пошел в свою комнату, бережно неся на руках Машин подарок, к женщине подошел Владимир Николаевич и заботливо положил руки ей на плечи:
— Почему ты плачешь, родная?
— Я? Нет, что ты, я не плачу! — быстро смахнула слезинки Людмила Степановна.
— Ну я же вижу. Что-то случилось? — участливо спросил ее муж.
— Это первый день рождения после аварии, который мы провели так хорошо, — призналась она. — Ты посмотри на Кирюшу! Он снова хочет жить!
Людмила Степановна говорила тихо, она не хотела, чтобы сын услышал ее слова и почувствовал, что она плачет, но эмоции настолько переполняли ее душу, что молчать не могла.
— Да, я вижу. Наш мальчик очень изменился, и за это мы должны благодарить Машу, — кивнул Владимир Николаевич.
— Володя, она сегодня спрашивала о диагнозе Кирюши, она хочет ему помочь, понимаешь? — Женщина повернулась к мужу. — Может, поговоришь с ней? Ведь ты столько читал об этой болезни! Вдруг у нас вместе что-нибудь получится? — С надеждой спросила Людмила Степановна.
— Хорошо, я поговорю с ней. Ты, главное, не плачь. Все будет хорошо…
Владимир Николаевич поцеловал жену в макушку и отправился в свой кабинет. Он плотно закрыл дверь и сел за письменный стол, который был завален медицинскими справочниками. В бессилии мужчина уронил голову на руки и закрыл глаза.
Как сказать жене, что их сына вылечить уже невозможно? Разве можно отобрать у нее эту слабую надежду? Да и что эта девушка может сделать, она же не Господь Бог, в конце концов!
Владимир Николаевич уже давно потерял надежду. Сколько книг он перечитал, со сколькими людьми он общался — все без толку! Никто и ничто уже не сможет вылечить сына, его родного Кирюшу. И от этого бессилия мужчине хотелось плакать. Его взгляд остановился на стене, которая сплошь и рядом была увешана грамотами и дипломами, которые он получил за свою научную карьеру. Но какой от них толк, ведь они не могут вылечить сына!
Все врачи уверяли, что Кириллу уже ничто не поможет. «Радуйтесь, что он еще видит яркий свет. Большего ему уже не дано» — в один голос твердили они. И Владимир Николаевич сдался. Он уже давно ничего не читал и не узнавал. Эти книги лежали на его столе словно реквизит в театре, который он разыгрывал перед женой и сыном. Когда кто-то заходил в комнату, Владимир Николаевич тут же хватал первую попавшуюся книгу и делал вид, что читает ее, но стоило двери захлопнуться, как он откладывал книгу в сторону. Ему самому было противно все это, но иначе поступить он не мог. Если жена увидит, что он сдался, то сдастся и она. А это может очень сильно ударить по ее здоровью, которое и так подкосилось после роковой аварии, Владимир Николаевич не мог этого допустить. Да и Кирилл хоть и делал вид, что не верит в труды отца, но тот был уверен, что в сердце сына все же теплится вера в выздоровление. Как же он может подвести своих самых близких людей и отобрать у них последнюю надежду?
«Я должен продолжать играть эту роль во что бы то ни стало. Иначе все пойдет прахом…» — подумал Владимир Николаевич, со всей силы сжимая край старого стола.
Глава 18
Во время обеда Кирилл разговорился с компанией рабочих своего участка и от них узнал, что существует игра под названием голбол. В ней принимают участие две команды незрячих спортсменов по три человека. Цель состоит в том, чтобы забросить мяч со встроенным колокольчиком в ворота соперника.
Эта игра заинтересовала Кирилла, и он решил узнать о ней подробнее у рабочего по имени Данил, который и начал весь этот разговор.
— А играют ногами или руками? — спросил у него Кирилл.
— И тем, и другим. Мы ложимся на пол и по очереди катим мяч в ворота соперника, а они, в свою очередь, должны защищать ворота, — разъяснил ему парень. — Необходимо слушать, где звенит мячик и вовремя заблокировать ему проход своим телом. Если хочешь, можешь поиграть с нами, — предложил он.
— А можно? — обрадовался Кирилл.
— Почему бы и нет. Приходи в наш интернат, научим, — без тени сомнения согласился Данил.
Кирилл сразу загорелся этой идеей. До аварии он очень любил играть в футбол, был одним из лучших игроков. А ведь голбол чем-то напоминает его любимую игру, о которой ему сейчас пришлось забыть. Отдаленно, конечно, но сейчас Кириллу это было неважно. Главное, что он сможет снова заниматься спортом, которого ему так не хватало.
— Ты хочешь играть в игру для инвалидов? — усмехнулась Вика, стоявшая рядом.
— Хотя бы попробовать, — ответил Кирилл.
— Вика, ты тоже можешь придти! У нас есть и женская команда, — добродушно сказал Данил.
— Нет уж, обойдусь как-нибудь, — едко ответила она и вернулась к своему столу.
— Не обращай на нее внимания, она вообще очень хорошая, — заверил коллегу Кирилл.
— Я знаю. За этой внешней резкостью скрывается добрая душа, — вздохнул Данил. — Знаешь, мы с ней раньше общались немного, но потом у нее что-то произошло, и она закрылась ото всех. И со мной тоже перестала общаться.
Кирилл помнил, что год назад у Вики умерла любимая бабушка, но не стал говорить этого Данилу, а решил перевести тему:
— Так во сколько сегодня тренировка? Я хочу придти!
— В пять. Я поговорю с тренером, думаю, мы возьмем тебя, — улыбнулся Данил.
В свои двадцать пять лет он был спортсменом со стажем. По голосу и интонациям Кирилл чувствовал, что Данил очень общительный и дружелюбный парень. У него был низкий бархатный мужской тембр. Слова немножко растягивал, говорил медленно, но вдумчиво. Кириллу почему-то показалось, что Данил может
