Наступило время обеда. Все отправились в столовую, кроме Кирилла. В изделии заела одна из деталей, и он с усердием в ней ковырялся. Не любил оставлять недоделанным дело, тем более, как ему казалось, там все элементарно.
— Ты идешь? — услышал он голос Данила, с которым они в столовой всегда сидели рядом.
— Я догоню. Только одну деталь доделаю!
Данил ушел, и цех опустел, только Кирилл ковырялся в проклятой детали. На удивление случай оказался гораздо сложнее, чем он думал изначально, и как ни пытался проворачивать отвертку, ничего не мог сделать, как будто что-то мешало. Кирилл пыхтел и злился. Он щупал внутри пальцами, чтобы понять, в чем там дело, но все без толку. Вот сейчас как раз пригодилась бы помощь Данила, но он как назло уже ушел. Конечно, можно было бы плюнуть на все и уйти в столовую, но для Кирилла это уже стало делом принципа. Пусть даже останется без обеда, но задание все равно доведет до конца.
— Черт, да что ж такое! — вслух выругался Кирилл, осознавая собственное бессилие. Вот видели бы сейчас глаза, он бы на раз-два разобрался с этой деталью.
— Терещенко, ты почему не на обеде? — услышал он голос Казимира.
— Сейчас доделаю и пойду, — ответил ему, не отрываясь от дела.
— Что, деталь испортил? — усмехнулся мастер.
— Нет. Просто туда что-то попало, — Кирилл продолжал усердно ковырять отверткой, пытаясь не отвлекаться на голос Казимирова. Тот только мешал ему сосредоточиться.
— Что могло туда попасть, Терещенко? Да, зря тебя повысили. Толку от тебя никакого! Тут же все элементарно, — сказал Казимир, а потом добавил с усмешкой. — Вот тут маленькая деталька застряла. Ты поверни ее отверточкой и все!
— Где «тут»? — переспросил Кирилл, не надеясь, что мастер ему подскажет.
— Ты что, не видишь что ли? Я же говорю, вот тут, — во весь голос засмеялся Казимир.
У Кирилла внутри все загорелось в один миг. Слова «ты что, не видишь что ли?» — задели его за живое. Он на секунду сжал левую руку в кулак. Как ему хотелось ударить по противной морде мастера! А он ни на секунду не сомневался, что она у него противная, хоть он ее никогда и не видел, но все же сдержал себя.
— И без твоей помощи обойдусь, — рыкнул на него Кирилл.
— Да ну? Тут же все просто, вытаскиваешь вот ту желтенькую деталь и прокручиваешь в маленькое отверстие отверткой. Чего сложного? — продолжал смеяться Казимир. — Хотя о чем это я говорю, ты же не видишь ничего! Интересно, а как ты со своей девушкой любовью занимаешься?
— Это не твое дело! — В груди у Кирилла все горело.
— Вообще поражаюсь, зачем ты ей нужен? Инвалид и калека! Хотя, может, у нее с головой что-то не в порядке?
Тут Кирилл не выдержал, его злоба достигла предела. Издевательства над собой он еще мог стерпеть, хотя держался из последних сил, но когда Казимир затронул имя Маши, взорвался. Подскочил с места и схватил мастера за шиворот, ориентируясь на голос. Тот, на удивление, даже не сопротивлялся.
— Не смей так говорить о ней! Ты и мизинца ее не стоишь, тварь! — воскликнул Кирилл.
— Хотел бы я посмотреть на эту сумасшедшую, которая захотела с тобой встречаться. Может, она просто не знает, что есть нормальные люди? Так ты приведи ее, а я уж, поверь, не дам ей заскучать!
Эти насмешливые слова стали последней каплей. Кирилл словно попал в огненное пламя, языки которого заставляли его колотить ненавистного мастера. Он ощущал только жжение в районе костяшек пальцев и груди. Все происходило как во сне, потому что реальность осталась где-то далеко. Злоба, что сидела внутри, выплескивалась наружу с помощью кулаков, и на душе от этого становилось тепло. И пусть Кирилл не видел, куда именно он бьет Казимирова, чувствовал, что делает все правильно, руки сами вспомнили нужные движения, казалось, давно забытые. Но главное, что все это Кириллу нравилось, и он уже не мог остановиться. В реальность его вернул только голос начальника цеха:
— Что здесь происходит?! Немедленно прекратить это безобразие!
И тут Кирилл понял, что он натворил. Как будто подул свежий ветер и разогнал дурман того костра, который горел внутри него.
«Господи… Что со мной было?» — воскликнул про себя, но ответа не последовало. Он выпустил из рук тело мастера Казимирова, которое с грохотом рухнуло на пол, а сам присел на корточки и обхватил голову. Что же он натворил… Сорвался… Все-таки сорвался…
— Михаил Сергеевич, он напал на меня… Я просто хотел ему помочь… а он… — Голос мастера изменился до неузнаваемости, стал жалостливым, как у побитой собачонки.
— Рома, сам сможешь добраться до медпункта или тебе помочь? — участливо спросил начальник.
— Я не знаю… Боже, да за что он так со мной? Я просто… — плакал Казимиров, сморкаясь в свою майку кровью. Нос у него был разбит.
— Тебе нужно скорее пойти к врачу, я сейчас провожу, — Михаил Сергеевич резко повернулся в сторону Кирилла.
Кто бы мог подумать, что этот паренек способен на подобную жестокость! Но глаза не могли обмануть начальника цеха, ими он прекрасно видел, как Кирилл избивает Казимирова, причем делает это настолько яростно и неистово, что становилось страшно за жизнь мастера. И хотя Михаил Сергеевич всегда отличался спокойным нравом и не любил принимать решения сгоряча, но здесь было и так все понятно. Драка на рабочем месте всегда каралась строго — увольнение без выходного пособия.
— За все время, что я здесь работаю, еще никто у нас в цехе не поднимал руку на своего товарища. И я никогда бы не подумал, что это сделаешь ты, Кирилл! Даже не собираюсь выяснять причины. Собирай вещи и уходи, уволен! Таким у нас не место!
Суровый голос начальника долетал, словно сквозь трубу, но на это Кирилл ничего не ответил. Он не собирался оправдываться, это было выше его достоинства. Пусть делают, что хотят! Уволен, так уволен. Сам заслужил. А довольный Казимир уже не сдерживал победную улыбку, которую скрывал лишь грязным платком, который нашел в кармане. Все вышло так, как он задумал, и теперь этот выскочка больше не будет поднимать «восстания», а рабочие снова подчинятся своему мастеру. Все вернется на круги своя, а ему, может быть, еще и путевку в санаторий дадут, чтобы подлечиться. «Да, путевочка-то будет очень кстати» — обрадовался свой придумке Казимиров и первым же делом намекнул на это начальнику цеха. Тот, конечно же, согласился дать пострадавшему внеочередной отпуск.
Если бы Кирилл мог видеть, то заметил, что возле двери все это время тихонько стояла Вика и с волнением прислушивалась к происходящему в комнате. Она выполнила свою часть уговора.
Маша узнала о том, что Кирилла уволили от его мамы.
