А еще найти работу. Я по-прежнему писала статьи для коллежской газеты, хоть и закончила учебу – да, это приносило некий доход, но денег, которых хватало студентке, теперь было недостаточно. Почти все мои знакомые уже жили отдельно, а не могла позволить снять даже скромную квартиру, где-нибудь в Бруклине. Конечно, никто не гнал меня из дому, но ощущать себя «бумерангом» [1] было неприятно. Я разослала резюме в несколько изданий, сходила на пять собеседований, но ни одного ответа так и не получила. Это здорово угнетало.
Все изменилось через неделю после моего возвращения в Нью-Йорк. Рано утром меня разбудил телефонный звонок. Номер на дисплее был мне незнаком.
— Мисс Тесса Блумвуд? — вежливо уточнил мужской баритон.
— Да, — спросонья голос у меня был охрипший.
Я посмотрела на электронные часы на тумбочке. Пять семнадцать.
— Меня зовут Гэвин Уотерс, — представился мужчина. — «Friday News» [2].
— Доброе утро, — я вскочила и в темноте, поскольку шторы были накрепко задернуты, ударилась пальцем об угол тумбы. — Чем могу помочь?
Я знала это издание. Год назад они наняли меня для интервью с бывшим морпехом.
— Я взял ваш номер у Брайана Флеминга. Простите, что звоню так рано, — сказал он извиняющимся тоном.
— Все в порядке, — я потерла ушибленный палец. Фффух, вроде не сломала. — Так чем могу помочь?
— Вы все еще ищете работу? — он задал вопрос, хотя по голосу было ясно, что и так это знал. Не дожидаясь ответа, Уотерс продолжил. — Я сейчас нахожусь в Нью-Йорке, и у меня есть к вам одно предложение. Мы сможем сегодня пересечься? Когда вам будет удобно?
Тем же днем мы встретились в кофейне на двадцать седьмой улице. Гэвин Уотерс оказался приятным сорокадвухлетним мужчиной, чем-то похожим на моего отца. Возможно, поэтому я сразу почувствовала к нему расположение.
— Я помню ваше интервью, — Гэвин улыбнулся. — Были, конечно, недостатки, но в целом, — он уважительно кивнул и развел руками, — для начинающего журналиста неплохо. Очень даже неплохо.
— Спасибо, — мне была приятна его похвала, но пришла я не за этим.
Гэвин засмеялся, увидев мое нетерпение.
— Ладно, ладно… Не стану вас мучить, Тэсса. — Он закашлялся. — Вижу, вам интересна военная тема.
— Тогда мне были нужны деньги и материал для портфолио, — честно призналась я и, немного помолчав, продолжила, — но потом это коснулось меня лично.
С тех пор, как Алекс уехал в Ирак, я не пропускала ни одного выпуска новостей, и когда сообщали, что где-то погибли или пострадали военные, тотчас выясняла подробности. В такие моменты внутри все сжималось.
Гэвин вдруг сделался серьезным.
— Если я предложу вам поехать в Ирак в качестве нашего внештатника, вы согласитесь?
***
Родители, Брайан и Джесс до последнего не были в курсе. Три года назад я злилась на Алекса, когда он удрал, не сказав никому, и вот сама делала то же самое.
Гэвин уверял, что это безопасно – ему был нужен материал о буднях на оперативной базе, а не о боевых действиях. Но в стране, раздираемой на части, даже рутинная жизнь находилась под тенью войны.
Я хорошо понимала, почему он выбрал меня: в случае трагедии редакция не несла ответственности за жизнь и здоровье фрилансера, как это было бы со штатным журналистом. Плюс ко всему в мире прессы я была никем, а, значит, и заплатить можно меньше. Тем не менее, сумма, которую предлагал Гэвин, существенно поправила бы мое положение.
— Привезешь хороший материал, получишь не только деньги, но и имя, — он посмотрел мне в глаза и доверительно похлопал по плечу. — Ты, главное, постарайся там не умереть. — Гэвин засмеялся, очевидно считая эту шутку оригинальной.
Конечно, мы заключили договор. Это давало мне определенные гарантии и страховку, но в случае смерти или увечья, «Friday News» в целом и Гэвин Уотерс в частности снимали с себя все обязательства. Именно об этом не раз говорил нам на лекциях Брайан – быть журналистом – значит, ходить по краю. Я ехала в Ирак на свой страх и риск.
— Тогда у меня тоже есть условие.
Раз уж я собралась рисковать здоровьем, а, возможно, и жизнью, нужно извлечь из этого максимальную выгоду.
— Слушаю тебя.
— Отправьте меня на базу «Эль Комачи» [3]. Там служит мой двоюродный брат.
Я убеждала себя, что делаю это из соображений безопасности: молодая девушка в окружении вооруженных мужчин с деформированной психикой – ситуация весьма рискованная, и будет лучше, если рядом окажется тот, кто в случае чего сможет меня защитить.
В действительности же я понимала, что это лишь отговорка. Там, куда изначально планировал отправить меня Гэвин, служили и женщины, но даже без них с домогательствами в армии дела обстояли строго.
Мне просто хотелось увидеть Алекса.
Казалось, сама Вселенная приложила к этому руку. Знак свыше. Гэвин Уотерс, который почему-то вспомнил именно меня. У него, несомненно, были и другие претенденты, но он выбрал никому не известную Тэссу Блумвуд. Или же он мог отправить меня в Афганистан, или Ливию, где тоже шли военные действия. Но нет. Да, мне просто хотелось верить, что все неслучайно, и я понимала это. Понимала, но не хотела признавать.
***
Дома разразился скандал почище того, что был в Шердинге. И, так же, как когда-то Алекс, я сообщила им все буквально за несколько дней. Отец кричал, грозился запереть меня дома, отобрать кредитные карточки и отправить в психушку. И, конечно, то, что на базе я буду под присмотром Алекса, не стало для него весомым аргументом. Он был уверен, что я рехнулась и, возможно, был не так уж далек от истины. Но решение я приняла. К тому же мне исполнился двадцать один год, и по закону родители уже не имели надо мной никакой власти.
Я чувствовала себя монстром, неблагодарным чудовищем, и действительно была им. Во мне говорил эгоизм, я не думала о чувствах отца – да, черт возьми, даже Марси, которая любила меня, пусть и делала это так, как умела. И, тем не менее, я была уверена, что поступаю правильно.
Накануне отъезда я успокаивала их, что не покину пределы военной базы, что Алекс будет рядом, и, в конце концов, это просто командировка. Вот так мы и причиняем боль близким, порой делая это неосознанно.
Ранним утром отец привез меня в аэропорт. Я
