Какой-то мужчина ехидно ухмыляется, пока мы кое-как добираемся до дверей.
- Хорошо же набрался твой дружок! – гогочет он и идет своей дорогой.
Не будь я столь напугана и растеряна, непременно крикнула бы ему вслед пару ласковых.
- У меня в кармане ключи. Достань их и открой дверь, - медленно произносит Уолш, крепче вцепляясь в мое плечо, и я понимаю, что силы его покидают.
Я удивлена, но слишком взвинчена и напугана, чтобы задумываться сейчас о том, откуда, собственно, у него ключи от закрытой забегаловки, и что мы вообще здесь делаем.
Руки трясутся, дышать тяжело, и справиться с замком мне удается лишь с третьей попытки.
- Твою мать!
Я толкаю дверь, мы вваливаемся внутрь, вдвоем падаем на пол, и я ударяюсь обо что-то головой. Не обращая внимания на боль, я вскакиваю на ноги и быстро запираю дверь. Будем продолжать в том же духе – точно привлечем чье-нибудь внимание. И если честно, я на это надеюсь – что кто-нибудь заметит что-то подозрительное и вызовет полицию или скорую.
К этому времени Уолш самостоятельно поднимается на ноги и, держась за край барной стойки, медленно идет куда-то вглубь помещения.
- Что это за место?
Несмотря на всю нашу ситуацию, он находит в себе силы улыбнуться.
- Добро пожаловать в мой дом.
- Ты живешь в ресторане?!
Строго говоря, «рестораном» это назвать нельзя. Несмотря на то, что здесь темно и единственный источник освещения – фонарный свет с улицы, сквозь стеклянную дверь, интерьер просматривается отчетливо.
Уолш, пошатываясь, идет дальше, пока, наконец, не исчезает где-то в темноте.
- Эй!
По пути я пару раз налетаю на стены и углы, умудряюсь что-то разбить (предположительно чашку) и, в конце концов, спотыкаюсь на ступеньке.
- Уолш!
Глаза, наконец, начинают немного привыкать к темноте, и я с немалым удивлением обнаруживаю, что нахожусь… в спальне. Нащупав на стене выключатель, включаю свет.
Уолш с закрытыми глазами лежит поперек кровати и тяжело, неровно дышит.
- Сейчас… - успокаивающе говорю я и, усевшись рядом, начинаю осторожно расстегивать его окровавленную рубашку. Главное, не дать страху и панике окончательно захватить меня.
Уолш упирается.
- Достань из кармана пиджака мой телефон.
Слава Богу! Неужели мне все-таки удалось достучаться до его здравого смысла?! Но, как только я выполняю его просьбу, Джейсон выгоняет меня из спальни.
- Не заходи, пока не позову.
Ну, это уж слишком!
- Никуда я не пойду!
Уолш с трудом поднимается с кровати , буквально выталкивает меня на кухню и захлопывает дверь.
Мои попытки подслушать его разговор не приносят никакого результата – я слышу приглушенный голос Уолша, но не могу разобрать ни слова.
Через пару минут он, наконец, разрешает мне войти.
- Ложись на кровать, - мрачно говорю я, - нужно обработать и перевязать рану.
На сей раз он не сопротивляется. Аккуратно, стараясь не задеть, я расстегиваю пуговицы на его рубашке, и стараюсь не думать о приступе тошноты, который возникает всякий раз, стоит мне увидеть кровь. Уолш лежит с закрытыми глазами, стискивая зубы, при малейшем моем движении.
- Все будет хорошо, - не знаю, кого я хочу успокоить этой фразой: себя или Уолша.
Теперь у меня, наконец, появляется возможность получше осмотреть рану – не слишком глубокий, но длинный порез, точно кто-то полоснул наотмашь.
- Где у тебя аптечка?
-Там… - Джейсон, не открывая глаз, указывает рукой на шкаф.
Доставая аптечку, я роняю на пол несколько коробок, и их содержимое разлетается по полу.
- От тебя всегда столько бед?
Если он еще в состоянии подшучивать, значит, не все так плохо, думаю я.
- Ты потерял много крови.
Я осторожно прикладываю к ране пропитанную антисептиком марлю.
- Обойдется.
Спорить с ним у меня просто не осталось сил.
Так, теперь нужно перевязать. Медсестра из меня всегда была хреновая и я никогда не могла толком забинтовать даже порезанный кухонным ножом палец – что ж, придется учиться «в полевых условиях».
- Приподнимись.
Не без моей помощи Джейсон кое-как усаживается на кровати, и я неуклюже пытаюсь наложить более или менее сносную повязку. Честно говоря, получается не очень. А у него неплохое телосложение, проскакивает в голове, пока я обматываю бинтами крепкий торс. Через несколько минут мне все-таки удается сделать некое подобие перевязки.
- Вот видишь, - хмыкает он, - можешь, если захочешь.
Я понемногу успокаиваюсь, дыхание постепенно приходит в норму, хотя тревога по-прежнему не отпускает, что и понятно.
- Давай, ложись, - я аккуратно укладываю его обратно на кровать.
На несколько минут воцаряется тишина. Я сижу, подперев кулаками подбородок, и задумчиво гляжу в стену, пытаясь хоть как-то осмыслить происходящее. Час назад я наслаждалась жизнью в роскошном президентском люксе, а сейчас нахожусь рядом с раненым полицейским, который отчего-то пытается скрыть ото всех случившееся. Ах, да, а еще он живет в ресторанчике.
- Спасибо тебе, - неожиданно говорит Уолш, глядя мне в глаза.
Я лишь устало отмахиваюсь.
- Нет, правда, - не унимается он, – действовала ты весьма оперативно. И, кстати, думаю, нам обоим не помешает выпить.
Вот тут я с ним согласна.
Терпеть не могу крепкий алкоголь, и обычно он комом застревает у меня в горле, но сейчас я без особых проблем делаю два больших глотка, отчаянно кашляю, но уже в следующую секунду внутри разливается приятное тепло.
- Как ты?
- Нормально, - кивает Уолш и снова тянется к бутылке.
Какое-то время мы опять сидим в тишине.
- Так и не хочешь ничего объяснить? Кто на тебя напал? Ты её знаешь?
Уолш удивленно смотрит на меня.
- Ты сказала «её»?
- Я видела женщину, которая подходила к тебе. Это ведь она тебя ударила, да?
Ну вот, кажется, я снова нарвалась – пожалуй, не стоило задавать этот вопрос.
- Мне кажется, я имею право это знать, ведь теперь и я замешана в этой истории.
- Я всё расскажу тебе, но позже. Не сейчас.
Я прислоняюсь к изголовью кровати, и вдруг чувствую, как глаза начинает щипать от подступивших слёз.
- Эй, ты чего? – удивляется Уолш.
Я всхлипываю.
- Мне было так страшно… Я никогда не бывала в таких историях.
Не уверена, что нужно говорить это вслух, но…
- Я испугалась за тебя.
Уолш улыбается и хлопает меня по плечу.
- Но я сейчас здесь, живой и почти здоровый, - он снова морщится от боли.
- И что ты собираешься сказать начальству? Завтра тебе идти на службу, а в таком состоянии, сам понимаешь… Скрыть эту историю будет довольно проблематично.
- Я что-нибудь придумаю.
- Кто бы сомневался, - хмыкаю я.
На часах половина второго. Мне почти удалось вернуть душевное
