– Это он? – задыхаясь, спросила Дилан. – Он здесь?
Тристан кивнул.
Инквизитор появился в центре комнаты. Тристан резко вспрыгнул на ноги и положил руку Дилан на плечо, тщетно пытаясь усадить ее за своей спиной. Под защитой. Она повела плечами, смахивая его ладонь, и встала с ним бок о бок. Они встретят судьбу вместе.
– Ваше время пришло, – сказал Инквизитор.
– Наше решение остается прежним, – ответила Дилан.
Она бросила быстрый взгляд на Тристана, и чувство вины сдавило ей грудь. Но потом она развернулась обратно к Инквизитору, решительно выпрямившись.
– Верни их. Мы отправимся на их место.
Инквизитор не выглядел ни удивленным, ни разочарованным. Ни довольным. Он, похоже, вообще не испытывал никаких чувств.
– Очень хорошо, – произнес он и поднял руку.
Дилан почувствовала, как внутри у нее все оборвалось, словно она летела в пропасть.
– Подожди! – выдохнула она.
Инквизитор остановился. Чувство падения исчезло.
– У меня есть вопросы, – сказала она.
Инквизитор молчал, и Дилан приняла это за знак, что можно продолжать.
– Мама с папой…
– Я верну их. Мы об этом договорились.
– Я смогу с ними попрощаться? Увижу их?
О боже, пусть да. Ей нужно было их увидеть целыми и невредимыми, стереть из памяти то, как они лежат в кровати, неподвижные и безжизненные.
– Ты их увидишь, – подтвердил Инквизитор. – Это будет необходимо. Ты пришлешь их обратно.
Он замолчал. Дилан непонимающе нахмурилась.
– Что ты имеешь в виду?
– Ты должна будешь найти их на пустоши. Они не вернутся, пока ты этого не сделаешь. Прикоснись к ним, к любой части тела, кожа к коже, и я буду знать, что ты выполнила задание. И верну их в мир живых.
– Погоди… Они вместе? На пустоши?
– Да, – Инквизитор кивнул. – Это исключение.
– А если мы их не догоним прежде, чем они перейдут черту? – спросила Дилан с легкой паникой. – Что, если их схватят призраки?
– Если такое случится, значит, ты опоздаешь.
– Но…
Инквизитор перебил ее:
– Я предлагаю тебе такую сделку. Догонишь ты или нет, вернуться сюда ты не сможешь. Не в этот раз. Если ты решишь отправиться за душами родителей, то наш предыдущий договор потеряет силу. Ты лишишься своей жизни, каков бы ни был исход.
Дилан шумно втянула воздух. Может, это все будет зря. Прошло уже много часов; родители могли далеко зайти. А что, если их уже поглотили призраки?
Нет, она отказывалась об этом думать. Они были на пустоши, и она их найдет.
– Хорошо, – голос ее дрожал.
Она невольно посмотрела на Тристана, который, не выдавая никаких чувств, стоял рядом.
Наверно, он разглядел мольбу в ее глазах, потому что протянул руку и взял ее ладонь.
– Мы справимся, – пообещал он Инквизитору и повернулся к Дилан. – Если это то, чего ты хочешь… – Он замолк, давая ей возможность возразить. Но она не стала. Она не могла. Он продолжил: – Если это то, чего ты хочешь, я обещаю тебе, что мы справимся.
Дилан ответила ему заплаканной улыбкой.
– Мы готовы, – объявил Тристан, не отводя глаз от Дилан.
Инквизитор не пожелал им удачи. Он не произнес ни единого ободряющего слова, ни единого упрека. Даже не попрощался. Он просто исчез.
– Подожди! – крикнула Дилан в пустоту. – Что? – Она повернулась к Тристану. – Он что, передумал? Что происходит? – Она обернулась кругом, выискивая Инквизитора взглядом. – Почему он не отвел нас на пустошь?
Тристан закрыл глаза и поник головой.
– Отвел, – прошептал он. – Мы здесь.
Глава 18
– Я знала вашу дочь.
Сюзанна сомневалась, стоит ли говорить об этом, но умолчать о знакомстве с Дилан казалось ей таким же бесчестным, как и соврать.
Раньше Сюзанна то и дело врала душам, но в этот раз что-то не давало ей покоя, нашептывало на ухо, и она сдалась.
Словно груз упал у нее с души; крошечный демон, сидевший на плече, взмахнул крыльями и улетел. Крутой склон, на который они с таким трудом взбирались, внезапно показался ей не таким уж и неприступным, хотя она по-прежнему задыхалась и ноги у нее горели.
– Что? – отозвался Джеймс.
Благодаря длинным ногам он легко взбирался на холм, который, если злобное бормотание и громкое пыхтенье о чем-то говорили, давался с трудом Джоан.
– Как? – Он нахмурился. – Где? Вы были ее паромщицей? Я думал, Тристан…
Сюзанна помотала головой, и он замолчал. Она ответила не сразу, притворившись, что сосредоточена на склоне. Она не знала, как лучше ответить на вопрос; сколько ей вообще позволено рассказать. И по этой причине, кстати, ей бы лучше было совсем промолчать – однако теперь уже поздно.
– Мы встретились в мире живых. Я была там с… ну…
Какая же она дура. И тогда сглупила, и сейчас, когда упомянула об этом.
– Была одна душа, которую я попыталась отвести обратно, как Тристан отвел Дилан, только мы… у нас не получилось.
– Понятно, – пауза.
Джеймс поразмышлял над ее словами.
– И где теперь эта душа?
Слова не хотели срываться у нее с языка, но она их заставила.
– Его здесь нет.
– Он там… Там, куда мы идем? За чертой? – Джеймс неопределенно взмахнул рукой, выдавая легкое раздражение из-за того, что Сюзанна не могла им толком объяснить, что находится за пустошью.
– Нет, – Сюзанна покачала головой, борясь с собой. Ну же, говори. – Он просто… Его нет. Совсем. Он не перешел через пустошь. Стал одним из тех, о ком я вам рассказывала. Призраком, – она сглотнула тьму, что грозила всплыть на поверхность и затопить ее. – Вы сказали, что видели одного, да? Вот что стало с ним.
Джеймс долго не отвечал. Они уже дошли до вершины и остановились перевести дух и подождать, пока Джоан преодолеет последние несколько метров. Джеймс внезапно протянул руку и положил Сюзанне на плечо большую теплую ладонь.
– Мне очень жаль.
Сюзанна мрачно улыбнулась ему и сделала шаг в сторону. Она была благодарна ему за сочувствие – мало какая душа была способна забыть о своих чувствах и поинтересоваться переживаниями ее, Сюзанны, – но принять его утешение она не могла. Даже этот незначительный жест, это прикосновение, тонкая связь, поднял в ней такую бурю эмоций, что слезы того и гляди потекут по щекам. Еще чуть-чуть – и она разрыдается. А Джеймсу с Джоан нужна совсем не такая паромщица. Ей нужно было выполнять свою работу, и она должна на этом сосредоточиться. На этом, а не на своих ошибках. Нужно забыть про Джека.
Но боже, как же ей хотелось погреться в лучах доброты и сочувствия Джеймса. Разрешить себя обнять. Представить, что он – ее отец, а она – девочка-подросток, на которую похожа внешне.
Но ее желания ничего не значили. Она была паромщицей, а он – душой. Вот и все. Еще одна капля сочувствия – и она во всем признается: и как она обманула Джека, и сколько жизней было потеряно, когда призраки проскользнули в дыру, которую они с Джеком прорвали в завесе, и сколько неприятностей она причинила Дилан и Тристану – в какой опасности они оказались из-за нее! –
