Исполнившись любопытства – но не спуская глаз с призрака, чтобы увидеть, успокаивается ли он, – Сюзанна быстро пробежалась по воспоминаниям Джеймса. Ах да, вот.
Джоан, значительно моложе, чем сейчас, стояла к нему спиной, держа что-то в руках. Она пела тихую песню и покачивала предмет. Джеймс в воспоминании позвал ее, и Джоан повернулась. Сюзанна увидела, что на руках у нее лежит крошечный ребенок. Малышка Дилан.
Для Джеймса воспоминание было одновременно сладким и горьким. Сюзанна оставила его, как только почувствовала напряженную любовь Джеймса и его жгучее чувство вины за то, что вскоре после этого он исчез из обеих их жизней. Сюзанне было его жаль: вернуть семью и почти сразу опять ее лишиться. Однако он сам выбрал свою жизнь, как и все души, которые Сюзанна переводила раньше.
– Посмотрите! – прошептал Джеймс, выдергивая ее в реальность. – Действует.
Он был прав. Сюзанна остановила взгляд на призраке. Тот двигался медленными кругами, словно опьянев. Он медленно приближался к ним… будто песня звала его к себе. Словно он вспоминал о том, что такое музыка.
Если впечатление Сюзанны было верным, это значит, что там, внутри, что-то теплилось. Крошечная искра человека, которым он был когда-то. В Сюзанне загорелся огонек надежды, но она его до поры до времени задула. Она не позволит себе даже подумать, что… Пока что не позволит.
– Продолжайте, – попросила она Джоан, когда голос женщины стал стихать, что значило конец песни. – Неважно, что именно. Можно ту же самую песню.
Однако она запела другое: начала с высокой ноты. Мелодия качалась вверх-вниз. Сюзанна, стоя в дверях, затаила дыхание: как же отреагирует призрак? Казалось, его не огорчила смена мелодии. Он вроде даже придвинулся ближе. Медленно шагая вперед, Сюзанна не отрывала от него взгляда. У призраков не было лиц как таковых, так что сложно было понять, что он чувствует. Однако Сюзанна была готова поклясться, что вид у призрака теперь был более спокойный, более мирный.
Ладно, на лучшее надеяться не приходилось. Совершенно безоружная, Сюзанна пересекла порог убежища. Призрак заметил, но не возражал: он мечтательно кружил в воздухе, словно в танце. Решившись рискнуть, Сюзанна обхватила его посередине, прижимая лохмотья одеяния к бокам. Это, наверно, было все равно что ловить ворона. Поначалу призрак показался ей слишком громоздким, но как только она приноровилась и схватила его поудобнее, он перестал сопротивляться.
А потом Джоан перестала петь.
– Ну что, поймали? – спросила она.
Как только призрак понял, что гипнотическая музыка закончилась, он начал извиваться и вырываться. Появившиеся когти прорезали в пальцах Сюзанны длинные царапины. Зубы призрака залязгали, пытаясь дотянуться до ее костяшек. Сюзанна держала его крепко, но чем сильнее боролся призрак, тем больше слабели ее руки. Как ни старалась Сюзанна, призрак постепенно сумел расцепить ее пальцы. Он отчаянно боролся.
– Пойте! – приказала она Джоан. – Быстрее! Что угодно!
Джоан не стала медлить и тут же разразилась песней, точно и не прерывалась. Эффект был моментальный: призрак обмяк в руках Сюзанны, словно вздохнув от облегчения.
– Ты ведь узнаешь музыку, да? – прошептала ему Сюзанна. – Что бы в тебе ни осталось от человека, оно узнало музыку.
Не желая испытывать удачу, Сюзанна быстро подошла к двери. Джоан с Джеймсом благоразумно расступились.
– Идите внутрь, – сказала им Сюзанна, добавив: – Но пока продолжайте петь.
Они не заставили себя упрашивать. Далекие всхлипы теней, которые Сюзанна упорно игнорировала, становились все громче, превращаясь в настоящий кошачий концерт. Скоро воздух будет кишеть призраками, которые несказанно обрадуются глупой паромщице, что осталась снаружи после темноты. Зная, что времени у нее мало, Сюзанна подкинула призрака вверх. Так, должно быть, люди выпускают на волю птиц. Плеска крыл не последовало, но призрак так или иначе взметнулся в воздух. Далеко он лететь не стал: поднявшись, он повернулся и собирался броситься обратно, Сюзанна еле-еле успела забежать в убежище. Невзирая на шум, производимый его племенем, призрак не рычал. Сюзанна внезапно поняла, что привлекают его внутрь вовсе не две души.
– Перестаньте, – крикнула она Джоан. – Больше не надо петь.
Джоан напевала мелодию без слов – слова, похоже, закончились какое-то время назад. Она резко остановилась, не допев ноту до конца. Призрак резко замер в воздухе, словно сбрасывая с себя оковы заклинания.
Он ринулся на них, выставив когти и обнажив зубы.
На этот раз он казался голодным, как и полагается призраку. Сюзанна была полна решимости защищать Джоан с Джеймсом, но закрывать дверь не торопилась. Ей нужно было понять, сможет ли призрак залететь обратно; пали ли защитные чары убежища.
Мысленно готовясь к боли, в случае если призрак проберется внутрь, Сюзанна слегка повернула голову от двери и крепко зажмурилась. Ну пожалуйста, пожалуйста, взмолилась она.
Призрак на полной скорости долетел до дверного проема… и кубарем взмыл в темнеющее небо.
Защита не подвела.
Сюзанна одновременно испытала облегчение и замешательство. Как же ему удалось пробраться в дом раньше? Она втянула воздух в легкие.
– Мы в безопасности, – сказала она Джеймсу с Джоан. – Они не могут сюда войти.
И как раз вовремя: вой приблизился, обернувшись шипением, рыком и воплями. Последний луч света вытек с неба, и призраки вырвались из теней.
– Я не понимаю, – тихо сказал Джеймс, встав рядом с Сюзанной. – Как же он оказался внутри?
– Я не знаю, – честно ответила она.
Странные вещи творились в последнее время на пустоши, взять хотя бы то, что Сюзанне доверили переправить сразу две души. Ее не отпускало чувство, что это было как-то связано с тем, что она попыталась сделать – и что получилось у Дилан с Тристаном. Решить эту загадку стало для нее самой важной задачей. В конце концов, чтобы защищать души, ей нужно понимать все тонкости устройства пустоши.
Но дело не только в этом.
Было что-то еще.
Что-то, на что она пока не решалась надеяться.
Призрак узнал музыку, никаких сомнений. Ему хотелось приблизиться к источнику. Он перестал быть таким диким, таким звероподобным. Стал более… человечным. Казался плотнее в ее руках, кстати говоря.
Сюзанна редко касалась призраков – и никогда не делала этого добровольно. Но все же у нее был богатый – хотя и неприятный – опыт в хватании призраков и отрывании их от душ, отрывании от собственной плоти. И всякий раз ей казалось, что они… ну, призрачные. Не вполне осязаемые. Словно, если сжать их слишком сильно, схватить слишком крепко, пальцы могут просто пройти сквозь их сущность.
Но тот, которого она держала в руках, когда пела Джоан, казался таким же реальным, как сама Сюзанна.
Музыка пробудила воспоминания. Эти воспоминания выдернули призрака из бездумного, полуреального существования, в котором он оказался,
