Спетая незнакомкой песня вызвала такую реакцию. До призраков можно достучаться.
И если возможно это, то наверняка же Сюзанна сможет достучаться до Джека? Сможет вызвать к жизни человеческую часть его души, похороненную где-то очень, очень глубоко.
Это противоречило всему, что знала Сюзанна. Однако сейчас, когда она стояла в дверном проеме убежища и наблюдала за кружащими и взмывающими снаружи призраками, Сюзанна решила, что ее знания ничего не значат. Они потеряли всякий смысл. В том, что она знала, том, что ей рассказали, – может, всё неправда. Или, может, лишь часть правды.
Оставалась надежда, что Сюзанна может помочь Джеку.
И пусть эта надежда слаба, как малы ее шансы на успех, она все же попытается.
Она пообещала ему.
Может, еще не поздно выполнить это обещание.
Глава 19
Он вернулся.
Тристан почувствовал, как вокруг него проявляется пустошь. Он с трудом втянул воздух. Ничто не изменилось; вовсе нет. Они всё еще стояли в квартире, он всё еще видел из окна улицу.
Но всё изменилось.
Неподвижность воздуха; зловещая тишина. Чувство опустошенности, такое сильное, что он едва не упал на колени. Привыкай, подумал он. Когда-то он убедил себя, что больше сюда не вернется, что навсегда покинул эту «жизнь». Как мог он так заблуждаться.
– Ладно, – устало сказал он. – Пошли.
Дилан прошла за ним вниз по ступенькам и на улицу, а потом встала как вкопанная и стала смотреть по сторонам. Зная, что первый день на пустоши всегда короче остальных, он все же остановился, чтобы Дилан могла впитать в себя тонкие отличия, незаметные признаки того, что они покинули мир живых.
Они стояли между двумя длинными рядами трехэтажных строений (по сторонам улицы стояли в два ряда припаркованные машины), но все же место было совершенно пустынным. Ни птичьих трелей, ни дорожного шума. Они могли постучаться в любую дверь, заглянуть в каждое окно. Дилан с Тристаном были здесь единственными людьми.
Инквизитор не стал рисковать тем, что они могут передумать. Он забросил их глубоко на пустошь, где до них не доносились даже отзвуки реального мира, до которого, казалось, рукой подать.
– Так странно, – пробормотала Дилан, слегка вздрогнув. – Куда теперь?
Тристан кивнул в сторону конца улицы, и они зашагали. Небо у них над головами затянули тучи; нижние края их тяжело оттягивала дождевая влага. Тристан увидел, как Дилан с тревогой наблюдает за облаками, и едва заметно улыбнулся. Он вспомнил, как ей не нравилось мокнуть и мерзнуть, когда они впервые путешествовали через пустошь вместе. Сколько она жаловалась, ковыляя позади него.
– Это из-за меня? – спросила она. – Тучи… Они ведь тут по моей вине?
Тристан секунду помолчал и, нахмурясь, задрал голову к небу.
– Не уверен, – ответил он, – но вряд ли. Это же не твоя пустошь, а твоих родителей. Это они отвечают за погоду.
– А.
Тристан снова пустился в путь, шагая быстро и широко, поторапливая Дилан. Им нужно спешить. Надо догнать ее родителей до того, как те дойдут до черты. Он пообещал Дилан, что они не опоздают и что потом она сама перейдет черту. Именно так он и собирался сделать.
Он совсем не злился. Правда не злился.
Он просто твердо настроен на успех, вот и все.
Да и права злиться у него нет. Лишь Дилан могла сделать этот выбор – и она его сделала.
Он изо всех сил боролся со своими эмоциями, стараясь затолкать их поглубже и взять себя в руки. Ему нужно стать спокойным, уравновешенным проводником, каким он и был когда-то… но блаженное бесчувствие не наступало.
– Тристан, прости меня.
Слова ударили Тристана под дых, и он замедлил бешеный темп. Увидев, как запыхалась Дилан, он остановился.
– Не проси прощения, – ответил он. – Ты поступила так, как посчитала правильным.
– Но ты бы выбрал иначе.
Да, он бы выбрал иначе.
Не в силах произнести это, Тристан снова зашагал, на сей раз размеренней. Они долго шли молча, пока не свернули с улицы Дилан на безымянную дорогу, которой не существовало в мире живых.
– Я бы выбрал что угодно, лишь бы ты была в безопасности, – объявил он, когда они перешли дорогу.
– Что? – Дилан изо всех сил пыталась не отставать.
– Если бы я выбирал, – пояснил он. – Я бы выбрал что угодно, только бы это гарантировало твою безопасность. Так что ты права: я не согласен с твоим выбором. Я бы ни за что не согласился привести тебя сюда снова, – он бросил хмурый взгляд на мрачные пустые окна, которые точно смотрели на него в ответ. – Да тут все кишит призраками.
– Они могут выйти? – Дилан нервно обернулась по сторонам.
Тристан покачал головой:
– Нет, их сдерживает свет, помнишь? Мы в безопасности. По крайней мере, в этом Инквизитор над нами смилостивился.
Когда Дилан ничего не ответила, он повернулся к ней и увидел на ее лице замешательство.
– Он пришел к нам утром и отправил нас на пустошь утром. Значит, у нас впереди целый день, и это хорошо.
– Потому что мы точно успеем добраться до убежища, – высказала Дилан догадку, но Тристан покачал головой.
– Нет, потому что если мы собираемся догнать твоих родителей, нужно будет пропустить первое убежище и застать их во втором.
Дилан побледнела, явно вспоминая, как долго им пришлось идти в первый день… а потом и во второй.
– Тристан, но это же страшно далеко.
– Ничего, доберемся, – сказал он, стараясь, чтобы голос его звучал уверенно и решительно.
Но на самом деле он сам нервничал. Он никогда не пробовал этого раньше. Всегда останавливался в каждом убежище – и на то была серьезная причина. Путь всегда неблизкий и трудный. Как часто ему не удавалось довести душу до следующего пристанища вовремя! Сколько душ он из-за этого потерял!
– Доберемся, – повторила Дилан, кивая и, очевидно, призывая на помощь всю свою решимость. – Да. Я не буду отставать, обещаю.
– Ага, посмотрим после первого холма, – парировал Тристан и кинул на нее взгляд искоса, весело приподняв бровь.
Дилан улыбнулась, но улыбка ее вскоре померкла, и в глазах проступило более глубокое чувство. Она схватила его за руку.
– Я люблю тебя. Неважно, что случится дальше. Помни об этом.
– Я знаю, – ответил Тристан. – И я не забуду, никогда. А ты знай, что унесешь с собой мое сердце. Когда перейдешь черту. Так что в некотором смысле мы всегда будем вместе.
Она заберет его сердце, но у него останутся их общие воспоминания. Все, все воспоминания: с первого момента, когда она, напуганная и растерянная, вывалилась из туннеля, до секунды, когда она снова появилась на пустоши, пройдя через весь ее ад в одиночку. Ради него.
Вид ее искалеченного тела на носилках… ее сила, когда она вступила в поединок с призраком, вооруженная всего лишь веткой. Звук ее смеха и даже недовольная гримаса, которая появлялась, когда Тристан ее раздражал. Все выражения на
