Но Гарри страстно любил Корнуолл, и горное дело было у него в крови, как и у отца. Он просто обожал возиться под землей с Билли Нэнфаном или Марком Картером, чуть ли не разнюхивать вероятные следы меди или олова. С подростковых лет у него появилось чутье к нахождению стоящих жил.
Именно так, отыскивая новую оловянную жилу, они обнаружили фарфоровую глину. Своего рода разложившийся гранит, который местные называют турмалиновым, эту глину добывают в избытке на юге графства, в районе Сент-Остелла, уже больше восьмидесяти лет. Здесь, на севере, она встречается редко, но немного обнаружили на Бодминской пустоши.
Во времена отца Росса глину обнаружили на Уил-Грейс, но тогда ее считали бесполезной или по дешевке продавали на кирпичи. А потом аптекарь по фамилии Кукворти нашел ей применение для изготовления тонкого фарфора, не уступающего китайскому, и внезапно спрос на глину резко возрос, как и цена. Без примесей и шелковистую на ощупь, ее называли белым золотом.
В отличие от меди и олова, добываемых на Уил-Лежер глубоко под землей, глину извлекали поверхностным методом. Выкапывали огромную круглую яму на глубину пятнадцать саженей. Выше ямы с ручейка Меллинджи к сероватому камню сбегала канавка, и вода превращалась по пути в глинистый раствор, который вытекал в отстойники пониже, где очищался от лишней слюды и песка, а затем его высушивали, получая фарфоровую глину.
Отец с сыном стояли у края ямы, наблюдая за деятельностью внизу. Вереницы работников взбирались по выбитым в склоне ступенькам и несли частично просушенные пласты, чтобы высушить их до конца на поверхности.
— Это почти последний из летнего сбора, — сообщил Гарри. — Эти поддоны мы заполнили в июле.
Росс кивнул.
— Как считаешь, на какую глубину еще надо опуститься?
— Еще чуть-чуть. Некоторые слои в Сент-Остелле глубже пятнадцати саженей. Проблема состоит в накоплении пустой породы. На каждую тонну чистой глины приходится по пять и более тонн породы. Я подумывал сбросить часть в старые выработки, но это не совсем практично.
Росс бросил взгляд на растущие бледные отвалы неподалеку от ямы.
— Что ж, места вполне хватит — почва здесь не годится для земледелия. Жаль, что ничего не вырастет, даже трава. Но хотя бы это место скрыто от дома деревьями. Сколько рабочих останется на зиму?
— Все мужчины и большинство женщин. Я подумываю установить вон там конный ворот, — он указал на дальнюю сторону ямы. — Когда копнем поглубже, поднимать бруски станет тяжелее. С помощью ведра и каната работа пойдет быстрее. И когда яма расширится, остальных мужчин направим на другой промывочный желоб, увеличив производство.
Росс замолчал. Когда-то он вел похожую беседу со старшим сыном о шахте Уил-Лежер. В то время высокий, широкоплечий молодой человек, стоящий сейчас рядом, был смышленым буйным карапузом, и Росс поделился с Демельзой опасениями, что никогда не сблизится с ним так, как с Джереми.
Однако вышло почти наоборот. Пока рос Джереми, Росс в основном отсутствовал дома. К своим обязанностям члена парламента он относился с большей добросовестностью, нежели большинство его коллег, часто уезжал в Лондон или за границу с какой-либо миссией.
Но он подал в отставку, когда Гарри было всего пять, поэтому стал проводить больше времени с семьей. Росс посадил сына на первую лошадь и учил ездить верхом, грести и править лодкой, рыбачить и метко стрелять.
А Гарри с материнской лучистой улыбкой и простыми, но своеобразными манерами мог очаровать кого угодно.
— Мне надо кое-что с тобой обсудить, — начал Росс.
Гарри пристально на него посмотрел, ощутив серьезность в голосе.
— Что обсудить, папа?
Росс поднял взгляд на небо, где дрозд-деряба распевал флейтовые рулады.
— Слышал о целевом фонде, который я учредил из наследства старика Хьюберта Тренкрома?
— Тот, который оплачивает богадельню в Соле? Слышал, конечно.
Росс кивнул.
— У меня появилась идея назначить тебя и Джеффри Чарльза попечителями вместе со мной. Я уже давно подумываю о том, чтобы... обеспечить преемственность, — улыбнулся он. — Пора бы доказать, что деньги, которые я посылал тебе в Оксфорд, потрачены не зря.
Гарри принужденно рассмеялся.
— Ну что ж, если ты считаешь, что у меня получится, то я должен радоваться. Шахта и карьер работают прекрасно и почти не нуждаются в моей помощи, и я не прочь принести пользу в чем-нибудь другом.
— В этом ты точно принесешь пользу, если бы я считал иначе, то не стал бы и предлагать. — Росс повернулся, и оба двинулись обратно через рощу, которая закрывала дом от глиняного карьера. — Когда мы ездили в Лондон, я беседовал с тетушкой Кэролайн о ее планах на Киллуоррен. Пока рано загадывать, и твоей матери я пока не рассказывал — разговор о Кэролайн ее расстраивает, а переживаний за последнее время ей и так хватило.
Гарри кивнул.
— Ты уже говорил с...
— Капитан Росс, капитан Росс... — окликнула их экономка Бетси Мартин, спешащая к ним по склону.
— В чем дело? — прямо спросил Росс, заметив тревогу на широком лице.
— Хозяйка...
— Что?!
Росс перешел на быстрый шаг, ругая на ходу хромую лодыжку. Гарри добежал до дома раньше него, и Росс увидел, как сын беспомощно стоит в дверях старой гостиной. Демельза сидела у стола, голова покоилась на руках, худая фигура зашлась в рыданиях.
— Любовь моя... — он нежно дотронулся до ее плеча. — Что такое?
Не поднимая голову, она отдала ему письмо, которое сжимала в кулаке. Росс быстро пробежал его глазами. Писала Тамасин, жена Эндрю Блейми. У Верити снова случился приступ, и она умерла еще до прихода доктора.
— Мы должны были поехать к ней, — всхлипнула Демельза, — это не так уж далеко, да и дороги хорошие. Быстро бы добрались. Всегда ведь ездили без проблем. А сейчас сможем приехать только на ее похороны.
Росс тяжело опустился на соседний стул и потер глаза рукой... Верити... милая малышка Верити... Его дорогая кузина... Верити, которая поддержала его в те мрачные первые месяцы, когда, вернувшись из Америки, он обнаружил весь свой мир лежащим в руинах. Верити, которая помогла Демельзе освоиться в роли супруги мелкопоместного дворянина.
Верити, чья собственная романтическая история зарождалась прямо здесь, в этой самой гостиной, — роман, который позже нанесет болезненный удар его собственному браку и почти полностью разрушит его дружбу с кузеном Фрэнсисом.
Верити...
Демельза, все еще не поднимая головы, протянула ему руку, и ее длинные тонкие пальцы сплелись с его пальцами.
Что ж, мы все стареем, думал Росс, глядя на мерцающее пламя в камине. Верити ведь была всего на пару лет старше меня? Вот она, цена за прожитые годы —