– Ты же не задумала ничего скандального без меня? – спросил Томас, понизив голос, чтобы не услышала миссис Харви. Дядя извинился и отправился руководить поисками Лизы, и мне потребовалась вся сила воли, чтобы не побежать за ним и не пропустить представление. – Это было бы нечестно, знаешь ли. Я отлично импровизирую, особенно после вина.
Криво улыбнувшись, он поднял бокал с белым вином. Однако взгляд его остался внимательным, говоря о том, что он не собирается верить очередной лжи, какой бы убедительной она ни казалась. После ночного разговора между нами еще ощущалось напряжение, и, скорее всего, так будет продолжаться, пока мы не поговорим по-настоящему. Хотя я не была уверена, что и после что-то изменится. Возможно, я просто не создана для брака. Может быть, я всегда буду искать свободу от любой клетки, реальной или воображаемой, сколько бы Томас ни уверял меня в обратном. Он заслуживает женщину, которая способна победить свои сомнения. Возможно, нам с ним суждено быть только партнерами по работе.
Я вздохнула.
– Я должна участвовать в заключительном представлении, и нет, – прошептала я, когда его лицо просветлело, – тебе нельзя мне ассистировать. Я не вмешивалась, когда ты вызвался на распиливание.
Он отшатнулся, словно от пощечины.
– Этим ты занималась по ночам с Мефистофелем?
– Томас, – предупредила я.
В его словах звучало столько надежды, но вспыхнувшая в голове картина поцелуя с хозяином карнавала напомнила о том, как я устала от лжи. Не я была инициатором поцелуя, и он длился всего секунду, но все-таки он имел место. Я не стану говорить Томасу, что мы занимались только репетициями, ведь это не вся правда.
Он тяжело сглотнул и уставился в свою тарелку. Определенно, теперь и он потерял аппетит.
В салон вошел струнный квартет, скрипки и альты наигрывали тихую и угрожающую мелодию. Вдруг лучи прожекторов осветили сидящих у самого края сцены двух виолончелистов, чьи полумаски сверкали в омывающем их голубом свете.
– А, струнный секстет номер один си-бемоль мажор Брамса. – Томас закрыл глаза, как будто впитывая струнную музыку в восхитительном исполнении. – Опус восемнадцать – один из моих любимых. И хороший выбор для финала. Медленное начало, затем, послушай… мелодия становится быстрее, отчаяннее, возрастает до крещендо, а потом… – Он откинулся на спинку стула. – А потом возвращается к мелодичному предупреждению. Впереди опасность.
– Да… – начала я, но тут распахнулись двери, и обеденный салон заполнили настоящие жуть и гротеск. Вокруг раздавались потрясенные возгласы, пока чумные доктора один за другим молча входили в зал, их белые маски с клювами еще сильнее нервировали на фоне скорбящих виолончелей и скрипок.
Все было отрепетировано до совершенства. Как только доктора заполнили пространство между столами, они все остановились, повернулись вокруг своей оси и начали вальсировать, придерживая одной рукой гладкие черные плащи. Они напоминали черных птиц со сломанными крыльями. Вокруг поплыли ароматы трав, несомненно, помещенных в их клювы. Мефистофель все делал близко к оригиналу, не пропуская ни одной детали. Я понадеялась, что это не означало, что аромат нам потребуется, чтобы замаскировать запах разложения.
Музыка стала мрачнее, струнные зазвучали более уныло и глубоко, отчего мои руки покрылись гусиной кожей.
– Струнный секстет номер два, – проговорил Томас, сведя брови. – Тоже неплохой выбор. Хотя, кажется…
Сцена буквально взорвалась фейерверками. Фонтаны белых искр на несколько секунд взметнулись к потолку, и за их стеной появился Мефистофель. Перед ним клубился дым, завиваясь серыми струйками, прежде чем растаять. В салоне запахло серой.
– Леди. Джентльмены.
Он раскинул руки, и его плащ не просто походил на крылья, а был расшит перьями, такими чернильно-черными, что они почти переливались.
– Добро пожаловать на торжественное закрытие. Я обещал магию, шалости и разгул… И этот вечер… – Он обошел сцену по широкому кругу, следом за ним включались прожектора, освещая различный реквизит, уже установленный на сцене. – …посвящен разгулу. Приготовьтесь унестись в пространство между мечтами и кошмарами. Добро пожаловать на заключительную ночь «Лунного карнавала».
На сцену вышла Аниша, ослепительная в своем драконьем костюме. Перламутровые бледно-сиреневые чешуйки практически светились, когда она выдыхала длинные языки пламени. Зрители впереди закричали, быстро отодвигая стулья, чтобы не загореться.
Включился еще один яркий прожектор, привлекая внимание толпы вверх, где Касси летала под куполом, словно метеор, перепрыгивая с одной трапеции на другую. Сердце гулко билось в груди. Вокруг скакали клоуны, жонглируя разноцветными мячиками и строя рожицы. Татуированная женщина с большой змеей шла по салону, покачивая бедрами, а ее питомец шипел на всякого, кто слишком пристально смотрел. Когда все займут свои места, настанет моя очередь. Я стиснула салфетку под столом и сосредоточилась на дыхании.
Наконец в салон вошли Андреас с Цзянем. Они катили большой деревянный эшафот, над которым поднимали висевшего вниз головой Гудини. На Гарри была смирительная рубашка, а поверх нее все тело обвивали цепи. Я не видела, чтобы он репетировал такой трюк. Наверное, еще один секрет из тех, что хранил хозяин.
Как только Гудини оказался подвешенным, словно пойманная рыба, извивающаяся на леске, Мефистофель три раза топнул ногой, и вокруг каждого места действия взвилось кольцо огня. Вот оно! Прикусив нижнюю губу, я внимательно следила за артистами в поисках малейшего намека на то, что один из них в этот самый миг планирует убийство. Все казались мне подозрительными. И почти у каждого был мотив. Мой пульс ускорился – теперь в любую секунду…
– Сегодня нам понадобится доброволец из зрителей. – Мефистофель прошел из одного угла сцены в другой, прикрывая рукой в перчатке глаза от пламени и яркого света. – Кто из вас достаточно смел, чтобы встать под лезвия ярости нашего рыцаря? У кого хватит силы посмотреть в баварское магическое зеркало и увидеть свое будущее?
Похоже, весь салон затаил дыхание, никто не шевелился, боясь, что его вызовут на сцену. Я поняла. Еще одна причина, по которой Мефистофель попросил меня участвовать в заключительном представлении: он боялся именно этого. После первого же убийства он приобрел небольшую страховку для своего карнавала. Шоу будет продолжаться, и у него будет участник из зала, даже если это всего лишь очередная иллюзия.
Я медленно встала, вечернее платье в черно-красную полоску вдруг показалось на два размера меньше.
– Одри Роуз, подожди… – торопливо заговорил Томас. – Не надо. Что-то не так… где акробат?
Я показала на потолок, где Касси перелетала с одной трапеции на другую и где, я знала, Себастьян ждал знака, чтобы присоединиться к ее полету.
– Вы!
Мефистофель спрыгнул со сцены, плащ-крылья угрожающе раскинулся за спиной. Зрители за ближайшим столом вскочили со стульев и бросились к дверям, огибая чумных докторов, которые продолжали вальсировать под те же две мелодии, которые повторялись одна за другой. По-видимому,
