Во дворе кипела работа: мико с метлами наперевес воевали со снегом и листвой, сохэи носили оружие, спешили с различными поручениями каннуши. Ощутив на себе первые взгляды, Эми сдержала желание остановиться. Вместо этого она вскинула голову и зашагала вперед. Ее увезли отсюда три года назад, после смерти Ханы, будто изгнали из дома за преступную легкомысленность, но сейчас Эми не собиралась пресмыкаться, словно она в чем-то виновата. Она камигакари, сосуд Аматэрасу. Она не дрогнет.
Двор вдруг застыл вокруг нее; все замерли, наблюдая за приближением камигакари к залу очищения. Разумеется, они понимали, кто она. Всем в храме было известно ее имя, ее лицо. Эми тоже знала большинство присутствующих.
На полпути, когда она была почти в самом центре круга из вишневых деревьев, широкие двери зала распахнулись. Оттуда вышли двое каннуши и расступились в стороны. Шагнувший следом мужчина остановился у ступеней.
Гуджи Ишида казался таким же внушительным, как и строение позади него. Высокий, облаченный в одеяние из тончайшего фиолетового шелка с темным узором на свисающих почти до пола широких рукавах, он источал силу и власть, от которых Фуджимото был столь далек. Завершала образ высокая черная шапочка.
Эми пересекла остаток пути под его давящим взглядом и осмелилась поднять голову, лишь добравшись до ступеней. Ишида не сводил с нее темных глаз. Морщинистое лицо, острые скулы, впалые щеки, квадратный подбородок – гуджи не был красив, однако его бесстрастный, строгий вид навеки западал в память.
Эми низко поклонилась. Судя по шелесту за спиной, остальные последовали ее примеру. Спустя мгновение она выпрямилась, не поднимая взгляда. Пока Ишида к ней не обратится, она могла лишь ждать. Все присутствующие безмолвно наблюдали.
– Камигакари Кимура, – наконец проговорил Ишида скрипучим голосом без прохладцы и без тепла. – Добро пожаловать домой.
Она тут же посмотрела ему в глаза, однако не сумела ничего в них прочесть. Ишида слегка наклонил голову к дверям и развернулся, без лишних слов направляясь обратно в зал. Эми оглянулась на Катсуо и Фуджимото. Первый казался встревоженным, а вот второй ободряюще ей кивнул.
Нервно сглотнув, она поднялась по ступенькам и впервые за три года ступила в зал очищения.
Юная мико поставила поднос с чаем, поклонилась, почтительно отодвинулась, встала с колен и, быстро покинув комнату, закрыла за собой дверь. Эми коснулась края чашечки из такого тонкого фарфора, что та, казалось, готова рассыпаться от малейшего давления. Давно она не держала в руках такой фарфор – с тех пор, как покинула Шион.
Она сидела в одиночестве в маленькой, но красивой комнатке с разрисованными стенами из рисовой бумаги и отменно сплетенными татами на полу, на подушке из плотного гладкого шелка. Раньше Эми принимала роскошь как данность, однако теперь, проведя столько времени в храмах, у которых едва хватало возможности залатать крыши, чтобы не протекали, она стала задаваться вопросом – откуда же берутся деньги на все это великолепие.
Ишида и Фуджимото беседовали в другой комнате. Эми сжала губы, наливая в чашечку горячую жидкость. Стоило настоять и присоединиться к ним? В нее настолько сильно въелись должные манеры, что, когда Ишида отправил ее ждать, она даже не возмутилась. Должна была хоть что-то сказать, но слишком уж привыкла во всем его слушаться.
По крайней мере, Фуджимото знал всю историю – вернее, самые важные моменты; бо`льшую часть своего общения с Широ Эми опустила. Однако ему известно достаточно, чтобы поведать гуджи о том, что ей поручено и насколько это важно. Вполне возможно, что Ишида скорее поверит слову опытного каннуши. Наставник Эми никогда не разговаривал с ней по-настоящему. Их общение сводилось лишь к скупым вопросам о ее самочувствии.
Шли минуты. Эми пила чай крошечными глотками, медленно опустошая чашечку. Как скоро Широ сумеет добраться до Шиона? Будет ли бежать сам или попросит Юмэя его перенести? Что, если он ее не найдет? Тревога сжалась внутри тугой пружиной, и Эми заставила себя расслабиться, войти в состояние медитации.
Когда она почти допила вторую чашку, дверь наконец сдвинулась в сторону. В комнату вошли Фуджимото и Ишида; гуджи повернулся закрыть дверь, и Эми мельком увидела в коридоре еще одного человека. Ишида обошел стол, шурша длинными одеянием, и сел напротив нее.
Фуджимото, скривившись, опустился следом. Эми, чувствуя укол тревоги, взглянула на Ишиду.
– Камигакари Кимура, – нарушил гнетущую тишину его хриплый голос. – Сожалею, что твое возвращение в Шион после долгого отсутствия прошло не так празднично, однако мы рады, что ты с нами и в добром здравии.
Эми нахмурилась.
– Поведал ли каннуши Фуджимото вам о том, что случилось в храме Шираюри? – спросила она. – И что Аматэрасу велела мне сделать?
– Последние две недели выдались для тебя очень тяжелыми, – ответил Ишида. – Здесь, в Шионе, ты в безопасности, и мы сделаем все, дабы тебе помочь.
– Помочь… помочь найти куницуками?
Ишида поднял чайник. Наполнил чашку и поставил ее перед Фуджимото, затем налил чаю и себе.
– Важнее всего для нас – твое благополучие, – наконец произнес он. – До солнцестояния осталось лишь пять недель, и нам надлежит убедиться, что ты готова, телесно и духовно, исполнить долг перед Аматэрасу.
Эми обхватила пустую чашечку ладонями, сдерживая желание сжать ее и раздавить. Исполнить долг. Ишида узнал, что теперь она осведомлена о том, какую паутину лжи он вокруг нее сплел. Эми глубоко вздохнула, унимая вспышку боли и гнева, которую вызвали его слова. Для Ишиды превыше всего была Аматэрасу, и его ками нуждалась в покорном сосуде. Поэтому жизнь Эми не имела значения. Для достижения этой цели его предшественники выбирали обман, Ишида – тоже, и неважно все, что Эми могла бы ему сказать.
Его никогда не волновало ее мнение. Она с детства стремилась заслужить его одобрение, услышать хотя бы слово похвалы. Никогда не перечила, не возражала, даже не жаловалась.
– Я могла бы вам рассказать, – проговорила Эми, – как вы и другие каннуши отвратительны, ведь обманывали не только камигакари до меня, но и всех мико, с готовностью предлагавших себя на эту роль.
Гуджи медленно расправил плечи. Он не изменился в лице, но окинул Эми взглядом так, словно увидел ее по-новому. Она еще ни разу не осмеливалась заговорить с ним так дерзко.
– Однако ложь – и правда, раз уж на то пошло, – сейчас неважны. А важно поручение, которое дала мне Аматэрасу. Поручение, о котором вам поведал каннуши Фуджимото, – уточнила Эми, посмотрев на того.
Фуджимото тихо кашлянул.
– Я передал гуджи Ишиде все, что вы мне сообщили.
Эми выжидающе уставилась на Ишиду, однако тот лишь откинулся назад и сделал глоток чая, наблюдая за ней. Затем он
