— Сьем. — ответил я.
«Просто мне это нифига не понравится»
— Короче, что не захочешь — то отдавай мне. Я дам взамен медяк.
Вот, значит, к чему я скатился? К одной медной монетке, выменянной на блевотню у заключённых в кандалах…
Кстати, мне даже некуда её положить — даже моя сумка заблокирована.
— Не, всё нормально. — сказал я. — но спасибо за предложение.
— Меня Горком кличут, человек. Вдруг чего понадобится, или захочешь обменять еду — подходи.
— Буду иметь ввиду. — кивнул я, и начал есть похлёбку.
«Божечки, это ж реально мусор, а не еда!»
На вкус она была, как грязь, только с привкусом травы. Ну и плюс мясо с прожилками в некоторых местах хрустело хрящами.
Хотелось блевать, но я держался. С каждой ложкой мои хит-поинты — постоянно уменьшающиеся на протяжении последних нескольких часов — росли. Кроме того, мозоли на руках заживали просто на глазах. Не до конца, к сожалению, но там, где они лопнули, уже виднелась новая розовая кожа.
Еда, может, и была ужасной на вкус, но действительно поддерживала во мне жизнь.
Но, если подумать…а ХОЧУ ли я оставаться в живых? Если я помру, может, я просто зареспюсь на ближайшем кладбище?
Стоит попытаться.
Или всё же НЕ стоит? Все мои опции — серые. Что, если я лежу в коме там, в реальном мире? Что, если моё тело находится в схожем лимбе, как и мой разум, и неадекватно отреагирует на смерть в игре?
Нет, сомневаюсь, что дело будет именно так.
Наиболее вероятным будет другой вариант — при моей смерти я отреспавнюсь, но не на кладбище, а прямо здесь, в цепях.
Словом, сама ситуация, в которой я очутился, реально меня нервировала.
Но — не настолько, чтобы реально попытаться использовать смерть как способ побега. По крайней мере — пока. Уверен, что рано или поздно это может случится, но на данный момент, я даже не начал прикидывать другие возможности.
Всосав похлёбку, я немного передохнул, пока питались остальные заключённые.
Я походил по лагерю, всматриваясь в лица рабов — уродливые и перекошенные, но, хуже всего — отчаявшиеся и безразличные.
А потом я уловил краем уха разговор из тени у скалы.
— Говорю тебе, мы можем свалить отсюда!
Там сидела маленькая группка демонов, оживлённо спорящих между собой: мужик с головой козла, паукоподобная жуть с восемью глазами, и рогатая жаба.
— Как? Мы не можем даже кандалы сбить!
— Мы можем задавить охрану числом, это вполне реально!
«Ха!»
В этой игре таки нет совпадений.
Я сразу подсел к заговорщикам и прошептал:
— Я с вами.
Троица одарила меня угрожающими оскалами:
— Ты бы лучше научился не совать нос не в своё дело, человек.
Я просёк, что, скорее всего, неправильно прочитал ситуацию и попытался заговорить их:
— Послушайте, я просто хочу выбраться отсюда, и всё.
— Будто остальные не хотят, бэ? — фыркнул козлоголовый.
— Я к тому, что готов помочь всем, чем могу, если вы задумали бежать.
— Вы все придурки. — сказал за спиной уже знакомый голос.
Мы все повернули головы и увидели стоящего над нами Грока.
— Тебя это не касается! — квакнул рогатый жаб.
— Если из-за ваших действий по моей шее прилетит кнутом, или мне обрежут вполовину рацион, то ещё как касается! — возразил Грок. — Ваша болтовня про побег — опасная глупость. Будет только хуже для нас всех.
— И что же ты предлагаешь сделать? — спросил я. — Подохнуть в цепях, как раб?
Остальные ребята согласно забормотали и закивали — что было весьма иронично, учитывая, что не далее, как тридцать секунд назад они хотели надавать мне поджопников.
Грок убеждённо покачал головой:
— По мне, так лучше пожить подольше, неважно — в цепях или нет.
Может, дело в самом разговоре, может — в той депрессивной картине безнадёги и унижения, что я видел вокруг себя, но мой мозг вдруг встрепенулся и заработал. В голове у меня возникла картинка со «Спартаком» — причём, не тот современный телесериал, набитый кучей голых мужиков, но старый фильм Стенли Кубрика, где ещё играли Кирк Дуглас с Лоуренсом Оливье.
— В моём родном мире есть старая история, о человеке, что был рабом. — начал я. — Его заставляли биться на арене на потеху толпе, но затем он сбежал из рабства и выборол свою свободу. Но, став свободным, он не забыл об остальных рабах — он пробрался назад и освободил их, и плечом к плечу они пошли в бой, практически уничтожив сильнейшую империю в мире.
Демоны вокруг меня довольно загудели.
Я и сам аж завёлся. Даже захотелось ударить себя кулаком в грудь и гаркнуть: «Я — СПАРТАК!!!»
— Никогда не слышал такой истории. — сказал Грок.
«И не услышишь, если не заимеешь подписку на «Нетфликс» или «Амазон прайм»
— Потому что она — человеческая.
— Но ты сказал «практически» уничтожили империю. Что ты имеешь ввиду? Что стало с этим рабом-воином?
Э-э…ну, да. Я чёт подзабыл тот эпизод, где Кирка Дугласа распинают на кресте вместе с тысячей его ближайших друзей.
Сей факт несколько пошатнул моё вдохновение — не ненамного.
— У них в конце-концов не получилось. — сказал я. — но это не значит, что не получится у нас!
— Любой базар о восстании — просто бред и не более. — сказал Грок. — До тех пор, пока не сломаны цепи да кандалы, человек, твои слова н и ч е г о не стоят. Даже если мы сбежим, рабовладельцы выследят нас по ним и убьют. Единственный вариант, при котором у нас есть хоть малейший шанс — убить их ВСЕХ, а это невозможно.
— Но что, если я найду способ сделать это? — спросил я.
— Тогда я первым присоединюсь к твоему восстанию. Но, до той поры, пока ты не «найдёшь способ» разбить наши кандалы вместе с заклинаниями, связывающими наши силы, ты только зря сотрясаешь воздух.
Он повернулся уходить.
— Грок. — позвал я.
Голубокожий демон обернулся.
— Зачем тебе долго жить, если всё, из чего будут состоять твои дни — это цепи и рудники?
— Дни, проведённые в цепях, всё равно лучше, чем смерть и забытье.
— Значит, тебе есть, ради чего жить?
Грок кивнул:
— Сама жизнь.
— Значит, тебе есть и ради чего бороться.
Грок стоял, внимательно разглядывая меня — однако, вместо того, чтобы как-то огрызнутся, он кивнул:
— Пожалуй.
После чего повернулся и ушёл восвояси.
Остальные демоны одобрительно хлопали меня по спине и в целом зажглись энтузиазмом, но, когда я попросил рассказать поподробнее о своих планах, оказалось, что этих самых планов у них-то и нет никаких.
Грок был прав. Их разговоры — лишь пустое сотрясание воздуха.
Вдруг раздался рёв надсмотрщика:
— ПОРА ЗА РОБОТУ,ЧЕРВИ!
Мы поспешили назад к копям, вновь скованные цепью.
.
Схватив кирку и раз за разом ударяя по породе, я прокрутил в голове разговор с Гроком и улыбнулся себе.
У меня тоже было, ради чего жить — и — ради чего бороться.
Она там, во дворце.
Том 1.
