– Если вы так настаиваете, только… Саша, подождите, ваш Взмылин вроде перезванивает…
Эпилог
«Мы возвращались! Экипажем в полном составе: брат Никодим, Рифат, Женька, я. У Бога все здравствуют, живые и мертвые, в нашем понимании. Мы вместе выполнили поставленную задачу и с честью завершали эту экспедицию. Сердца погибших друзей незримо присутствовали с нами, оставшимися по эту сторону бытия. В минуты наивысшей опасности они хранили нас и оберегали, освещая и указывая обратный спасительный путь, подбадривая и поддерживая, помогали уйти от неминуемой гибели, успокаивая и вселяя надежду, призывали мудро противостоять нахлынувшему отчаянию.
Впереди нас еще ждали нелегкие испытания, полные тревог и переживаний. Мы еще не знали тогда, что не сработают с первого раза двигатели разгонного блока на торможение. Нависла угроза реального пролета родной планеты и неизбежной встречи со светилом. Пришлось выходить в командный модуль, буквально ползая на карачках, устранять неисправность; в полнейшем цейтноте решать высокоалгометрические задачи по коррекции траектории. Мы устанавливали связь с Землей, отказываясь от работы с другими важными системами станции, и это, пожалуй, явилось решающим фактором благополучного итога при аварийной посадке. Без своевременной помощи Земли мне такие действия были бы не под силу.
Под конец Женька находился без сознания, единственный раз очнувшись только для того, чтобы напомнить мне о необходимости включения двигателей. „Не забыть!“ О его состоянии до сих пор пишутся большие научные медицинские труды. Казалось бы, одна запоздалая ошибка при подлете привела бы к целому букету отклонений, таща за собой их всех, как рыбак собирает неводом рыбу, камни и коряги.
Отделение спускаемого аппарата произошло на более высокой орбите, чем планировалось, в результате приземление плавно перешло в приводнение, и мы жестко упали в Атлантический океан. Не знали мы и о попытке силового захвата приводнившегося космического корабля…»
Эскадренный миноносец «Моника Левински» ВМС США на всех парах мчался к месту посадки, выжимая из машин всю мощь американской экономики. Охмелевший от счастья капитан Джон Скотт видел в этом событии руку провидения, он верил в свою звезду, знал, что когда-нибудь ему выпадет шанс схватить за хвост птицу феникс и взять билет бизнес-класса в свою недостижимую дурацкую американскую мечту. Этот шанс обретал вполне реальные черты в виде наивных русских, неумело свалившихся прямо по курсу его героического эсминца.
– Сэр, разрешите дать вам огня? – Старший помощник капитана Дональд Кук, гладко выбритый молодой мужчина в тщательно выглаженном белом военном костюме, лихо виляя бедрами, подобострастно отчеканил шаг и услужливо щелкнул дорогой, в золотой оправе, зажигалкой.
Только сейчас заметил Джон, что сигара в его рту уже добрых полчаса описывает круги, требуя незамедлительного розжига. Почему нет, может, и Кука возьму с собой, неплохой малый, к тому же красив, породист, будет моей отдушиной в старости.
– Дональд, сколько хода до цели?
– Через полчаса будем на месте, сэр!
– Готовьте аварийную команду к высадке, и прошу вас, повежливее с этими русскими, если они живы, конечно.
– Да, сэр!
– Дональд, берегите себя…
Совершенно по-другому видел сложившуюся неоднозначную ситуацию капитан первого ранга Иван Заяц, командир атомного подводного ракетоносца «Илья Муромец». В его годы однокурсники давно нянчили внуков на пенсии, а он, как мальчишка, без устали бороздил просторы Мирового океана, верой и правдой защищая могучую далекую Родину. Объяснить высокий смысл своего служения жене и дочке у него не получалось уже тридцатый год, с тех самых пор, как на четвертом курсе училища он узнал, что станет отцом.
– Вахтенный, доложите обстановку!
– Командир, аппарат почти над нами! На сходящихся курсах идет в район посадки эсминец «Левински».
– Скотт! Старый, жирный педераст еще жив? Тысячу стрел ему в колчан. Не быть ему адмиралом, будущим внуком клянусь! Объявляйте боевую тревогу, боцману на всплытие, спасательную бригаду к выходу.
– Есть, лодке стоять по местам!
Земное, ослепительное, жгучее, круглолицее солнце наслаждалось развернувшимся под ним в Атлантике соперничеством.
– Во как светит, прямо в глаз бьет. – Каперанг Заяц, привычно щурясь, подставил небритое лицо освежающему, легкому морскому бризу. – Я спущусь вниз, остальным находиться в рубке. Старпом, проветри шахты «Калибров», пусть помучаются от догадок – противные. Переноску в рубку, с собой рацию возьму, погуляю малость.
– Есть открыть люки шахт пусковых установок! Рацию командиру!
В это время на борту американского эсминца происходила чудовищная и сверхнапряженная дискуссия между капитаном Скоттом и его любовником, старшим помощником Куком.
– Дональд, я ошибаюсь, или он это делает? – Капитан всматривался в даль, увеличивая максимально зум бинокля.
– Да, сэр, вы правы! Он мочится прямо в океан.
– Фу, безрассудно.
– Сэр, вы видели его пенис? Может, повернем, пока не поздно, обратно?
– Адмирал не простит, Дональд, машинам малый вперед!
– Но они готовы уже нанести по нам удар, сэр! Люки открыты.
– Вопрос в том, дорогой Кук, кто сделает это первым, стоп машина!
– Но, сэр, мне не хочется умирать, у нас же отличное совместное будущее. Спишемся на берег, купим ранчо подальше от океана и заживем тихо, в любви.
– Свяжите меня с «Муромцем».
– Hello, Ivan!
– Hi, Jonny! How are you?
– Thank you, all is well!
– Джон, давай по-русски? Не силен я в ваших артиклях.
– О’кей! Ты стал уже, как у вас… grandfather?
– Дедушка? Не-е… Не могу никак дочку выдать замуж, достойного нет.
– У нас очень много хороших холостой парен. Давай знакомлю?
– Да ты что, американца мне еще не хватало в зятья.
– Зря, Иван. Перебрался бы к нам, во Флориду, я тебе первый время помочь, купишь дача, так у вас дом, да? Воспитывай внуков, загорай пляж, буду гости ходить, виски пит.
– Ты что, меня покупаешь, Джон?
– Нет, не думай. Просто дружеское предложение, ты – мне, я – тебе, баш на баш. Правильно сказал?
– Правильно-то правильно, а что я тебе?
– Сущий пустяк, ничего стоящего. Отдай мне этот батискаф и иди домой, потом с тобой свяжутся. Ведь ты в двухсот милях от моих территориальных вод.
– Нет, Джон, при всем к тебе уважении, так не поступлю. – Заяц скрестил пальцы за спиной. – У нас за это яйца отрывают и скармливают без соли тебе же. Подожди немного, возьму на буксир эту посудину, да и пойду потихоньку до дому.
– Жестокий народ и нравы варварские. Тогда, Иван, я буду тебя топит.
– Взял и испортил такой приятный день. Джон, мне не обязательно подниматься в рубку, мои и так шмальнут не задумываясь, меня за бортом оставят. Подумай, не успеешь пукнуть своим любвеобильным задом. Только руку осталось поднять, видишь, как из кармана достал?
– Эх, Иван! Гореть тебе ад синим пламя! Руль на левый борт, машинам средний вперед.
– Так и тебе не хворать, Джон, рот сильно на ветру не открывай, внутренности простудишь, сквозняк вреден очень.
Так и разошлись два старых капитана, война не началась, а значит, жизнь продолжается. Лишь Заяц, побледневший, с окоченевшими от холода, а может, и напряжения конечностями,
