— Надо мне присмотреться к этой Марте. Раз она с вами работает… видимо она перспективная. Я могла бы помочь.
— Чем? У нее и так все в порядке. Смотри, а то Рощин решит, что ты у него персонал переманиваешь.
Лидия сама бывшая модель, сохранившая в тридцать восемь отличную фигуру и осанку королевы. Женщина, с которой ни в одной компании не будет стыдно.
Светская, холеная. Она бы никогда не швырнула в мужчину обувью.
— Ты прав, конечно. Я глупость сморозила… Ни в коем случае не хотела посягнуть на ваш персонал, — маскирует смущение улыбкой. — Просто вдруг захотелось сделать что-то хорошее для сирот…
— Удочери их, — предлагаю язвительно.
— Ты прекрасно знаешь, дорогой, я не создана для материнства.
Оставляю Лидию в смущенном состоянии. так и вижу как шестеренки в ее гламурном мозгу соображают — что я имел в виду? Может детей от нее захотел и сейчас вот так тупо на это намекаю?
Главное, что эта женщина всегда знает момент, когда не стоит спорить со мной.
Стоит покинуть любовницу — снова Марта. Практически падает в мои объятия.
Пахнет вкусно, сладко. Ваниль и корица. Естественные, приятные сочетания, пусть и химические. Ненавижу удушливый, вязкий и чрезмерно приторный женский парфюм — как раз так пахнет сегодня Лидия.
Совершенно не собираюсь ни флиртовать, ни вообще разговаривать с мелкой. Сам не понимаю, как вышло, что приглашаю на танец…
Единственное что понимаю — это пытка для нас обоих. Потому что не могу не признать — Марта хороша, как мечта. Любого мужика от пятнадцати до ста лет.
Чертовски идеальна в каждом жесте. В чертовом переливающемся коротком платье. Шмотка шалавы на невинном ребенке. Каждое прикосновение, каждое ее движение в танце заставляет меня сильнее стискивать челюсти и отчаянно желать ее. Отыметь прямо здесь и сейчас. Танец… для меня уже почти не танец, все меняется, ноздри все сильнее заполняет ее запах, ее движения сводят с ума, голова как в дурмане, словно принял сильнейший наркотик. И голове ни единой мысли, лишь желание. Получить, взять себе. Потому что нужна. Потому что хочу, аж зубы стискиваю от простреливающего в паху желания.
Словно почувствовав мои дикие мысли, в финале песни девчонка вырывается из моих объятий и убегает, а я пытаюсь восстановить контроль над похотью, которой охвачено тело. Душа рвется за ней. Догнать. Схватить, содрать чертово платье. Но не могу себе позволить упасть так низко. Хотя нет, вру, насрать мне на себя. На Рощина, на Лидию и остальных присутствующих. Меня лишь невинность девочки останавливает. Я конечно сволочь, псих и маньяк, который едва не убил невесту брата. Поступил самым подлейшим образом, когда мне наоборот помогли, вытащили из дерьма. Что это был за порыв сам так и не понял. Помутившийся рассудок, или жажда отомстить?
Разве важно? Брат едва не прикончил меня в ответ. С тех пор я лишился единственного близкого человека… Никогда они не простят меня. Я слежу за ними, получаю регулярные отчеты. Ребенок у них уже, идиллия. Небось, и не вспоминают такого психа как я. Конченого.
Но раз не могу причинить вред девочке Марте, может не так уж я плох? Может в этом мое искупление?
Вижу, как вслед за выбежавшей из зала Мартой направляется Рощин, и свирепею.
Хочется схватить эту похотливую сволочь за шиворот и хорошенько навешать ему.
Иду следом и слышу, как Рощин предлагает девчонке продолжить вечер в ночном клубе, самом дорогом в городе. И все мои слова о том, что не стоит мешать работу и удовольствие этому козлу похер.
Веселое необременительное времяпрепровождение — в его стиле. Но такое явно не подходит для Марты. Кроме того, дьявол нашептывает мне в ухо, что, если девушка не против повеселиться, так уж лучше пусть со мной, чем с другим.
— Не люблю, когда дама прерывает танец, — подхожу к парочке ближе. Марта выглядит бледной, словно ее сейчас вырвет. Вот и хорошо, прямо на Рощина. Ему полезны такие обломы.
— Марс, я тут предлагаю героине вечера продолжить его… а то здесь становится скучно. Что скажешь? Ты снами?
— Я думаю, что у нашей примы завтра съемка и нам не нужны круги под глазами.
Правда?
Марта сглатывает и кивает поспешно.
— Я тебя отвезу, — говорю твердо. Рощин стискивает челюсти, но ничего не возражает.
— Я только возьму Нину, — бормочет девочка и проскальзывает между нами, оставив после себя запах нежности и чистоты. Не коснувшись даже вскользь ни одного из нас.
— Зачем ты влез? — хмуро спрашивает после ее ухода Рощин.
— Я озвучил все причины только что.
— Ой, вот только не надо запивать. Сам на нее глаз положил, да? Так давай установим расписание.
— Отвали, — морщусь. — Я в такие игры не играю. Реально, девочка работает. И она слишком мала для таких как мы.
— Ничего. Повзрослеет.
— Вот тогда и обсудим. А пока держись подальше.
Рощин корчит в ответ кислую гримасу.
— Ты ей прямо как папочка.
— Нет. Всего лишь забочусь о твоем бизнесе. Ты меня для этого поставил туда. Это ведь не бордель, я тебя правильно понял?
— Черт, ты меня удивляешь, Марс. Прежде ты никогда не вел себя так из-за женщин.
Это любовь, дружище?
Решаю, что выслушал достаточно дерьма.
Дальнейшие бормотания явно перебравшего алкоголя Рощина, слушаю вполуха.
Продолжаю думать про Марту… Мне не нравится столь пристальное отношение Игоря к ней.
Марта залезает в мой автомобиль, прижимая к себе сестру. Выглядят обе очень трогательно. Адрес я помню. Всю дорогу молчим, никому не нужны слова. Нина почти сразу засыпает на коленях у Марты. Та смотрит в окно, а я, используя каждую возможность оторвать глаза от дороги, разглядываю ее в зеркало заднего вида.
Но когда подъезжаем даже не выхожу из машины.
Марта будит сестренку, которая сонная, вылезает, покачиваясь наружу. Идет в дом.
А вот моя мучительница не спешит покидать меня.
— Спасибо… Марс, — произносит, наклонившись к приоткрытому окну переднего пассажирского сидения.
— Я могу вылезти и продолжить разговор, — говорю хрипло. — Если готова, так и скажи. Не надо просто пялиться своими глазищами. Я не люблю игры.
— Не понимаю о чем вы, — шокировано отвечает девчонка. И, правда, сама невинность, в каждом чертовом проявлении.
— Насрать, — говорю грубее, чем того требует ситуация. Но мне плевать. — Последнее — не стоит заигрывать с Рощиным. Он конечно босс, и может золотом осыпать, но в койке он тебя просто раздавит. Будет больно, малыш. Вряд ли тебе понравится.
Марта заливается краской и смотрит на меня с ненавистью. Разворачивается и быстрым шагом идет к дому. Заскакивает в дверь, на секунду отшатнувшись — на крыльцо выползает Карина. Она что-то начинает высказывать Марте, но та не слушает. Карина направляется ко мне, но сейчас выше
