– Вы встречались с леди Гизелой? – удивилась Софи.
Гранит кивнул.
– Прошу, скажите, что вы ее арестовали, – взмолилась Биана.
– Я тоже так сказал, – проворчал Бронте.
– Мы рассмотрели этот вариант, – признался мистер Форкл. – Но Гизела слишком осторожна, чтобы попасться. И на данный момент она принесет куда больше пользы, если останется на свободе и сможет заняться собственным расследованием. Видимо, «Незримые» украли что-то важное, когда подчищали ее комплекс – какой-то Архетип.
– Она объяснила, что это? – заинтересовался Фитц.
– Только в общих словах, – качнул головой Гранит. – Гизела умна. Она понимает, что мы не ее союзники – пусть и заявляет, что с нашей стороны глупо не предложить сотрудничество. И она явно умеет скрывать тайны от телепатов. Я пытался проникнуть в ее мысли пока мы были вместе, но смог услышать только непосредственные наблюдения.
– Мы с Софи обошли бы ее блок, – возразил Фитц. – Надо было взять нас с собой.
– Я был бы только рад, – сказал Гранит. – Но Гизела потребовала встречи исключительно со мной. Как я и говорил, она умна. Она даже не позволила увидеть свое лицо.
Возможно, дело было в шрамах, оставшихся от шамнива – хотя какая разница.
– Она не рассказала, для чего предназначался «Сумрак»?
– Она назвала его испытательным комплексом для измерения достойности. Но отказалась уточнять, кого она собиралась тестировать, что должно было стать с «достойными» и «недостойными», и как именно они оценивались – даже когда я предложил сделку с «Черным лебедем». Единственное, что она согласилась раскрыть – это то, что третий этаж действительно предназначался для экспериментов над сопоридином, и то лишь после того, как я сообщил, что Алвар у нас.
– Зачем вы ей рассказали? – резко поинтересовался Фитц.
– Потому что нужно было сделать вид, будто она заставила меня выдать важную тайну. А еще я хотел посмотреть на реакцию. Она искренне удивилась. Более того, она согласилась немного рассказать о сопоридине. Разумеется, она не сообщила, для чего он предназначался и кто изначально планировал над ним работать – Финтан или она. Но она сказала, что на всех двадцати пожарищах присутствовали различные факторы, меняющие эффект и активность белка. И она считает, что Алвар подвергся воздействию самого сильного образца.
– Ну конечно, – пробормотала Софи.
– Именно поэтому нам с мистером Диззни стоит заняться тайником, – заметил Бронте.
– Погодите! – воскликнула Софи, когда он достал из плаща проводник. – Что с Прентисом?
Мистер Форкл переступил с ноги на ногу.
– Перед тем, как ответить, хочу напомнить про обещание отложить вопросы до самого конца. Постарайтесь придерживаться его, ладно?
Дождавшись согласия, он кивнул Микстуре.
Та выступила вперед, поправляя маску, и сказала:
– Утром я осмотрела Прентиса. И не нашла ничего похожего на клеймо Алвара.
Софи пыталась понять, радоваться этому или нет, как Микстура добавила:
– Но в центре ладони обнаружилась маленькая светящаяся точка. Поэтому могу сказать точно: Прентис подвергался воздействию сопоридина.
Глава 53
– Как вы могли так поступить?! – закричала Софи на Бронте. – Вы хоть понимаете, что еще немного – и мы бы потеряли Прентиса навсегда?
Она пожалела о своих словах, заметив, как посерело лицо Алдена.
Делла, видимо, тоже обратила внимание, потому что обняла мужа, прижала его к себе и что-то зашептала на ухо.
– Я ничего с ним не делал, – спокойно ответил Бронте. – Как и Эмери с Алиной, кстати. И Терик – хотя мне казалось, что увечье, полученное в Люменарии, без всяких слов доказывает его непричастность к «Незримым».
– Он не врет, – добавил мистер Форкл, пока Софи не успела наброситься с обвинениями. – Большую часть утра я провел в Этерналии, лично допрашивая всех старейшин, и слушал их мысли, чтобы убедиться в искренности.
– А я заставил отвести меня к Прентису, чтобы своими глазами увидеть отметку, – заметил Бронте. – Мне до сих пор сложно поверить, что столь ничтожная блестящая капелька могла так ему навредить.
– Он контактировал с тем же количеством, что и я, – тихо сказала леди Каденс. – Поверьте, этого достаточно – особенно учитывая разрушенный разум, усиливающий реакцию.
– Почему, как вы думаете, я голосовал за допуск огров в Забытые города? – обратился к ней Бронте. – Надеюсь, ваша команда создаст антидот, пока «Незримые» не претворят свои планы в жизнь.
– Мне все еще интересно, получится ли вытащить Алвара из транса с помощью манипуляций над теневой дымкой, – вклинилась Микстура. – Если не против, Тэм, я бы хотела отработать пару теорий.
– Как скажете, – согласился тот.
– Как Вайли воспринял новости? – встревожилась Лин. – Ему объяснили, что такое сопоридин?
– Да, – кивнула леди Каденс. – Я ответила на все его вопросы.
– А я дал ясно понять, что Совет никак не связан с состоянием его отца, – добавил Бронте.
Поверить ему у Софи не получалось.
«Вы уверены, что старейшины не замешаны?» – передала она мистеру Форклу.
«Да, мисс Фостер, – сказал тот в ответ. – Уверен. Во время допроса я слегка нарушил правила телепатии и обыскал их память куда тщательнее, чем они думают. И я добрался до их воспоминаний о том дне – и не нашел ничего, что поставило бы под сомнение их добросовестность».
– Тогда кто усыпил Прентиса? – спросила Софи вслух.
Бронте перевел взгляд на пастбища, наблюдая за аргентависом, летающим в вольере.
– Скорее всего, один из дворфов Изгнания. Нам давно известно, что среди их народа есть соратники «Незримых». А Терик сказал, что несколько дворфов помогали ему вывести Прентиса из камеры и дать ему снотворное. У всех была масса возможностей незаметно нанести сопоридин.
– Старейшина Эмери уже просмотрел записи охраны, – подхватил мистер Форкл. – Незадолго до срока передачи Прентиса в Изгнание перевелись два новых дворфа, которые затем ушли с должности. Мы передали их имена королю Энки, и он подтвердил, что дворфы считаются пропавшими без вести. Сегодня Орели отправится в Изгнание допрашивать текущую охрану. Возможно, в тот день они что-то заметили – или сами являются предателями.
– Сомневаюсь, что «Незримые» оставили предателей работать в Изгнании, – усмехнулся Бронте. – Скорее всего, они приходили специально за Прентисом.
– Но почему? – поинтересовался Тэм. – Зачем так стараться усыпить того, у кого и так разрушен разум?
– Скорее всего, они знали, что мы готовы его исцелить, – объяснила Микстура, – и не хотели, чтобы мы узнали причину лебединой песни.
– Я думал, он сообщил о ней, когда узнал о грядущем аресте, – заметил Декс.
Алден дернулся, и Делла вновь обняла его.
– Когда-то мы думали так же, – признал мистер Форкл. – Но, как вы помните, Прентис знал о символе Путеводной звезды. А показал он его, когда мисс Фостер передала слова «лебединая песня». Если принять во внимание постоянные попытки «Незримых» помешать его исцелению, это о многом говорит.
– Это, конечно, хорошо, но я кое-чего не понимаю, – сказал Тэм. – На самом деле, меня это беспокоит еще с того раза, когда Прентис показал символ, но я молчал, потому что был у вас новичком и
