Бенни сел и уставился в даль.
Никс повернулась, чтобы взглянуть на него, и полуденное солнце ярко осветило ее волосы. И даже глаза стали зеленее.
— Бенни?.. Могу я задать вопрос и получить честный ответ?
«Зависит от вопроса», — подумал Бенни. Он лучше спрыгнет с крыши, чем ответит на некоторые вопросы.
— Конечно.
— Он прав? Если бы Том не собирался идти, если бы пошли только мы с Лайлой… ты бы пошел?
— Без Тома?
— Да.
Он откинулся назад и почти минуту смотрел на облака, прежде чем ответить. Это был хороший вопрос. Важный вопрос, и он боролся с ним и пережевывал его с того самого момента, как они увидели самолет в прошлом году. Хотел он пойти?
Бенни осторожно взвесил свои чувства. Ответ — не то, что ты можешь просто так уловить. Он был погребен глубоко, спрятан в почве его подсознания, его нужд и желаний. На каком-то уровне он знал, что ему нужно понять, кто он такой, прежде чем он сможет разумно и точно ответить на этот вопрос, и с прошлого сентября он постоянно пытался понять, кто он. Особенно в рамках того, кем он был на тот момент. Если он не знает, кто он теперь, как может он знать, каким станет в «Руинах». Что, если он не готов к этому испытанию? Что, если, побывав там, он поймет, что предпочитает комфорт Маунтинсайда? Что, если, в конце концов, он не сторонник перемен?
Уродливые, тревожащие вопросы, а настоящих ответов у него не было совсем.
Самое ужасное в том, что он был уверен: найти эти ответы он сможет только в «Руинах». Хорошо это или плохо.
— Да, — в итоге сказал он. — Да… я бы пошел с тобой, что бы ни случилось.
Никс улыбнулась и взяла его за руку.
— Я тебе верю, — добавила она. — Если бы ты ответил сразу, я бы поняла, что ты врешь. Говоришь то, что я хочу услышать. Я рада, что ты достаточно меня уважаешь, чтобы обдумать все это.
Он ничего не сказал, но сжал ее руку.
— Бенни?
— Ага?
— Ты боишься?
— Завтрашнего дня? Да, — сказал он. — Я просто в ужасе.
— Я тоже, — сказала она через мгновение. — Это так тяжело, да?
— Ага.
— Оставить все позади. Всех, кого мы знаем.
— Ага.
Прошло пять минут, и последние облака растаяли и превратились в бесконечную синеву. Одинокий ястреб парил высоко над ними.
Никс сказала:
— Я хочу еще кое-что у тебя спросить.
Он напрягся, но ответил:
— Ладно.
Никс взяла его лицо в руки:
— Ты любишь меня, Бенни?
Эти четыре слова вытянули весь воздух из планеты Земля, и Бенни хватал его ртом, словно форель. Ему хотелось посмотреть влево и вправо, чтобы понять, есть ли выход из положения. Возможно, он может спрыгнуть с крыши. Даже учитывая все, что произошло с прошлого года, он так и не собрался с силами, чтобы рассказать ей, что любит ее, а она никогда и на выстрел не подходила к слову на букву Л. А теперь она хотела, чтобы он прямо сейчас сказал это. Не в какой-то романтический момент, не пока они идут, держась за руки, через весенние цветы или лежат рядом, наблюдая за закатом. Прямо здесь, прямо сейчас, на крыше над крыльцом, со всеми этими закрытыми входами и дверями в убежище труса.
В ее глазах была зеленая тайна и… и что? Вызов? Это испытание, за которое его поджарят, если ответ окажется неверным? Никс была хитрой и сложной, как раз способной на такое. Бенни с ней вырос, он это знал.
Но это не тот случай, и на каком-то уровне подсознания он это понимал.
Нет, когда он попытался нацепить бирку на то, что видел в ее глазах, больше всего это походило на… надежду.
Надежда. Внезапно его сердце снова начало биться, или, по крайней мере, биться по-другому.
Боже… может, если прямо сейчас он спрыгнет с крыши, то полетит.
Бенни облизал сухие губы и сглотнул, ведь его горло пересохло. Хриплым голосом он ответил:
— Да.
Никс смотрела ему в глаза, отыскивая ложь.
Каким-то образом это придало Бенни сил. Он наклонился к ней, позволяя ей увидеть все, что она могла, в его глазах.
Он сжал ее руку.
— Никс… я так тебя люблю.
— Правда? — спросила она голосом хрупким, как крыло бабочки.
— Да, я люблю тебя. Действительно. — Казалось странным произносить это вслух. Огромные, хорошие и вкусные слова.
Но Никс нахмурилась.
— Если любишь меня, тогда поклянись любовью.
Они вернулись к вопросу об уходе. Бенни на мгновение склонил голову, не в силах вынести веса того, о чем она просила. Никс подставила пальчик под его подбородок и подняла его голову.
— Пожалуйста, Бенни…
— Клянусь, Никс. Я люблю тебя и клянусь этой любовью.
По ее щекам покатились слезы, и она его поцеловала. А потом Бенни оказался на коленях, его руки обнимали ее, и оба плакали, громко шмыгая носами под ярко-голубым небом. Даже тогда, разделяя ужасное знание о том, что лежало позади них и перед ними, ни Бенни, ни Никс никогда не смогли бы объяснить, что именно разбивало их сердца.
Бенни подумал о том, что Никс сказала на кладбище. Что уход — это как смерть.
Из журнала Никс:Вопросы:
Испытывают ли зомы страх?
Знают ли они, что мертвы?
Испытывают ли они эмоции? (Ненавидят ли живых?)
14
— Просто чтобы было ясно, — сказал Чонг спокойным и рассудительным тоном. — Вы хотите взять нас с собой в путешествие по «Гнили и руинам»?
— Да, — сказал Том. — На одну ночь.
— Туда, где есть зомы?
— Да.
— Туда, где есть три сотни миллионов зомов?
Том улыбнулся:
— Сомневаюсь, что их так много осталось. Сомневаюсь, что осталось больше двух сотен миллионов зомов.
Чонг смотрел на него непроницаемым взглядом ящерицы.
— Это не так утешает, как тебе кажется, Том.
— На сотню миллионов меньше тварей хотят тебя съесть, — заметил Бенни. — Думаю, это победа.
— Тише, — сказал Чонг, — разговаривают взрослые.
Бенни украдкой сделал грубый жест.
Они стояли во дворе Бенни. Никс сидела неподалеку, натирая свой деревянный меч маслом и пытаясь не улыбаться. Лайла сидела, скрестив ноги на столе для пикника, начищая свой автоматический пистолет «Зиг Зауэр». Снова.
— Ты идешь? — спросил ее Чонг.
Лайла фыркнула.
— Это лучше, чем оставаться здесь. Этот город хуже, чем «Руины». Если они идут, — сказала она, показывая на Тома, Бенни и Никс, — зачем мне хотеть остаться?
Бенни заметил, как вздрогнул Чонг.
Черт, подумал он, это должно быть больно.
По искреннему выражению лица Лайлы было понятно, что она не понимала, как ее слова ударили по Чонгу. Бенни сомневался, что она догадывалась о его чувствах.
— План таков, — живо сказал Бенни, пытаясь поднять настроение. — Последний выстрел для банды говнюков Чонг-Имура.
— Следи за языком, — сказал Том скорее по привычке.
— Чонг-Имура? — повторила Никс, закатывая глаза. — Банда? Ой, да ладно.
— Почему поход? — мрачно спросил Чонг. — Почему просто не обмазаться соусом для стейков и не отправиться бегать среди стаи зомов?
— Вообще-то, я не пытаюсь вас убить, —
