Весна, лето, осень сменяли друг друга, неизменным было только одно — пустая комната, пустой дом, который ждал ее, встречая холодными объятиями и толстым слоем пыли. Гаара прав, у нее в жизни осталось лишь ее любимое дело. Так стоит ли цепляться именно за эту жизнь? Ведь в ней все подошло к логическому завершению, история Масари, история Звездопада закончилась. Теперь у Кенары появился шанс побыть кем-то другим, в то же время сохраняя свою личность, оставаясь собой.
Однако это означало добровольно расстаться с ее друзьями навсегда, как если бы они умерли. Опять она пытается решать за других, это неправильно. Учителю бы это не понравилось… Не только отказаться от друзей, но и от воспоминаний об умерших… Разве это не было бы предательством? Если только мертвых вообще возможно предать.
Когда-то ей удалось обрести новые связи в Деревне Листа, значит, она способна сделать то же и в Деревне Песка. Снова влюбиться, если на свете есть второй Неджи или хотя бы кто-то очень похожий на него…
Кенара перевернулась на другой бок и уставилась в темноту. Воспоминания о Неджи были самыми светлыми моментами ее жизни, они были драгоценны. А как же ее воспоминания о матери, о сестре и тете, о Рики и Таюши? Весь Звездопад, каким он был до Той Ночи, жил лишь в памяти Кенары. Разве эта память не представляла собой величайшую ценность?
Но не чувствовать боли…
Кенара поднялась рано и подошла поворошить угасающие угли. Приподнявшись на локтях, Гаара произнес:
— Кажется, я стал причиной бессонной ночи для тебя? Прости…
— Но даже целой ночи оказалось недостаточно, — ответила куноичи. — Мне нужно больше времени.
Пустыня Демона осталась позади, миссия была окончена. Казекаге замедлил шаг, чтобы попрощаться с Кенарой — здесь их пути расходились. Ему предстояло вернуться в Деревню Песка и заняться повседневными делами, куноичи же ожидали в Конохе с отчетом.
— Ты так и не приняла решение? — спросил он.
— Знаешь, я подумала… Ведь никто не даст мне гарантий, что новая жизнь сложится по-другому, верно? А я не хочу переживать заново то, что уже пережила.
— Звучит довольно пессимистично, — грустно улыбнувшись, сказал Гаара.
— И эта часть моей личности останется со мной навсегда.
Куноичи проводила взглядом Каге и его спутников, а затем побежала по дороге обратно в долину. Ноябрьское солнце светило ярко, прохладный ветер освежал лицо и уносил прочь тоскливые мысли. Так приятно было дышать полной грудью и чувствовать, как по телу разливается чакра, наполняя его необыкновенной силой… Кенара возвращалась в Деревню Листа, ставшую за прошедшие два с половиной года ее настоящим домом. Домом, который она построила сама.
