— К сидам не надо, — кашлянул дух гор, — не люблю я их… А у дриад горе: сохнет их дерево, сохнет, и все тут. Удави-поползень ветки обвил, да так быстро, что и ахнуть не успели. Надо ему корешки обдолбить, может, отвяжется.
— Беспокойный дух, весьма трудный в управлении, — пробормотал Бу. — И всюду-то он нужен, и всем-то помочь желает. Значит, так. Полетим мы над землями гномов, и весточку им кинем. Гномы с камнями ловко управляются, вызволят твоего Барабара. А потом кротов-пилозубов к дриадам доставят, те поползню вмиг корни подгрызут.
— Да не полезут гномы так высоко! И Барабар, шалопай, давеча у них яйцо птицы Рох иглой проколол и болотной воды с пиявками туда напустил. Гномы яйцо раскололи, а пиявки как выскочат… Не станут рудознатцы Барабара вызволять. И кротов своих они к чужим не носят, жадничают…
— А я говорю — станут! — оборвал упрямца Бу. — Ну-ка, Ваше Величество, дайте нож дядюшки Гнуба.
Конн протянул обломок ножа. Дух-хранитель внимательно его осмотрел и одобрительно поцокал язычком.
— Хвала Астральному Свету, руна с именем гнома уцелела. У самой рукоятки нацарапана, ничего ей не сделалось. Сейчас мы сюда несколько словечек добавим, поубедительней.
Бу отстегнул с пояса фляжку с медом поэзии, обмакнул в нее кончик хвоста и ловко вывел что-то на остатке лезвия. Металл задымился, на нем появились синеватые мелкие письмена.
— Это какой же Гнуб? — спросил дух-дятел заинтересованно. — Не тот ли, что пропал прошлой весной, забравшись в дыру-ловушку? Кажется, его звали Гнубус из Тюирнлги…
— Он самый. Тебе не трудно снизиться над его родными холмами?
— А чего трудно-то… Но почему ты решил, что на гномов подействует твоя писулька?
— А она не моя, — хитро сморщил мордочку Бу, — она Гнубова. Вот послушайте, что пишет сей достойный рудознатец.
— Но это же обман! — возмутился Марабуэль. — Не стану я в этом участвовать.
— Могучий дух, но весьма честный, — сказал Бу. — Ты меня обижаешь, Map. Стал бы пускаться на коварство я, приближенный самой госпожи Ишшу?
— Конечно стал бы, — закивал Марабуэль клювом так быстро, что красный хохолок на его макушке встал дыбом. — А то мы вас, веселых духов, не знаем! Вам лишь бы шкодничать…
— Ты меня с Барабаром спутал, — серьезно сказал Бу. — Мне сейчас не до шуток. Девушку вызволять надо, а то как бы Король фоморов с ней чего худого не сотворил. Хотя телесная ее оболочка сейчас и далеко, но все же… И потом, видел я Гнуба в стране Огнедышащих Гор, он спит и видит, как бы в родные места вернуться. Вызволим девушку — ему в том помогут, госпожа с посохом подсобит.
— Ну если госпожа с посохом… — задумался повелитель гор. — Ладно, согласен.
— Отлично, — обрадовался Бу, — сбросим ножичек в Тюирнлги, там его непременно кто-нибудь подберет — и дело в шляпе!
— Шляпы нет, но можете воспользоваться моим шлемом, — сказал Конн. — После удара братца он все равно ни на что больше не годен.
Король пнул валявшийся возле его ног шлем с измятым плюмажем и искореженным забралом.
— Я говорил о шляпе иносказательно, — заметил Бу, — но ваше предложение, государь, не лишено основания. Легкий ножичек может снести ветром в какую-нибудь болотину, а каска упадет с шумом и грохотом и привлечет внимание гномов. Положим в нее нож, и да помогут нам звезды!
Он устроился на плече короля, Конн прижал к груди шлем (с большим удовольствием он бросил бы его в море, чтобы никогда больше не видеть), Марабуэль ухватил короля под мышки, ударил крыльями, и они полетели.
Нельзя сказать, что это воздушное путешествие доставило королю удовольствие. Дух гор оказался сильным парнем и так сжал Конна, что дышал тот с трудом. Если бы не золоченая кираса, ребрам его пришлось бы весьма туго. Ноги в латных сапогах болтались в пустоте, холодный ветер проникал сквозь сочленения брони, в довершение ко всему кольчужный набедренник звенел так, что люди внизу поднимали головы и показывали на них пальцами.
— Красивые места, — пищал дух-хранитель в ухо, — нигде не найдешь столь прекрасно возделанных полей и виноградников. А дома! Все как на подбор, крыши разноцветные, на окнах горшки с геранью… Не говорю уже о дворцах и храмах… Если бы не склонность местных обитателей постоянно прибегать к магии, вызывая духов с целью плести свои интриги, навсегда поселился бы в этих местах. Взгляните, Ваше Величество, вон пасутся коровки чудесного молочно-розового цвета!
Конн пытался опустить голову, но видел только измятый шлем, который прижимал к груди. Сердце короля наполнялось гневом и досадой, и он снова смотрел вперед, где, кроме облаков и редких птиц, ничего интересного не было.
— А вот и Тюирнлги! — возвестил Бу. — Снижайся, мой резвый летун!
Марабуэль сложил крылья и камнем ринулся вниз. Сердце Конна подскочило к горлу, он чуть не выронил свою ношу. Дух гор снова расправил крылья и стал снижаться плавными кругами.
— Ага, — пропищал Бу, — гномы нас заметили. Бросайте, Ваше Величество, бросайте!
Конн с облегчением разжал онемевшие руки, и шлем, блестя позолотой, со свистом устремился к земле. Плюмаж полыхал над ним, как хвост падучей звезды.
Проводив шлем взглядом, король увидел внизу какие-то загородки, двух птичек Рох, удивленно таращивших на них глаза-колеса, и два десятка бородатых гномов, в панике разбегавшихся во все стороны.
— Пожалуй, со шлемом мы переусердствовали, — пробормотал дух-хранитель, — издали он похож на огнебой обитателей Железного Замка…
В это время рядом просвистело несколько коротких, но весьма крепких стрел. Видно было, как гномы занимают позиции за плетнями и скирдами.
— …А нас они приняли за птекара, железного летуна фоморов, — добавил Бу и тут же завопил: — Давай поднимайся, Map, их наконечники пропитаны слюной Тритона, опасной для духов!
Марабуэль отчаянно захлопал крыльями и стал набирать высоту. Когда облака скрыли негостеприимный Тюирнлги, он с обидой проворчал:
— С птекаром спутали, надо же… У птекаров крылья перепончатые, а у меня в перьях!
— Да их свист шлема и звон кольчуги короля напугали, — примирительно сказал Бу. — Ладно, разберутся. А теперь давай, о резвокрылый, поворачивай к проливу.
Теперь Конн хорошо видел проносившийся далеко внизу пейзаж. Остров Фалль и вправду был прекрасен, словно картина, писанная придворным живописцем для украшения парадной залы. Такой хочет видеть свою страну каждый честолюбивый монарх, да мало кто прикладывает реальные усилия. Внизу проплывали города, изящные и пестрые, словно домики в игрушке — табакерке, ровные дороги, ажурные мосты, шпили башен, на которых трепетали разноцветные флаги. Конн увидел столицу Фалля, прекрасный Лиатдриум, обнесенный кольцевыми стенами, сверкавшими всеми цветами радуги. Посреди города высился дворец, похожий на причудливую огромную раковину. Улицы были полны народа, но Марабуэль летел так высоко, что никто не видел их за легкими облаками.
Разглядывая чудесную страну с птичьего полета, король вспомнил, что подобные виды проплывали
