- Прежде чем дать твоему брату своё разрешение, я должен был удостовериться, что ты с этим согласен. Ведь я не единственный король, которому придётся объяснять, почему он позволил своему наследнику жениться на эльфийке, - проговорил Торин.
Фили схватил его за руку.
- Разумеется, я согласен! Ты же знаешь, что я не хочу видеть Кили таким до конца его дней, - возразил он с кривой усмешкой, - С тех пор, как всё это началось от моего брата осталась только половина, - благородная, сильная, упрямая половина, но та беззаботная, нетерпеливая, иногда безрассудная его часть исчезла вместе с яркой молодой женщиной, которая к ней взывала, - Значит, ты просто проигнорируешь беспокойство совета и позволишь ему жениться на ней?
Торин улыбнулся в ответ.
- Дракон мёртв, а я Подгорный король. Я лучше знаю, в чём состоит благо для моего народа, чем какие-то лорды из гор Орокарни. И здесь в Эреборе я могу одобрять всё, что хочу.
Фили со смехом отпустил рукав Торина. Сейчас перед ним стоял тот самый дядя, за которым он когда-то последовал и за которого охотно отдал бы свою жизнь, если бы его попросили об этом: мужчина, уверенный в своей власти, неустрашимый, когда речь шла о том, что было правильным. В этом отношении Кили был очень на него похож.
- А ты не думаешь, что из-за этого мы можем испортить отношения с Черновласами? - добавил Фили через мгновение.
Недовольство лорда Андвари было единственным реальным препятствием, которое могло им помешать.
- Я буду соблюдать наши соглашения так же, как и раньше, - ответил ему Торин, - Если Андвари и есть на кого злится, то только на свою дочь. Мы здесь ни при чём. И всё же я чувствую, что она достаточно сильна, чтобы ему противостоять.
- Ауда уверена в себе, когда знает, чего хочет, - заметил Фили.
В отношениях и с ним самим, и с его братом Ауда полностью доказала, что она способна быть хозяйкой своей судьбы. На лице Торина появилось беспокойство.
- Фили, когда я просил тебя жениться на Ауде, я ничего не знал о Сиф.
- Я не хотел, чтобы ты знал.
- Я всегда хотел дать вам с братом то, чего вы заслуживаете: королевство, дом. Тебе корону. Ты был рождён, чтобы быть королём, - задумчивая улыбка смягчила лицо Дубощита, - Именно так я сказал твоей матери, когда впервые увидел твою золотистую головёнку у неё на груди.
Фили покраснел. Он знал, какие разговоры ходили о нём среди гномов в Синих горах: что цвет его волос предвещал ему корону. Тогда эта мысль казалась ему фантастической, далёкой, полной надежды романтической мечтой, не имевшей ничего общего с реальностью.
- Всю свою жизнь я гонялся за этим королевством, сражался, чтобы вернуть то, что потеряли мой дед и отец. В моём сердце не было места ни для жены, ни для семьи. Не для себя. И хотя я знал, что однажды ты должен будешь сделать выбор, твоя мать была права: я не понимал, как это может быть важно.
Фили кивнул, не способный произнести ни слова. Он знал, что Торин не собирался с пренебрежением относится к его надеждам, но сейчас ему было приятно слышать дядины слова.
- Я прекрасно понимаю, что если бы я сдержал данное Бранке обещание, ты не оказался бы в таком положении, как сейчас, и тебе не пришлось бы отказываться от девушки, которую любишь. Прости меня.
- Да, - выдавил из себя Фили.
- И хвала Махалу за то, что он формирует наши жизни лучше, чем мы сами.
- Воистину.
Фили думал почти о том же. Однажды они с Сиф уже были неожиданно избавлены от разочарования и потерь и теперь, когда Ауда сделала свой выбор, Кили тоже был свободен. Казалось, этого было даже слишком много, чтобы это принять.
- Ты же знаешь, я не мог бы больше заботиться о тебе, даже если бы ты был моим сыном, - продолжил Торин.
- Да, я знаю, - белокурый гном склонил голову, и король коснулся лба племянника своим.
Потом Дубощит чуть заметно улыбнулся озорной ухмылкой, так похожей на улыбки его сестры и её младшего сына.
- А теперь ради Дурина, пошли ко мне своего брата.
========== Отбрось свою гордость и следуй за мной ==========
- Ты не пойдёшь к ней? - с недоумением повторил Торин.
Он ожидал, что племянник совсем по-другому отреагирует на новость о том, что ему наконец-то разрешили жениться на Тауриэль. Кили смотрел на дядю молча, вздёрнув подбородок, и взгляд его был полон решимости, как обычно бывало, когда он был твёрдо намерен следовать своей цели.
- Кили, - продолжил Торин, - И я, и твой брат полностью поддерживаем тебя в этом. Преемственность Фили уже обеспечена, - если парень боялся навлечь на них политические неприятности, ему не следовало этого опасаться.
- Дело не в этом, дядя, - натянуто ответил молодой гном.
Дубощит вздохнул, чувствуя мгновенную растерянность оттого, что его юный родич так упорно противился своему же собственному благополучию.
- Совершенно очевидно, что без неё ты несчастен, - сказал он.
И действительно пережитые страдания отразились даже на внешности Кили. Несмотря на отросшую бороду, его лицо выглядело тоньше обычного, а по тому, как свободно сидела на нём одежда, Торин заподозрил, что парень потерял в весе - для гнома это была почти неслыханная болезнь. И если бы он не думал, что может помочь племяннику исцелиться, то был бы весьма обеспокоен его здоровьем.
Как будто прочитав его мысли, Кили устало вздохнул и объяснил:
- Дело не в том, что хорошо для меня, а в том, что хорошо для Тауриэль. Я не могу просить её стать моей женой. С таким же успехом я мог бы просить у неё разрешения разбить ей сердце.
Он говорил так, словно не мог представить себе большего горя. Ну конечно, верный Кили ещё раз с готовностью отказался бы от собственных желаний, если будет уверен, что на кону стоит благо тех, кого он любит. И всё-таки в этот раз Торин подозревал, что его младший наследник излишне щепетилен.
- А ты не думал, что её сердце уже разбито? - спросил он.
На лице у Кили появилось выражение глубокого отчаяния.
- Я знаю, что причинил ей боль. Вот почему я не могу сделать это снова. Я не могу просить её смотреть, как я умираю. Неужели ты не понимаешь? - его голос звучал так, будто он пытался убедить в этом не только дядю, но и
