– Не знаю, что на это ответить.
– Тогда слушай умных людей.
Марьяну не пришлось вызывать на сцену – к миловидной женщине ведущий решил подойти с микрофоном сам. Звуки двигателя «Эксплорера» прозвучали несколько певуче – Марьяна решила брать не громкостью, а плавностью изменения высоты тона. На меня это произвело впечатление, а реакция публики со своего места мне оставалась непонятной.
– Марьянка умничка, – сказала Веда. – Как я ее люблю… плесни еще.
– Возрожденная, тебе уже хватит. – Я с укором отодвинул протянутый стакан.
– За Кита Флинта!
– Так и быть. – Я чуть плеснул на самое донышко.
– Ну и бяка, – надувшись, она отвернулась.
Я наклонился и мягко поцеловал ее за ушком.
– Эй! – Веда уставилась на меня недовольно, растерянно и даже с тоской. – Ты это чего?
– Проверял, есть ли на тебе сережки.
– Что? – Веда потрогала себя за ушки двумя руками сразу. – Нету. Забыла. А… ты надо мной издеваешься?
– Смотри! – Я показал на сцену. – Сейчас второй парень зажжет.
– Не зажжет. – Веда отняла у меня бутылку. – У него движок такой же, как у первого.
Раскатистые выхлопы пронеслись над озером, и Веда застыла, не успев поднести горлышко бутылки к губам.
– А может, и не такой же, – вымолвила она. – Он заряженный! А так можно?
– Без понятия, – ответил я. – Мы условия не слышали.
Знакомый звук и вонь бензина заставили нас обернуться.
Прокладывая колесами неровную колею, мимо нас прокудахтал «менестрель», ведомый Тощим Гилмором. С ракурса сцены он, должно быть, напоминал мутировавший паровоз.
– Так-так, у нас появился неожиданный участник, – сказал ведущий, озадаченно глядя, как гость паркует чудовище прямо между двух «Ниндзей». – Как тебя зовут, друг?
– Гиля, – довольно ответил друг, набивая трубку.
– Ясно, Гильермо, добро пожаловать. – Ведущий поднес ему прикурить. – Скажи, как же называется твой мотоцикл?
– «Пердящий менестрель», – пробасил Гиля, поднеся микрофон к самым зубам.
Публика, особенно детская, засмеялась. Ведущий почти не наигранно прикрыл раскрытый рот ладонью.
– Ясно, ясно, – сказал он. – Ну, Гиля, поддай нам жару!
Ухватив трубку поудобнее, Гиля надвинул фуражку и хватанул ручку газа, выворачивая вверх.
Хорошо, что я был подготовлен – успел выхватить бутылку из пальцев Веды сразу, как волшебница при инфернальных звуках чуть не взвилась на гелевой подушке, двинув блестящими сапогами прямо в ветровуху. Диагонально поднятые вверх трубы «менестреля» от форсажного выхлопа выпустили снопы пламени. Несчастные суперспорты мигом забросало песком. С верхнего угла одного из киосков слетела рекламная растяжка. Эхо от бешеного рева мотора гудело в голове еще пару минут после того, как Гиля отпустил дьявольские рычаги.
– Это было… – Дальнейшие слова ведущего заглушил зафонивший микрофон. – Ну что, друзья мои, голосуем за победителя!
– Не желаете поучаствовать? – раздался откуда-то сбоку вкрадчивый голос.
Веда повернулась, за ней и я.
На песке, одетый в белый летний костюм и сетчатые туфли, стоял элегантный молодой мужчина с зачесанными назад волосами. Следом я ощутил в голове легкое покалывание.
Попытка магического сканирования.
Ильмир из клана Динаккуш.
Глава 7
Я продолжал стоять у мотоцикла, стараясь совладать с волнением, сердцебиением и порывами выставить магическую защиту. Не мог даже посмотреть на Веду, чтобы оценить ее реакцию, – наверняка инкуб ее тоже сканировал. Если завеса сработает как надо и в нас ничто не выдаст Иных, то может получиться интересный разговор. В рамках собственного образа я поглядывал на гостя, делая вид, что мне безумно скучно в этом провинциальном месте.
Жестом, словно возвещающим о выдвижении имперской армии, инкуб показал на сцену.
– Испытание звука, – повторил он. – Не хотите поучаствовать?
– Благодарю, но откажусь, – сказал я. – Это зрелище для более приближенных к земле.
Чуть повернув голову, инкуб усмехнулся и шагнул к нам.
– Не желаете ли сказать, что вы чуть ближе к небожителям, чем эти дети?
Веда провела рукой по моей щеке, приковывая внимание инкуба к черному лаку на своих ногтях.
– Он именно это и сказал, – промурлыкала она.
Глубокомысленно кивнув, я слегка сжал ее коленку и добавил:
– Все мы смертны. Кто-то раньше, кто-то позже. Пока мы на земле, приходится искать более стоящие удовольствия. Даже если придется пройти через ряд менее стоящих.
– О, великолепно сказано, – восхитился инкуб. – Менее стоящие удовольствия… да, именно так это и можно описать. Нет высшего наслаждения, чем вечный поиск сложного в простом и простого в сложном. Посмотрите на эти милые лица у сцены. Казалось бы, цивилизованные люди, почти все опрятно одеты, блюдут относительные акты вежливости и изо всех сил делают вид, что это их истинное обличье. Но стоит им услышать рев мотора, как из недр души и сознания всплывают низменные инстинкты. Звук – бежать. Охотиться. Соревноваться, в том числе за пару. И все это – под обликом цивилизации. Разве это не прекрасно?
Я вопросительно посмотрел на Веду, полагая, что она выражением лица отразит свое отношение к красотам облика цивилизации. Не дождался и потому спросил:
– Как зовут тебя, друг?
– Здесь мы можем обходиться без имен, – проговорил инкуб, явно балдея от звука собственного голоса. – Имена не отразят всей глубины того, кто мы есть. Как вам здешние вина, кстати?
Лучше бы он про пиво спросил. Как только я изобразил работу мысли, Веда ответила:
– Аромат крепленого с легким послевкусием «Изабеллы».
– Именно, – сказал я. – Эффект смазывается от сочетания озерной и речной рыбы. Впрочем, в некоторых домах Европы можно оформить патент на сочетание.
– Точно, – кивнул инкуб с придыханием. – Желаете оформить?
– Я сказал, что могу, а не хочу. – Кинув быстрый взгляд на инкуба, я заметил в его глазах внимательный анализ собеседника. – Глупо заниматься тем, что толпа не воспримет, и притом делать вид, что делаешь это ради толпы. Посмотрите на них. Пришли на праздник и ищут его снаружи себя. А между тем достаточно ворваться к ним без стука на дорогом мотоцикле с пошлыми огнями, и они уже радуются. Им за праздник сойдет все, что хоть как-то разбавит их серое существование. Огни, карбон и пластик – все это мишура. Все удовольствие кроется в понимании реакции толпы.
Я перевел взгляд на Веду, нежно взял ее карминовый локон и добавил:
– И настоящую красоту здесь вижу я один.
Веда чуть приоткрыла рот. Может, поддерживала эротичную игру в поддавки. А может, собралась в меня плюнуть. Наверное, Ильмир нашел бы красоту в обоих случаях.
Вместо этого инкуб медленно сомкнул ладони и начал хлопать – громко и не торопясь.
На сцену тем временем забрался Гиля с микрофоном.
– Друзья, – сказал он с детской радостью. – Спасибо вам всем за то, что вручили моему «менестрелю» первое место. Сегодня и всегда он будет пер… работать для всех вас! Спасибо!
С этими словами Гиля сорвал с шеи платок-арафатку и трогательно вытер глаза, сорвав свист и овации. Вино в моем желудке запоздало дало о себе знать, и мне захотелось еще пирожка с ливером.
– А если бы мы могли жить вечно? – произнес инкуб. – Вообразите величие перед обществом, помешанным на ипотеке и выборах. Больше никаких дерганий в стороны, никакого страдания. О, сколько чудесного приоткрыл бы перед нами мир,
