Я едва заметно улыбнулась: теперь понятно, отчего Па был так зол. Мое склерозное высочество прослушало детали открытия этого приема, и высокородный гость остался без партнерши для первого танца.
— В танце многое зависит от ведущего партнера, — не удержалась от шпильки я.
— Не рискну спорить, но у меня есть оправдание, — моментально отозвался Наяр. — Эти безразмерные подолы… Я действительно не настолько хороший танцор, чтобы с легкостью уворачиваться от всех оборок и лент. Ваш наряд ближе к моде моего народа. Многолетняя война сделала наши одежды проще и практичнее.
— К сожалению, не могу оценить. Я не вижу среди ваших приближенных ни одной дамы.
— Да, — он перешел на доверительный тон. — Мои соратники не рискнули взять с собой семьи. Многие были даже против этой поездки. Ведь мы не знали, как нас встретят после стольких лет вражды. А я…
Он умолк, позволяя мне совершить предписанный танцем пируэт, и снова притянул к себе. Ладонь слегка царапнуло серебряное шитье, когда я, повинуясь ифитовым вбитым с детства навыкам, положила руки на широкую грудь правителя чернаков. Незнакомый аромат его парфюма ласкал обоняние, а голос — слух.
— Я потерял свою семью много лет назад.
«Сейчас мне расскажут душещипательную историю многолетней скорби», — с непонятной досадой подумала я, но чернак молчал, глядя куда-то сквозь меня. Мелодия стихла и танец закончился.
— Простите, Аленна. Эти воспоминания все еще… — спохватился чернак. — Вы позволите мне загладить свою вину в следующем танце?
Этикет не предусматривал возможности отказа коронованному кавалеру, и Наяр закружил меня по залу под звуки зажигательного таронако. А потом был медленный и томный райат. И тягучий, как патока, абринэ. И нежный, почти интимный марико. Я не задавалась вопросами, откуда чернак знает все эти танцы, а просто получала удовольствие, покоряясь потрясающему партнеру. Ужасный правитель Черного континента оказался совсем не страшным, а очень даже приятным собеседником. Кажется, мы обсуждали какие-то семьи аристократов и отношения между ними. Услышав, что мое отвыкшее от дворцовой жизни высочество не интересуется светскими сплетнями, Наяр тихо рассмеялся и признался, что сам ненавидит всю эту шелуху и порой путается, кто кому кем приходится при его собственном дворе.
Мы понимали друг друга с полуслова, и в какой-то момент мне даже пришла в голову удивительная по своей простоте мысль: «А что, если просто попросить его отыскать на просторах Черного континента Никса?»
— О чем вы задумались Аленна? — вклинился в мои мысли голос Наяра.
— Ни о чем, — улыбнулась я. — Просто устала.
Разумеется, мое внезапно утратившее хорошее настроение высочество солгало. Никакой усталости я не чувствовала. Но образ ифитова сторожа мигом отбил желание отплясывать и вести бесполезные, ни к чему не обязывающие разговоры. Вспомнились горящие каким-то лихорадочным блеском глаза Никса и его обреченное и одновременно жесткое «если бы я не был безродным переселенцем». Наяр открытый, понятный, с ним хотелось поделиться своими страхами. Но, в очередной раз воткнув ногти в собственную ладонь, я заставила себя промолчать. Пусть лучше Никс сам убедится, что новый правитель вовсе не реинкарнация старого психопата.
— Простите! Я совсем вас замучил. Давно не получал такого удовольствия от общения с девушкой, — расстроился Наяр.
Мне стало стыдно за то, что я заставила ни в чем не повинного человека чувствовать себя виноватым. «Когда же я научусь держать свои эмоции при себе?! — с досадой подумало мое облажавшееся высочество. — По крайней мере, Наяр заслужил, чтобы, разговаривая с ним, не думали о других!» Но образ Никса упорно не желал выветриваться из моей дурной головы.
— Прощу, если вы составите мне компанию, пока я отдыхаю, — сказала я, мысленно добавив: «Пусть это станет компромиссом между моим прошлым и будущим. Надо же когда-то начинать отвыкать от того, кто меня, что бы там ни говорила Ниса, бросил».
Но начать прямо сейчас никак не получалось. Мое замороченное высочество словно разделилось на две части. Одна желала смеяться над остроумными шутками Наяра, безудержно болтать и танцевать, забыв обо всем. А вторая заставляла меня чувствовать себя чуть ли не предательницей, ехидно интересуясь, с чего бы мне воспылать таким интересом к совершенно незнакомому дядьке с темным прошлым и мутным настоящим. Пытаясь не потерять нить легкой беседы с Наяром, я одновременно яростно спорила сама с собой, находя все новые аргументы.
— С вашим безупречным вкусом вы могли бы стать законодательницей мод для всей страны, — улыбался Наяр, целуя мое запястье.
— Ну что вы, — смутилась я. — К сожалению, мои пристрастия в большинстве своем не находят поддержки в свете.
— Это удивительно. Если бы я мог озвучить свои предположения…
— Так озвучьте.
— Это было бы не слишком вежливо по отношению к хозяевам. Но вам мне хочется говорить правду и только правду. Признаюсь, если вы пообещаете меня не выдавать, я скажу, что большинство присутствующих здесь дам одеты весьма безвкусно.
— Это действительно невежливо, — усмехнулась я. — Но мне тоже не нравятся выверты нынешней моды.
— На Черном континенте вы встретили бы больше понимания, — задумчиво проговорил Наяр, пальцем выводя какие-то узоры у меня на ладони.
Было безумно приятно, но что-то словно толкнуло меня под ребра, и перед глазами снова мелькнуло лицо Никса. Я отняла руку.
— Простите меня, я ненадолго вас покину, — сказал вдруг чернак и отошел.
Мое разомлевшее высочество с глупой улыбкой посмотрело ему вслед: «Какой мужчина… Вот Никс никогда не смог бы с таким пониманием говорить о моде…»
И эта мысль будто окатила меня ледяной водой. «Стоп… А с каких это пор мне интересны подобные темы?!» Я попыталась сосредоточиться и вспомнить, о чем мы говорили, но ничего, кроме бесполезной трепотни о тряпках и танцах, в памяти не всплывало. Мало того, до меня вдруг дошло, что вообще-то мое самодостаточное высочество с детства ненавидит и то, и другое.
— Да что со мной?! — пробормотала я, спугнув стайку любопытных девиц, явно намеревавшихся расспросить меня о таинственном госте.
Словно трезвея, я обвела взглядом зал приемов. Наяр что-то раздраженно выговаривал одному из своих сопровождающих в скрытом от посторонних глаз алькове. Па, недовольно нахмурившись, провожал взглядом уходящего старшего стражника, одновременно перебрасываясь короткими фразами с Максой. Дослушав, брат с любезной улыбкой отошел. Несколько минут спустя на
