Глухо выругавшись, мое перепуганное высочество заметалось по тесной каморке. Первая мысль — позвать целителя — вызвала только истеричный смешок. Пробовали уже. Чернак застонал, и я рухнула на колени у сучковатой лежанки, прижимая к губам горячие пальцы Никса: «Ну, что с тобой?! Что?!» Слезы сами собой поползли по щекам. Но рядом не было никого, кто мог бы ответить на этот вопрос, и я, ифитов лучший зельевар, способный сварить любое лекарство, оказалась совершенно беспомощной и бесполезной.
От таких мыслей я чуть не взвыла. И взвыла бы наверняка, но меня отвлек странный, едва различимый запах, исходящий от пальцев Никса, которые мое разнывшееся высочество так старательно поливало слезами. Высморкавшись, слезы и сопли никогда не появляются по отдельности, я бросила мокрую ветошь в стоявшее в углу ведро и снова принюхалась.
Запах был. Странный, очень слабый, но он мне не померещился. Мало того, он был мне знаком. Выругавшись одновременно от неожиданности и ужаса, я вытащила из-за голенища небольшой кинжал и полоснула по ладони чернака. Настороживший меня запах сразу стал резким и раздражающим, а показавшаяся кровь была почти черной.
— Ты чего делаешь, дура?! — раздалось от двери.
— Жертву Безымянной приношу, не видишь, что ли, — огрызнулась я, увидев рядом наконец вернувшуюся кухонную девицу.
— Как есть дура! — всплеснула руками она.
— Угу, — пробурчало мое действительно чувствующее себя идиоткой высочество. Тоже мне, лучший зельевар! Не узнать один из самых распространенных ядов замедленного действия — это надо было постараться. Целительству меня, конечно, никто особо не учил. Но вот яды и противоядия занимали львиную долю моего учебного времени. Как и последствия их применения.
Пока я перематывала порезанную ладонь Никса оторванной от собственной рубахи полосой, черначка суетилась вокруг, без умолку болтая:
— Кто ж так жертвы Безымянной приносит? Вот уж бестолковая! Зачем ей живая кровь?! Ты что, никогда жреца не слушала? Ах да! Ты же впервые тут. А Никс тебе не рассказал? Хотя раз не знаешь, значит, не успел. Кстати, а как ты его окрутила? Ни у кого не получалось. А он в тебя влюбился, да? А почему?
— Тихо! — рявкнула я, когда голова окончательно пошла кругом от десятков разнообразных вопросов.
— Ну расскажи, как Никса окрутила? — заканючила девица. — Наши все от любопытства помирают. Знаешь, как его у нас кличут?
— Ну? — буркнула я.
— Монх! — радостно выдала болтунья.
Я опешила. Вот уж последняя кличка, какая пришла бы мне в голову.
— Да-да! — девица, заметив мое удивление, быстро-быстро закивала. — Так расскажешь? А я тебе взамен расскажу, как правильно жертвы Безымянной приносить. А то будешь ты на недельной проповеди дура дурой стоять!
Недалекая кухарка собралась поболтать, а я хотела срочно попасть в лабораторию, чтобы сварить противоядие. Слава Создателям, ингредиенты простейшие и должны были найтись у местного целителя. Но и упускать возможность выяснить, что происходит в ифитовом замке и как мне вообще себя тут вести, было крайне глупо.
— Вот что, — сказала я, перевязав мною же нанесенную рану. — Мне целитель сказал к нему прийти, как тебя предупрежу. Вот вернусь, и поболтаем, хорошо? Тебе все равно тут сидеть, пока я у него. Так целитель велел.
— Да, — протянула девчонка, усаживаясь. — Целитель Агря шутить не любит. Иди побыстрее. Я тебя здесь подожду.
— Подождешь, куда ж ты денешься, — проворчала я себе под нос, выходя.
Костоправ все еще сидел в лаборатории.
— Долго ты! — недовольно заявил он. — Ладно. Дело вот какое. Ты, похоже, без работы, раз тебя сюда занесло. А у меня работа есть. Про зельевара нашего ты уже слыхала. Замок большой, народу прорва, до города день пути. А как зима начнется, и того больше. Смекаешь?
Я честно замотала головой.
— Зельеваром будешь тут работать. Работенка не бей лежачего.
Мое опять обалдевшее от такой простоты в мятежном замке высочество красноречиво обвело взглядом десятки пустых бутылей.
— Да это ерунда, — махнул рукой костоправ. — Потихоньку наваришь. Главное — противопростудное и общеукрепляющее. Я все болячки ими лечу.
— И помогает? — кое-как выдавила из себя я.
— Да, вроде, никто не жалуется, — ухмыльнулся он.
«Ну да. Покойники вообще народ молчаливый», — подумала я, пораженная подобным непрофессионализмом.
— Да ты не тушуйся, — так называемый целитель, по-своему поняв мое молчание, принялся уговаривать. — Народ здесь хороший. Работы немного. Ну раз в неделю на проповеди в честь Безымянной постоять, а остальное время живем, как у Создателей в ладонях.
— А хозяин? — закинула удочку я.
— Дурачок, что ль?
— Дурачок?
— А как его назвать еще-то? Токмо и знает, что в своей башне сидеть да книжки заумные читать. Мы его только раз в неделю и видим. На проповеди. А так он нам не докучает. Главное, к нему в башню не лезть.
— Осерчает?
— Убьет, — развел огромными руками костоправ. — Года три назад от любопытной девицы только мокрое пятно осталось. Полюбовницей ему стать решила, дуреха. Вошла в башню незваная, а там как жахнет. Немного крови натекло из-под двери, и все. Нет девки. Да ты не бойся. Тебе-то туда не надо. Да и хахаль у тебя есть. Гляди ж ты, сподобился. А я уж думал, он того, не мужик совсем.
— Кто? — вытаращила глаза я.
— Никс твой. Ну так что, согласна?
— Ладно, — волей-неволей согласилось мое загнанное в угол высочество. Откажешь такому — сама не заметишь, как за ворота вылетишь. А покидать этот гостеприимный замок я пока не собиралась.
— Отлично, — костоправ радостно хлопнул меня по плечу, заставив присесть. — Иди тогда спать, завтра и начнешь!
— Я бы лучше сегодня, — скромно потупилось мое плотоядно поглядывающее на шкаф с ингредиентами высочество.
— Не боись, конкурентов нет, — ухмыльнулся так называемый целитель. — Хотя как хочешь. Тогда общеукрепляющего свари.
