Разумеется, стая никуда не ушла. Наоборот, она сама заявилась ночью в садоводство. Протяжный многоголосый вой разбудил всех в третьем часу ночи.
Общего забора в садоводстве не было. Да и вокруг участков обычно ставили что-нибудь легкое, сетку там или штакетник. Весь штакетник, само собой, уже ушёл на дрова. Сетка кое-где осталась, но сплошной преграды давно собой не представляла. Поэтому стая бродила по территории свободно. Никакой серьёзной опасности она не представляла: в барак волку при всём желании не забраться, в дом – тем более. Народ предупреждён, на улицу не сунется. Можно было и так всё оставить до утра. Но вой раздражал. Так что волей-неволей пришлось подниматься и натягивать верхнюю одежду. Олег взял «Калашников», Павел – СВД и фонарь. Фонарь у него был особенный «Мегаватт». И светил тонким лучом аж на четыреста восемнадцать метров. Так, по крайней мере, гонконгские китайцы написали в инструкции. Правда это или вымысел Павел за всю зиму проверить так и не удосужился. До леса в любую сторону добивает – и достаточно. Аккумулятор там серьёзный, его почти на сутки непрерывной работы хватало. И заряжал его Павел от генератора печи «Индигирка» регулярно, так как обычно использовал в другом режиме – в качестве настольной лампы. Была у него и такая функция. Но сейчас требовался именно луч.
Выходить на улицу, тем более вдвоём, Павел не боялся. Волк против умелого автоматчика вообще не пляшет. Даже ночью. Спустившись с крыльца, они остановились, чтобы глаза адаптировались к недостаточному освещению. Полной темноты зимой не бывает. Даже если небо затянуто тучами и луны не видно. На самом деле она там за облаками присутствует и небо с той стороны чуть светлее. Но главное даже не в луне. Звёзды на небе есть всегда. И их свет в какой-то части спектра проникает через облака. А дальше в дело вступает снег. Мельчайшие кристаллики льда многократно отражают и преломляют свет, позволяя неплохо ориентироваться. По крайней мере на открытой местности. Небо всегда чуть светлее леса. На его фоне отчётливо выделяются силуэты отдельных деревьев, домов и сараев. Укрытая снеговым покровом земля ещё светлее, чем небо. Но волка, особенно на приличном расстоянии, в таких условиях не увидеть. Светящиеся красным волчьи глаза – это сказки. Они могут отражать отблески костра, но сами по себе не светятся.
Сориентировавшись на местности, Олег передёрнул затвор автомата. Павел, наоборот, закинул винтовку за спину (одновременно светить и стрелять можно только с подствольным фонариком), щёлкнул тумблером и медленно повёл узким лучом слева направо. В пятне света, пробегающем вдоль опушки, на миг проявился волчий силуэт и почти одновременно воздух разорвала короткая (в три патрона) автоматная очередь. К сожалению, «почти» не считается. Волк оказался быстрее. Пули прошили воздух в том месте, где он находился за секунду до этого. Ну, может быть, в непосредственной близости – всё-таки, Олег стрелял не с упора. Только это ничего не меняло. Волк пропал. Суматошные движения светового луча так и не смогли зацепить его ещё раз.
Павел раз за разом сканировал световым лучом территорию, но долго не мог ничего обнаружить. Наконец, ему вновь удалось поймать движущийся силуэт. Олег дал ещё одну очередь, но в последний момент Павел успел подбить ему руки снизу, и пули ушли в небо.
– Ты чего?! – обернулся к нему возмущённый напарник. – Я бы попал!
– Смотри, куда ты попал бы, – ответил Павел, осветив стену барака. – Совсем нюх потерял?
– Извини, увлёкся, – потупился Олег. – Сам не понимаю, как ориентиры попутал.
– Бывает, – успокоил его Павел. – Хорошо, что обошлось. Давай на этом и заканчивать. Волки наверняка разбежались и больше в ближайшее время сюда не сунутся. Пойдём в дом.
– Как успехи, много настреляли? – спросила Лена, когда мужчины вернулись с улицы.
– Ни одного, больно уж шустрые зверюги, мы их только попугали немного, – не стал подставлять друга Павел. – Поутру сходим – разберёмся. Надеюсь, что больше они тут не появятся.
Легли спать, но сон как назло не шёл. Адреналин, вспрыснутый в кровь во время ночной вылазки, но так и не израсходованный до конца, не давал нормально расслабиться.
Волки ушли за железную дорогу к хутору и выли где-то там. Но теперь их вой не леденил душу, а звучал как-то очень тоскливо и жалобно. Павел некоторое время вслушивался в его переливы и незаметно уснул.
Олег разбудил всех, едва только развиднелось:
– Пойдём вдвоём, отгоним их подальше, а потом уже хлеб повезём.
«Вдвоём так вдвоём. Медленнее, конечно, получится. Но если Олег хочет поучаствовать – пусть немножко попотеет», – подумал Павел и воздержался от возражений. Так что, быстренько навернув по куску хлеба и выхлебав чай (кофе уже давно закончился), напарники встали на лыжи и двинулись по волчьим следам.
Павел неторопливо торил лыжню, а Олег шёл следом, практически не отставая. Железная дорога на этом участке проходила в выемке.
Съезжая с крутого склона, Павел чуть подогнул ноги в коленях и сразу, воспользовавшись инерцией, взлетел до половины высоты на более пологий противоположный склон. Оставшийся участок подъёма он, не снижая скорости, преодолел ёлочкой, помогая себе палками. Остановившись наверху, опёрся под мышками на палки и приготовился созерцать картину Сурикова «Переход Суворова через Альпы». Всё закончилось вполне предсказуемо. Олег начал спуск на корточках, повесив автомат на грудь, а закончил уже на пятой точке, едва не получив собственным оружием по физиономии. С трудом поднялся на ноги, опираясь на палки, и полез наверх лесенкой, глубоко проваливаясь в снег при каждом движении и иногда сползая обратно. Спустя несколько минут, когда Олег, весь взмыленный и вывалянный в снегу, наконец, преодолел четырёхметровый подъём, Павел задумчиво поинтересовался:
– Может, ну их, этих волков, и сразу назад вернуться?
Олег посмотрел вниз, перевёл взгляд на противоположный более крутой склон, почесал с глубокомысленным видом лыжной палкой затылок, сделал многозначительную паузу и, не выдержав, рассмеялся:
– Нет уж, взялся за гуж, не говори, что не по Сеньке шапка. Пошли дальше.
Первого волка они нашли на хуторе. Он лежал, уткнувшись мордой в лужу собственной блевотины. И уже не дышал. Шерсть свалялась, в ней образовались проплешины, в центре которых проглядывали язвы.
– На обратном пути надо будет закопать, – предложил Олег, когда они тронулись дальше.
– Вот ещё, – фыркнул Павел, – делать нам больше нечего, мёрзлую землю долбить. Пусть птички кормятся.
– А не отравятся они с такой кормёжки?
– Нет, он же не ел железяки, а просто тёрся о них. А наведённая радиация только от нейтронов образуется. Так
