— Если всё так просто. — сузил я глаза. — Зачем было нас связывать?
— Это произошло по той простой причине, что её душу притянуло в тело вашей жены, связанное с вами магическим обрядом, родившее вам ребёнка. Уполовиненная связь нестабильна и губительна. Я думаю, Праматерь всего лишь позаботилась, чтобы её Дар не страдал от этого.
— Она хочет вернуться. — вспомнил я слова Нэлли под действием зелья.
— Это невозможно. Её тело в её мире так же мертво, как душа королевы Тэрэсы. — загнала Ваота последний гвоздь в гроб моих надежд о свободе.
После этого разговора мне не оставалось ничего другого кроме как вернуться во дворец, и попытаться понять, что теперь делать. Впрочем, не считая того, что мы оказались связанными, ничего в корне не изменилось в моих планах. Я ведь и так считал, что нужно оставить Нэлли при себе. А связь? Однажды я уже преодолел её. Смогу и ещё раз, если понадобится. Осталось только решить, как сделать так чтобы новую версию королевы принял двор и народ Сэйнара.
И Тай. Что делать с сыном, говорить ему, или нет? Как он воспримет эту новость? Я всегда старался быть предельно честным со своим ребёнком. Именно моя честность и помогла вытащить его из той скорлупы, в которой он спрятался от жестокого и коварного мира в лице своей родной матери и её прихлебал. Именно моя честность помогла установить между нами доверительные отношения. Но сейчас я откровенно терялся, не зная, как сообщить Таю, что его мать мертва, а её тело заняла незнакомка.
Ночь прошла в хлопотах, составлении планов, совещаниях с Гиерно и кратком сне, который подарил мне лишь слабое ощущение отдыха.
А утром я пошёл к сыну, собираясь поставить его в известность, что на приёме планирую совместный выход нашей странной семьи. Что говорить Таю о Нэлли, я всё ещё не знал и решил отложить этот разговор. Есть более срочные дела. И надо же было такому случиться, что моим планам опять не суждено было сбыться.
Мой сын и наследник, когда я вошёл в его покои, задумчиво ковырялся в тарелке, содержимое которой в следствие его манипуляций уже не поддавалось опознанию. Услышав мои шаги он поднял голову и удивлённо вскинул брови.
— Отец? Что-то случилось?
— Здравствуй, сын. Нет, не случилось. Я просто хочу с тобой кое-что обсудить.
Он всё так же задумчиво кивнул.
— Да, мне тоже нужно с вами поговорить. Я должен вам кое-что сказать.
Чутьё заставило сразу же сделать стойку, подсказывая, что это гораздо важнее разговора о том, как нам на приёме следует появиться.
— Я слушаю тебя, Тай.
Он вздохнул, закрыл глаза, позволив заметить припухшие немного веки, и произнёс.
— Она не моя мать.
Глава 9
Сказать по правде, я не нашёлся, что сказать. Откуда он знает? Неужели догадался? Она сама себя выдала? Сев напротив сына, я попытался собраться с мыслями. Молчание затянулось и Тай, открыв глаза, уставился на меня, оценивая мою реакцию.
— Вы не удивлены. Значит знаете это. — констатировал он с нотками горечи.
— Узнал вчера. Как раз думал, как тебе это сообщить. Чем она себя выдала? — спросил я.
— Многим. Просто я не сообразил сразу, как сложить это всё. О том, что это может быть другой человек, даже подумать не мог.
— И что же натолкнуло тебя на эту догадку?
— Сон. — криво улыбнулся мой такой взрослый не по годам сын. — Мне приснился странный сон.
— Расскажешь? — что же ему такого приснилось? После визита в Храм я уже ничему не удивлюсь.
— Я видел странную белую комнату, где на узкой кровати лежала незнакомая девушка, красивая, с добрыми светлыми глазами, и обнимала мальчика немного младше меня. Тот плакал, что это он виноват, а она отвечала, как сильно его любит, что он самый лучший в мире брат и она не могла его не спасти. Потом эту же девушку, я видел с другой, кажется её подругой, и они теперь уже вдвоём плакали, она говорила, как сильно хочет жить, как мало успела сделать, что ей хочется семьи, детей, любви. И последнее видение, это был я сам рядом с кроватью матери. Я тогда отвернулся, пряча слёзы и не заметил, как она встала. А во сне… она так смотрела на меня, ей было так больно, но она всё равно шла ко мне, чтобы обнять. Я видел с какой мукой и нежностью она это делала. И понимал, что это та самая девушка, хоть и в теле моей матери. А мамы… её больше нет. Я стоял и смотрел на себя в объятиях незнакомки и едва дышал, так мне было больно. А потом услышал рядом голос. Женский, сильный и мягкий.
— И что же тебе сказал этот голос? — поинтересовался я. Видимо Богиня решила позаботиться, чтобы её Дар точно не отвергли. Заботливая какая.
— Мне сказали, что эта боль пройдёт. И что та любовь и свет, которые я видел в глазах этой девушки, могут быть для меня. — Тай мотнул головой, его губы дрожали и на глазах блестели слёзы. — Меня спросили: "Разве ты можешь отказаться от неё?" Отец, я снова чувствовал эти нежные руки, снова слышал её слова… И я не смог… Я не смог… отказаться, оттолкнуть. Она не мама. Но… Я, наверное, самый ужасный сын. Моя мать исчезла, умерла, а я радовался чужим объятиям и сейчас даже о них мечтаю. Я ужасен.
Слёзы родного ребёнка, это самое жестокое оружие. Мой сын плакал, скорбя о той, что даже не стоила этого, виня себя в том, что его согрела своим сочувствием другая, а у меня жилы на кулак наматывались, заставляя чувствовать себя беспомощным перед его горем. Всё что я мог, это встать и притянуть к себе, обнимая единственное родное существо в этом мире, и попытаться унять хоть немного его боль.
— Ты самый лучший сын в мире, способный любить даже такую мать, которой была Тэрэса. И я горжусь тобой каждый день. Не нужно себя винить в том, что ты чувствуешь обычную потребность в любви и заботе. Это то, что нужно всем людям, а детям особенно. Эта девушка не по своей воле попала в наш мир и точно не виновата в смерти твоей матери. Думаю, стоит к ней присмотреться, раз уж Праматерь нам её послала.
— Так это всё правда? — замер Тай в моих руках, а потом отстранился пристально вглядываясь в лицо.
— Да. Правда.
— И то что я видел? Откуда вы знаете?
— Я не поверил ей сначала, когда она сказала про память, вспылил, напугал. И Нэлли согласилась выпить Глоток Истины, чтобы меня убедить. А потом был случайный вопрос, на который я услышал ответ, что
