— А что, если я скажу, что есть способ очистить твоё лицо? Убрать шрамы с твоей кожи? Вернуть красоту? — он говорил как фокусник, вытаскивающий конфеты между пальцев. С серьёзной миной, отдавая отчёт, что предлагает. — Волки знают, что шрамы диких невозможно убрать. Они не помнят, что иные оборотни обладают соответствующей техникой, чтобы сделать это. Без шрамов тебя легко можно будет представить как одну из укушенных жертв. Кто узнает тебя в лицо? Кто поймёт, что ты это ты? Что ты истинная волчица?
— Откуда вы столько знаете обо мне? — спрашиваю очень тихо, отстраняясь от его доброжелательности. Мне всюду чудился подвох.
— Эльза плохой человек. Она совершила много непоправимых ошибок. Но именно она помогла нам разобраться в случившемся. Именно с её помощью, мы смогли найти тебя. Мы готовы помочь тебе, Елена, если ты поможешь нам, — весьма лаконично закончил он, давая мне время подумать.
Он ушёл, не попрощавшись, даже не представившись, обещая прийти на следующий день за ответом. Разумеется, он был положительным.
Понимая, что рано или поздно, но кто-нибудь наткнётся на записи обо мне в системе польской полиции, была инсценирован несчастный случай во время прогулки во дворе — удар током — летальный исход. По правилам тюрьмы, тело кремировали, а прах захоронили в общей могиле. Даже имя не присвоили. Просто безымянный труп.
А я вышла на свободу, где меня уже ждал адвокат. Всё с тем же потрёпанным портфельчиком и усталым выражением лица. Он курил сигарету, облокотившись о дверцу автомобиля, стряхивая сигаретный дым себе на брюки.
— Вы готовы изменить свою жизнь? Вам придётся многому научиться. Это работа, которую я предлагаю, не будет простой и лёгкой. Она поможет забыть о прошлом, даст вам чувство правильности своих действий, а также может помочь разобраться с тем, что вы хотите от будущего.
— Вы как чёртов волшебник с набором «Как исполнить заветное желание»? — говорю мрачно, останавливаясь напротив него. — Но так и не представились. Как мне называть вас?
— Моё имя Джон. Но звать ты меня будешь Шеф.
Так началась моя новая жизнь. Очередная новая жизнь.
***
Я бегу по горячей земле ночного леса. Всё вокруг серебрится при ночном зрении. То здесь, то там выхватываю взглядом полуночных зверей и птиц, слышу, как впереди рвутся ветви и ломается кустарник. Это бежит новообращённый парнишка, сумевший вырваться из пут и рванувший к свободе. Здесь на многие километры вокруг людей нет, но ему сгодится любой крупный зверь. Он чует свою первую добычу и на одних инстинктах стремится к ней. А я следую, чтобы остановить, когда он насытится.
Это моя работа — останавливать их. Контролировать. Выслеживать. И убивать, если кто-то перешёл черту.
Они во многом похожи на оборотней из легенд. Кай не сам придумал эту формулу, у него были погребённые в истории оригиналы. Модифицировав их, выпустил в мир переходное между двумя видами существо. Вервольф. Они всегда оборачиваются в дни полнолуния. Их укус или глубокая царапина способна передать заразу, порождая новых хищников. Способность к трансформации раскрывается в человеке подобно лепесткам розы на рассвете, но всё имеет свою цену. Те, кто сумел пережить первое полнолуние, лишается способности иметь потомство. И получает новые агрессивные черты характера — чтобы дальше распространять вирус. Чтобы вервольфу хотелось царапаться и кусаться.
Только первое поколение, обращённое в стенах лаборатории, не получило это проклятие. Они могут иметь детей и не привязаны к лунному циклу. Их можно было бы назвать элитой в этом новом мире волков. И они мои самые главные цели. От них пошли все остальные. Ближний круг. Артём. Шарли. Кот. Лиша. И многие другие бывшие приближённые Алхимика. Мои враги.
Я всё ещё бегу. Следую за ним в самую чащу, предчувствуя, когда он остановиться. Когда он ощутит присутствие мощного хищника. Когда бросится на него, раздирая мокрую чешуйчатую кожу. Мой выход в самый разгар битвы вервольфа с крупным аллигатором, извивающимся в объятиях неизвестного зверя. Они ушли под воду, вспенивая её как после солёной бомбочки. Кровь разошлась во все стороны и только одна голова появилась на поверхности. Жёлтые глаза сверкнули в темноте, раскрылась пасть, выступили клыки, раздалось утробное сочное рычание. Зверь смотрел прямо на меня и в его раскалённых кровью глазах не было ничего человеческого.
— Вот не надо этого, — проворчала укоряюще, раздвигая листву и осторожно подходя совсем близко к воде. — Иначе будет не очень… приятно! — я говорила на его языке, пытаясь речью воззвать к разуму, но глухо.
Вервольф поднялся над поверхностью, выдавая мелководье, по его короткошёрстной шкуре стекала вода вперемешку с кровью, аллигатор всё-таки зацепил молодого волка, ранив в шею, оставив острые следы от длинного ряда зубов. Течение здесь совсем медленно, но туша поверженной рептилии поднялась довольно далеко от волка, и он не обратил на неё никакого внимания. Теперь я была его цель. Однако он был непривычно осторожен для новообращённого. Словно чувствовал, что я не так проста. Его движения, плавные и аккуратные, чётко направленные в мою сторону. Я видела, насколько широко его туловище, как выдаются вперёд мускулы, показывая каким здоровяком был этот человек. Негритянская раса всегда отличалась ширококостностью при обращении. Чёрная мелкая шерсть, иногда завивающаяся как у барашка, большие глаза, налитые желтизной. Забавный факт, при обращении у негров окончательно меняется цвет глаз на жёлтый, даже если был изначально чёрный.
Эти «рекруты» всегда предпочитали негров для превращения. Потому что эта раса гораздо проще соскальзывала в волчье обличие, чем европейцы или азиаты. Последние практически никогда не переживали переход. Также неграм проще держать контроль над второй ипостасью, они лучше понимают себя и с ними гораздо легче находить контакт.
Когда ты знаешь и принимаешь своего зверя, тебе проще с ним уживаться.
Вот и сейчас, в его движениях уже проявлялось нечто человеческое. Он пытался выбраться из сладких звериных оков, но не успел. Я неловко пошевельнулась и надо мной взлетела ночная птица. Этого оказалось достаточно, чтобы он сорвался с места, прыгая вперёд.
— Не смей! — закричала на него, сжимая руки в кулаки и выставляя их перед собой.
Внутренняя сила пружиной выскользнула вперёд, шибанула его по морде, срывая намеченную цель. Волк падает, врезаясь в дерево, спугивая стайку спящих птиц, с недовольными воплями разлетевшимися в разные стороны. А он трясёт головой, пытаясь сообразить, что случилось. И тогда вновь печатаю его силой, пригибая к земле. Давлю, удерживая в неподвижном положении, но не лезу вовнутрь. Это больше не для меня.
— Держи себя в руках! — цежу сквозь стиснутые зубы, опускаясь на колени рядом с оскаленной мордой. Он неотрывно пялится в мои глаза, по-звериному представляя, как
